Меня, более двадцати лет скитающегося по полям-лугам с ружьем и с прекрасным рабочим русским спаниелем, охватило страстное желание познать все тонкости кипрской охоты по перу.
Кипр — клочок суши посреди безбрежных вод. Туристы, бесчисленные отели, асфальт дорог, виноградники, да еще военные базы английские — откуда дичи-то взяться? Однако остров расположен на пути миграции перелетных птиц. Сам видел на соленых лиманах Ларнаки стаи зимующих фламинго. На пресных болотах полно лысух.
Познакомили меня с одним местным охотником. Киприот поначалу надулся от ощущения важности своей персоны, когда услышал просьбу взять с собой на охоту. Потом, когда я подарил ему свою книгу об охоте с русским спаниелем, смягчился. Кстати, оказалось, новый друг немного «калякает» по-русски, и за чашечкой кофе поведал нам об особенностях национальной охоты на Кипре. Тут-то я и узнал, что охотятся здесь в основном на фазанов, перепелов, куропаток, дроздов и разных голубей: вяхирей, клинтухов, горлиц и, что меня удивило, галок, ворон и сорок.
Заяц здесь желанная добыча, но бегать за ним сложно. У Георгиоса, как он представился при знакомстве, есть свои излюбленные места, и он очень плохо переносит появление там «чужаков», но я его личный гость и поэтому — «кало сорисэтэ» (добро пожаловать).
Градус популярности охоты на Кипре чрезвычайно высок. Для коренного киприота охота в первую очередь азартное хобби и спорт. И, конечно, не на последнем месте стоит охотничья тусовка. Особенно если охота прошла удачно. Тогда довольные стрелки отправляются в таверну ближайшей деревушки отметить удачу. Тут уж пышно расцветает обязательное хвастовство трофеями, ружьями, собаками и историями…
Андрей, познакомивший меня с Георгиосом, вскоре сообщил , что охота состоится завтра с утра.
Кажется, едва успел смежить глаза, как пора вставать. На скоростном шоссе клонит в дремоту. На скорости 100 км/час кусты буйно цветущих олеандров по обочинам шоссе кажутся сплошным розовым коридором. Ветерок приносит ароматную смесь горного и морского бризов, запах левкоев и еще чего-то пряного. Так ехал бы и ехал. Но пора сворачивать на горный проселок. Замечаю: впереди нас и следом движутся еще машины с охотниками. На крутых поворотах летит каменными брызгами из-под колес на обочину щебенка. Наконец стоп: приехали! Выгружаемся. Вокруг машины, машины... Видать, мы не одни полуночники. Кругом люди с ружьями в камуфляжах и ярких накидках. Все спешат наперегонки куда-то вверх по склону. Это чем-то напомнило мне наших рыбаков, когда они с ящиками за спиной и бурами на плечах, гурьбой вывалившись из автобуса, торопятся опередить коллег, чтобы занять на льду широкого затона самые клевые места. Поспешили и мы с Георгиосом. Свернули с дороги и начали пробираться сквозь колючие заросли к заветному месту. Наконец остановились на краю пожни.
— Сейчас они полетят, — сказал товарищ по оружию. — Маскируйся в кустах!
Кто полетит, куда полетит — даже не спрашиваю. Отдышаться бы! Оглядываюсь по сторонам и застываю перед открывшейся глазам панорамой. В лучах только-только восходящего солнца порозовели сосновые леса на склонах Троодаса. А с другой стороны раскинулось вширь и вдаль ночное Средиземное море. На темном побережье мерцают новогодними гирляндами золотые огоньки курортных зон.
Бах-бах! Бум-бум! Ба-бах! — стрельба на открытии охоты в междуречье Уводи и Клязьмы, которую я принимал за канонаду, ни в какое сравнение не шла с тем, что началось здесь. Ожила вся округа, из-под каждого куста велся плотный обстрел всего, что замечалось в воздухе. Азарт захлестнул и меня. Я стрелял на каждый замеченный в рассветном небе взмах крыла. Иногда доносились, видимо после удачного выстрела, победные кличи, больше похожие на вопли дикарей. Перепуганные стаи птиц не решались больше преодолевать огненный заслон.
Постепенно канонада стихла. Солнце взошло по-настоящему. Меж кустов замелькали красные шапочки, яркие жилеты (обязательное требование техники безопасности кипрских правил охоты, дабы своих сгоряча не подстрелить), и отважные охотники принялись собирать добычу. Снял и я свою кепку — в ладонь скатилось несколько дробинок. Вот что сыпалось на меня, будто капли с неба, а я удивлялся: откуда дождь при ясном небе? Подобрал и Георгиос наш «урожай». Всего лишь пара дроздов. Негусто на двоих, видимо, я, захваченный всеобщим азартом, не целился и просто палил в ту сторону.
Да-а! Нелегко приходится пернатым по пути на зимовку. Хорошо, что на Кипре законом определены и строго охраняются свободные от охоты большие заповедники и миграционные коридоры для пролета птиц. Иначе эти местные «тиффози» все уничтожат…
Спустились к машине пополнить запасы спасительной влаги, сменить мокрую от пота одежду. Пригляделся к охотникам-аборигенам: все как один экипированы под «командос», все заряжены таким петушиным боевым духом, что кажется, появись здесь турецкая армия — разорвут в клочья…
Подкрепив силы и взяв сеттера, мы отправились за кекликами. Но перед этим Георгиос накормил своего Кинга. «Чтобы не было желания всякую дрянь с земли подбирать», — пояснил боевой друг. Оказывается, на Кипре не редкость, когда местные охотники, считающие эти угодья «своими», отваживают «пришлых», подкидывая поближе к их авто приманку для собак с отравой: мол, пусть на будущее знают, кто здесь хозяин. А то и того хуже: отравляют источники, птицы гибнут и делаются опасными для тех, кто подберет их как добычу...
Заметный, белый с черными пятнами лаверак резво мелькал среди кустов. Напарник, казалось, без устали скакал за ним горным козлом. Я, обливаясь потом, карабкался изо всех сил, старался не отстать. Хорошо, что на мне была крепкая обувь и джинсы, а то в кровь ободрался бы. И как тут древние греки ходили в туниках и сандалиях?
Вот Кинг встал в стойку. Спешим к нему. Мы договорились: я стреляю дичь, взлетающую вправо, Георгиос — влево. Но разве с «тиффози» от охоты можно договариваться? Георгиос вскоре стрелял и вправо, и влево. Стрелял не в меру, и пестрый кеклик, трепеща крыльями, скрылся. Сеттер продолжал работать. Мой кипрский товарищ, не оглядываясь на меня, поспешил за ним. Я начал подозревать его в предательском желании «стряхнуть меня с хвоста». Жара, пот ручьем, на рубашке белые соляные разводы, но не я сдавался. Вот Кинг снова замер. В отчаянном рывке я обогнал соперника, заорал собаке «Гоу!» и выстрелил по куропатке. Птица тряпкой упала в куст.
Георгиос меня обогнал, поднял мою добычу и с торжеством победителя продемонстрировал ее мне. Захлебываясь от возбуждения, он показывал, как целился, как стрелял, хоть я сильно мешал ему, загораживая взлетающую куропатку. Но он-то опытный стрелок, изловчился и — вот награда!
Несмотря на жару, спина у меня похолодела: я вдруг осознал, что просвистело мимо уха в момент моего выстрела. Два выстрела слились в один, только дружок мой в этот раз был у меня за спиной.
Я не стал спорить, чья это добыча. Просто понял: если продолжать совместный поход, добром он не кончится. Вспомнил, как Андрей рассказывал, что ни один сезон на Кипре не проходит без происшествий: то себя киприоты подранят, то друга подстрелят…
А Кинг продолжал работать, Георгиос скакал по камням за ним. Я потихоньку приотстал, присел на горячий валун отдышаться. Осмотрелся. Под ногами лежала будто трехмерная карта Кипра: поля, сады, селения, дороги. Дальше, до самого горизонта, завораживающее лазурное Средиземное море. Оно уже было не спокойным, как утром, а немного волновалось. Большие корабли застыли на рейде.
Тридцатипятиградусная жара ощущалась сильнее. Искупаться бы! И зачем только на эту охоту напросился? С разных сторон доносились отдельные выстрелы, и из ущелий, и с ближайших отрогов Троодаса. Я потихоньку двинулся вниз, в сторону, где ждала машина. Через какое-то время интуитивно понял, что иду не туда. По большому счету, я не боялся потеряться. Если держать направление вниз, к морю, то обязательно выйдешь на какое-нибудь шоссе. А там «язык до Киева доведет». Вдруг из-за куста навстречу мне шагнул закамуфлированный под спецназ человек с ружьем и окликнул по имени: «Леонидас!» Я остановился, разговорились. Кипр — маленький остров, и все друг друга знают. Оказалось, Георгиос, его гумбарос (т.е. кум), когда спохватился, что потерял подшефного, обзвонил по мобильнику других охотников. Поскольку не экипирован в камуфляж был только я, меня быстро вычислили, и скоро я оказался на парковке.
У моего друга на поясе болтались уже два кеклика и фазан, и он в красках рассказывал о своих сегодняшних подвигах. Надо отдать ему должное: одного кеклика он великодушно признал моей законной добычей. Потом еще что-то добавил. Видимо, про подаренную книгу и автограф на ней. Все уважительно посмотрели на меня. Охота закончилась. Гудящая на все лады пестрая вереница разномастных машин потянулась с горы, оповещая округу, что охотники возвращаются с охоты. По традиции все отправились в ближайшую таверну отметить охотничью удачу. Но это отдельная история.