Весенняя охота здесь открылась первого мая и, как в основном везде, на десять дней. Снега в этом году, в отличие от предыдущего, было значительно больше и, соответственно, половодье весной выше. Местный егерь Дмитрий Федотов рассказал, что, в общем и целом, если анализировать по годам, то половодье не очень-то и большое. По его наблюдениям, в начале мая оно достигло своего апогея. По заливам озера были еще покрыты льдом, а в лесу, как водится, в ельниках и оврагах дотаивал последний снег.
По дороге на охоту, начиная с Вологды, в воздухе часто можно было видеть стаи гусей. А на объездной дороге города дважды перед лобовым стеклом машины низко прошли гуси-гуменники парами. Это лишний раз подтверждает то, что пары гуси образуют еще на зимовке.
Стояла хотя и ветреная, но теплая и солнечная погода. Это днем, а ночью серьезно подмораживало. Тем не менее четвертого мая появились деревенские ласточки. Их радостное и беззаботное щебетание однозначно говорило о том, что весна наступила окончательно. Хотя их полеты надо льдом озера как-то не вязались друг с другом, походили на какую-то нереальную картинку.
В тот же день, буквально в нескольких метрах от моего костра, недовольно, по-стариковски покряхтывая, взлетел крупный дупель и, особо не утруждая себя, невдалеке же и приземлился.
Уже давно я не стреляю гусей весной по причине того, что под дробь попадают самки. Думаю, что многие охотники хорошо знают принцип охотничьего парадокса, когда не нужен какой-то зверь или птица, то они обязательно предстанут перед твоими очами. У меня он срабатывает практически каждую весну. Порадовал он и в этот раз.
Ранним утром я подошел к своему шалашу на разливе и поставил на землю ящик с подсадной уткой. Краем глаза заметил справа какое-то движение, замер. И вот он, крупный гуменище, низко, едва не задевая верхушки тальников, с характерным шумом сильных крыльев, спокойно и деловито прошел вблизи шалаша. Не только лапы и перышки, казалось, был виден и глаз.
Молодая подсадная в первый день работала вяловато, а потом освоилась, и норма в три селезня выполнялась легко, а много ли нужно одному? Поэтому излишки приходилось раздавать. К подсадной подлетали, в основном, селезни кряковые и чирки-свистунки.
Непонятно почему, но тяга этой весной была очень вялая, более пяти птиц за зорьку видеть не приходилось. Это стандарт для Подмосковья. Даже не припомню подобной скудости за все года охот ни в Вологодской, ни в Костромской губерниях. Мной было добыто три, а осмотрено, с учетом трофеев местных охотников, пять куликов. Все птицы молодые, годовалые.
Конечно, весной на машине заехать в лес невозможно, поэтому мой бивуак располагался в конце дороги. Место с позиции охоты хорошее, но из-за дорожного тупика беспокойное. Периодически подъезжали рыбаки или местные охотники. Но выбора и возможности маневра не было.
Появившиеся на машине двое местных охотников попросили разрешения остановиться здесь. Ребята среднего возраста, серьезные, предпочитают охоты со зверовым уклоном. Для них самая мелкая дичь, заслуживающая внимания и патрона, это глухарь. В северных областях, богатых зверем и птицей, подобное бывает часто.
Тем не менее вечером они были приглашены мной на тягу, несмотря на их узкую специализацию медвежатников-лосятников. Мы не успели отойти от стоянки на несколько метров, как один из охотников спохватился, что не взял пищика.
— Пищик на вальдшнепа? — уточнил я.
— Да нет, на рябца, они весной хорошо идут на пищик, — прозвучал ответ младшего из компаньонов.
— Ведь нельзя стрелять рябцов весной никакими способами, в том числе и с помощью пищика, — моему изумлению не было предела.
Градус изумления моментально пополз еще выше, так как теперь уже изумился забывший пищик.
— Неужели нельзя? — обратился он к своему товарищу.
Тот мрачно и нехотя отрицательно покачал головой. Мы молча зашагали к месту тяги, а в воздухе явственно повис дух недовольства друг другом.
«Ведь ребята ориентированы на зверовую охоту, литературы читают мало», — подумалось мне. Чтобы как-то разрядить ситуацию, на ходу рассказываю компаньонам, что рябчик оседлая птица и моногам, что гибель весной самца или самки приведет автоматически к тому, что уже не будет выводка. Хотелось бы надеяться, что мои слова не пропали даром.
За зорю видели четырех вальдшнепов, трех из которых сшибли. Первого красивым дальним выстрелом сбил оставшийся без пищика на рябчика охотник. По второму мы с ним выстрелили одновременно и удачно. В подобных двусмысленных ситуациях лучше никогда не спорить и не выяснять, чей трофей, а сразу поздравить «конкурента» с метким выстрелом. Приятно видеть, когда вопросительное выражение лица автора второго выстрела сменяется на радостное.
Но дальше произошло то, что и по сию пору не знаю, смеяться над этим или огорчаться. Неожиданно компаньон подошел ко мне и спросил: «А мы что стреляем, чирков, что ли?» Пришлось прочитать небольшую лекцию о принципиальном различии этих двух видов птиц. Откуда к нам пришло и что означает название. Старался объяснять как можно проще. Но вечером меня все же пару раз спросили, указывая на лежащих куличков: «А как они называются?» Приходилось медленно и нараспев отвечать: «Вальд-шнеп».
Чтобы помочь ликвидировать слабинку в теории, на прощание подарил им один из последних номеров «РОГ», оказавшийся в машине, и посоветовал почаще читать ее выпуски.
А венец поездки получился просто замечательным и надолго запомнившимся. На обратном пути, под Ростовом Великим, с обширных плавней озера Неро поднялась тысячная стая гусей. Приятно наблюдать за поведением этих умных птиц. Головка стаи, чтобы немого притормозиться и подождать небольшие ватаги гусей, числом по двадцать-тридцать, которые запоздали с подъемом, сделала несколько кругов в районе кремля. Затем табун собрался и не спеша, с перекличкой, полетел на север. Мысленно им всем я пожелал добраться до мест гнездовий.