Метеостанция занимала совсем небольшую территорию и обслуживалась всего лишь двумя сотрудниками. Супруги Василий Иванович и Мария Ивановна, уже немолодые люди, не один десяток лет несли здесь службу. Напоив меня горячим чаем и уложив в постель, мои хозяева оставили меня одного. Я мгновенно уснул...
На следующий день, почувствовав себя значительно лучше, по мере сил уже помогал гостеприимным метеорологам в их повседневных хлопотах.
Приближался вечер. Стало прохладно. Летом в Заполярье вечер и даже ночь мало отличаются в летнюю пору от утра или дня, только солнце к полуночи ниже спускается к горизонту. Мы сидели с Василием Ивановичем на скамейке возле домика и мирно беседовали. Неожиданно мое внимание привлек мелькнувший между построек бурый зверек с белесым брюшком и довольно длинным хвостом, размером с лисицу.
— Неужто кумушка наведалась? — спросил я Василия Ивановича.
— Да это же наш приятель, песец Валет! Второй год дружит с нами. Вот и сейчас прибежал проведать, что ему сегодня перепало от нашего стола.
Подружился песец с метеорологами, как говорится, не от хорошей жизни. Беда его привела. Так случилось, что угодил где-то зверек передней лапой в капкан, хоть и небольшой, предназначенный для хоря или горностая, однако сбросить такой башмачок зверю оказалось не по силам. Так и бродил по тундре бедолага. А когда совсем обессилил, пришел к людям. Первой заметила хромого песца Мария Ивановна. Она-то и стала оставлять за сараем остатки пищи.
Но как освободить лапу бедного животного от капкана? К себе он близко не подпускал. Схватит пищу и скроется, припадая на больную ногу. Вот и пошли тогда сердобольные хозяева на хитрость, стали оставлять пищу своему подопечному внутри сарая, дверь которого оставляли открытой. Пришлось ему теперь за лакомым кусочком забегать в сарай. Постепенно привык. А однажды в одно из таких посещений дверь за ним захлопнулась. Старым брезентовым плащом Василий Иванович накрыл забившегося в угол пленника. Тогда и сняли капкан, обработали рану.
Зверька, конечно, отпустили, думали, что навсегда расстались. Ан нет. Уже на следующий день песец навестил метеостанцию в надежде на угощение. Видно, ему было еще трудно добывать себе пропитание, поврежденная нога давала о себе знать.
Шли дни. Песец окреп, зажила лапа. Но, как и прежде, он появлялся на метеостанции. Да и хозяев радовали его посещения. К нему привыкли, считали своим и даже нарекли Валетом в память о четвероногом друге, что весь свой собачий век прожил в этом доме.
Случалось, что в теплую пору Валет надолго пропадал в тундре. Но с наступлением холодов снова вспоминал о людях, навещал метеостанцию. Здесь у него было несколько излюбленных закутков, куда он прятался во время затяжной лютой пурги. Особенно нравилось ему забираться в подпол дома или сарая. Хозяева шутили: «Ну уж теперь крысам и мышам несдобровать!»
Обитателям метеостанции во время долгой зимней полярной ночи посещения Валета были особенно дороги. Каждый раз, когда он появлялся, у супругов было радостное настроение: снова давнишний приятель вспомнил о них, по снежному беспутью стёжку к их дому проторил.
Дружба и в темную полярную ночь греет.