В такую погоду дома не усидеть. Охота на красную дичь открыта уже два месяца. Впереди — вальдшнепиный пролет, ну а грибы и рыбалка подождут.
С надеждой собираюсь на разведку. Есть в запасе одно местечко, заросшее вдоль леса березовым мелятником, где даже в засуху встречаются сырые места, да и вальдшнепа мы однажды там неожиданно подняли.
Оставляю машину на грунтовке. Сеттер уносится к заброшенным коровникам, где в выгребных ямах иногда отсиживаются чирки. Сам же отворачиваю немного в сторону, чтобы проверить один обвалованный пруд, где когда-то был водопой, а теперь все берега заросли камышом.
Обычно я беру собаку на поводок, но в этот раз она меня опередила и первой выскочила на берег. В ту же минуту с дальнего угла поднялся селезень и полетел над водой мимо нас. Как же прекрасно на фоне голубого неба смотрелся его наряд! Конечно же, хотелось взять перелинявшего красавца, увидеть фонтан брызг и работу собаки, которая бы без команды сплавала за дичью, но помешали укоренившаяся привычка стрелять из-под стойки и надежда кого-нибудь еще поднять.
Для очистки совести я похлопал в ладоши и громко свистнул. Тишина... Но стоило мне закинуть ружье за спину, как позади нас шумно взлетели пять крякух. Две недели назад там был сухой кочкарник, но прошедшие дожди наполнили заливчик, где утки и жировали.
Пока я охал и ахал, сеттер двинул к лесу, где из-под него вылетел тетерев, не выдержавший близкой стойки. Ничего не попишешь, хотя невезение наше только начиналось. Неожиданно зарядил противный дождь. Продираясь через высокую траву и березняк, никаких вальдшнепов мы не нашли, а только вымокли до нитки. Правда, выглянувшее солнце нас обсушило и немного улучшило настроение. Неожиданно собака заработала, но явно не по птице... Краем глаза я заметил уносившуюся косулю. Метрах в тридцати животное остановилось, грациозно обернувшись в нашу сторону. Тело было скрыто высокой травой, а неподвижная изящная голова с рожками хорошо виднелась среди раскачивающихся колосков и соцветий. Стоило мне переступить с ноги на ногу, как косуля исчезла.
Топать назад к машине по кочкам через мокрую траву было делом нелегким. Но тут нам повезло. Год назад сюда от железной дороги пришел огонь. Летний пал был пострашнее весеннего. Пожарники задействовали трактор, который своим ножом срезал дерн и отсек губительный огонь. Этим грейдером мы и воспользовались. Если здесь техника поработала во благо, то рядом был пример совершенно другого рода. Позволю себе небольшое отступление.
Эти луга находятся в низине и, судя по рельефу, не знали машинной обработки. В обозримом прошлом тут косили и пасли стадо. Избыток влаги, сочная трава и коровьи копыта превратили суглинок в чернозем. Этим даром воспользовались ушлые ребята, которые сдирали бульдозером плодородную землю и продавали дачникам. В то же время до обмелевших водоемов, забитых ценным илом, ни у кого руки не доходят.
В последние годы подмосковные угодья исчезают с поразительной скоростью. В черте столицы и районных городах немало места занимает малоэтажное, обветшавшее или аварийное жилье, но застраивается земля-кормилица, где нет ни коммуникаций, ни работы для будущих жильцов. Городские промзоны отданы под склады, автосервисы и пункты приема вторсырья, а заводы и склады «под ключ» возводят на брошенной пашне, куда надо еще рабочих на автобусах возить. И если бы строили мусороперерабатывающие заводы, чтобы ликвидировать свалки и полигоны…
Не секрет, что стоимость добычи и транспортировки арктических углеводородов ставит под сомнение весь проект. К тому же разработка дешевого сланцевого газа в США, Польше и Австралии может изменить ситуацию на рынках сбыта. Кормить в кредит никто не будет. Чтобы сохранить последние поля, возможно, придется и разросшиеся кладбища перестраивать под многоуровневые погосты с погребальными нишами на европейский манер.
А пока эти мысли крутились в голове, собака красиво сработала двух перепелов, которых я отпустил с миром и при этом не прогадал. Метрах в пятнадцати от меня взлетел шумовой тетерев. Выстрел «семеркой» навскидку урона не нанес, а прицельный «пятеркой» даром не пропал.
Обычно черныши уходят с набором высоты довольно далеко. Мой же отлетал низом, даже стал заваливаться, но потом выправился и сел через двести метров. Поначалу не верилось, что птица нас подпустит. Даже не стал отзывать собаку. Та сама прихватила свежий запах и шла к цели почти по прямой. Когда до примеченного куста осталось метров сорок, закралась надежда.
Но тетерева нигде не было видно. Надо добавить, что по битой птице пес не стоит. А тут он уверенно смотрел на расстоянии метра перед собой. Стоя на правой ноге, я стал разгребать сапогом полегшую траву. И в этот момент будто противопехотная мина сработала. Отбросив пук травы и мою ногу, петух начал медленно взлетать. Сеттер почти достал его лапами. Клацнули собачьи зубы, но хвост черныша уцелел. Было еще два прыжка, но тетерев все же поднялся, укрывшись за деревом. Почти как в детстве, когда у меня с ладошки упорхнула красивая бабочка… Выстрелы в упор ничего не дали. Улетал он от нас как ни в чем не бывало.
Впервые петух подпустил меня так близко, что можно было поймать его руками. Другое дело — молодой выводок в трех метрах. Взрослые черныши такой роскоши себе не позволяют. Правда, один раз птица подпустила собаку на пару метров. Тетерев сидел под березой полубоком и только косил глаз на застывшего сеттера. Потом начал тихонько поворачиваться и только после этого стартовал. Я стоял в семи метрах и все прекрасно видел.
Почти у дороги сеттер вновь замер на тетеревиной стойке. Но вместо черныша сильный запах дала стая куропаток голов в тридцать. И зачем я менял «семерку» на «тройку»?
Вторая попытка провалилась из-за того, что куропатки расселись широко и взлетали отовсюду, но не там, где их ждали. Вспомнив про Бога и Троицу, зашли против ветра. Все планы на этот раз спутала взлетевшая вдалеке одиночка, по которой я успешно пропуделял. Ну а вся стая поднялась у нас из-под носа. А ведь прошлой осенью мне удалось делать по два дуплета за выход. Только после этого стая разбилась на три выводка. Правда, сил на королевскую охоту уже не осталось.
Я почти не расстроился. Стволы мы прожгли, а собака прекрасно отработала перемещенную птицу. Впереди нас ждало купание в прохладной воде, и можно было подремать в гамаке под старой яблоней, а не горбатиться над обработкой осенних трофеев. Кстати, через две недели в том же месте собака повторила стойку. Какой-то «день сурка». В этот раз я не ошибся. Далеко впереди поднялась стая тетеревов.