Делаю несколько шагов и опускаю ногу на сухую черничную кочку, чтобы не чавкать влажным мхом! Но, как назло, под сапогом треснула старая ветка, спрятавшаяся внутри. Токовавший глухарь смолк. Повисла гнетущая тишина. Осторожная птица внимательно прислушивалась, а я ругал себя, замерев каменным изваянием. Минуты шли, а замолчавший мошник никак себя не проявлял!
Принимаю решение подходить к другому глухарю, пока совсем не рассвело. Вперед! «Теке, теке, теке, тк-тк-тк-ч-ч-рвя, ч-рвя, ч-рвя»…
Еще два шага вперед! Должен быть вон на той сосне! Метрах в тридцати от меня! Но вдруг громкое хлопанье крыльев заставляет перевести взгляд вниз. Глухарь, шумно молотя мощными крыльями, поднялся с влажного мха и, пролетев двадцать метров, взгромоздился на стоящую рядом сосну.
«Твою же мать!» — вырвалось где-то внутри меня.
Значит, на земле токуете, птицы Божие!
Глухарь сидел в густой сосновой кроне и недовольно «скиркал», не желая распеваться! Драгоценные минуты шли, а осторожная птица продолжала молчать!
«И здесь, видно, не судьба!» — пролетела невеселая мысль.
Но рассвет только забрезжил, и время еще есть! Тем более, поющих петухов только прибавилось! Выбираю самого азартного и начинаю все сначала…
«Теке, теке, теке, тк-тк-тк-ч-ч-рвя, ч-рвя, ч-рвя» — два шага вперед. Остановка. Еще два шага! Теперь торопиться нельзя! Вдалеке слышны удары мощных крыльев!
«Теке, теке, теке, тк-тк-тк-ч-ч-рвя, ч-рвя, ч-рвя» — еще на два шага ближе…
Замираю за сосной и вижу в сорока метрах от меня вышагивающего в туманной дымке глухаря! Он величественно плывет между сосен, запрокинув кверху голову и тряся черной бородой. Прислонившись к сосне, любуюсь брачным танцем чудо-птицы, прекрасно понимая, что ближе не подойти.
Огромный мошник неожиданно взлетел, громко хлопая мощными крыльями. Пролетев метров десять, приземлился на влажный мох и, расправив огромный веер, побежал в мою сторону, тряся поднятой головой. Расстояние сократилось до двадцати пяти метров! Теперь бородатый исполин вышагивал передо мною как на ладони! Потрясающий певец и танцор, доложу я вам! Трясет краснобровой головой, в такт своей многовековой песне, подняв выщипанную в схватках шею. Видно, что не одну схватку выиграл этот боец, отстаивая свой токовой участок! От этого и льется безудержно его песня, и гордо несет он высоко поднятую голову, оповещая всех о готовности сразиться за сердце любимой дамы!
Не заметил я, как совсем рассвело! Самое время стрелять! Да только не поднялась рука! Живи, чудо Божье! Наполняй сосновую гриву своей первобытной песней.
Грохот выстрела прервал череду моих мыслей. Послышался хруст сломанных веток от падения сраженной выстрелом птицы. Глухой удар, и — хлопки крыльев доходящего глухаря. Мой певец, прервав песню, замирает, превратившись в неподвижное изваяние, тревожно прислушиваясь. Делаю шаг в сторону. Секундное замешательство, и напуганный глухарь взрывает тишину грохотом молотящих воздух крыльев. «До следующей весны!» — шепчу улетающему исполину.
Не спеша иду к месту встречи, наслаждаясь чистейшим воздухом, теплом восходящего солнца и песнями еще токующих глухарей. Один, два, три — пытаюсь сосчитать поющих вокруг петухов, но на седьмом сбиваюсь и просто наслаждаюсь окружающим меня великолепием! А вот и место встречи! На поваленной сосне сидят Сергей с Димкой, а рядом лежит красавец глухарь! Димкино лицо сияет счастливой улыбкой! Еще бы, первый раз на току, и такая удача! Искренне поздравляю друга с первым глухарем! Благодарю Сергея за доставленное удовольствие! Делаю несколько фотографий с добытым трофеем, пьем чай, и — в обратный путь.
Дорога по болоту далась нелегко, но, стиснув зубы, мы все же дошли до машины. Весеннее солнце ласково пригревало без того разгоряченное ходьбой тело. Сняв с плеч рюкзак, ружье и куртку, стою в термобелье и пытаюсь остыть. От тела валит пар, как от вскипевшего чайника. Раздеваюсь по пояс и умываюсь в стекающем в реку ручье. Ощущения волшебные!
Грузимся в УАЗ и пытаемся развернуться, но машина застревает. Час уходит на вызволение внедорожника из грязевого плена…
Наконец, грязные, но довольные, едем домой. Правда, радость наша была недолгой. Через километр наша «буханка» легла на брюхо, и пришлось вызывать трактор. Но хорошее настроение не могла испортить даже такая мелочь! Скорее он придала некую изюминку нашей великолепной охоте!
По приезде устраиваем праздничный завтрак в честь короля сегодняшней охоты! Стопку на кровях, за меткий глаз и твердую руку, и — спать!
Открываю глаза, на часах десять утра. Спал всего два часа, но больше не хочется! Выхожу на улицу, нежась в лучах весеннего солнца. Ветра совсем нет, но в небе происходят еле заметные глазу изменения. Чует мое сердце, к вечеру пойдет дождь! Череду моих мыслей прерывает далекий гусиный гогот. Обхожу дом и вижу, в километре от меня, на противоположном берегу реки, за домами, поднявшуюся стаю гусей голов в двести! Хорошо! Надо будет разведать, как все проснуться!
В 17.30 выезжаем в замеченное мной место и, не поверив своим глазам, останавливаемся у крайнего дома. На поле жируют порядка тысячи гусей! Замечаем ориентиры концентрации птицы и уезжаем, не тревожа их. Ночью приедем копать окопы.
Предчувствие меня не обманули! В 20.15 заморосил дождь. Вечерка на новом месте оказалась неплохой! В пределах видимости протянуло двенадцать вальдшнепов! Три налетело на выстрел. Из трех взял двух. На Димку налетело четыре вальдшнепа, из которых добыть удалось одного.
Довольные и мокрые возвращаемся домой. Растапливаем печку, развешиваем сушиться влажную одежду и наскоро ужинаем. Времени в обрез! Ночь коротка, а дел предстоит сделать очень много!
С нами едет Илья, молодой, начинающий охотник. Он будет рыть окопы для себя и Сергея, который приедет только утром.
В 23.30 мы на краю поля, пытаемся проехать до места на машинах, но наш джип садится на «мосты»! Пытаемся вытащить УАЗом, и, наконец, это у нас получается! Оставляем машины на краю, раскисшего от дождя поля и, взяв лопаты, идем вперед, подсвечивая дорогу фонарями. Пытаемся правильно определить место для рытья окопов, но в кромешной тьме и под проливным дождем это непростая задача! Отчитываю примерное количество шагов, на котором видели кормящихся гусей, и, подсвечивая фонарем под ноги, ищу свежий кормовой помет. Наконец, места определены! За дело!
К нудному дождю подоспел пронизывающий ветер! Мокрая земля липнет к лопате, создавая дополнительные трудности! Через тридцать сантиметров относительно мягкого грунта пошел слой глины, состоящий из доломита и камня! Мы, по сантиметру, медленно вгрызались в грунт, по очереди сменяя друг друга.
Когда окопы были закончены и замаскированы, у нас уже не оставалось сил ворочать руками! У меня свело левый бицепс, и я никак не мог расслабить скрюченную руку! До рассвета остается меньше часа! Не терпящим возражения голосом заставляю всех съездить домой и переодеться! Неизвестно, сколько придется просидеть в холодной земле насквозь мокрыми под нескончаемым дождем! Такая охота может запросто окончится больницей!
Быстро переодеваемся и, захватив Сергея, едем назад. Чернота ночи постепенно отступает. Серость дождливого рассвета застает нас у края скошенного овсяного поля. Быстро экипируемся, и — бегом к окопам. Воткнутая лопата служит хорошим ориентиром, а то бегать по полю в поисках укрытия можно долго!
Прыгаем в заполненный по щиколотку водой окоп. Расстилаем под «пятые точки» коврики, и первые стаи гусей загоготали вдалеке слева. Ветер с дождем прижимал летящих гусей ближе к земле. Прильнув к брустверу окопа, мы в четыре глаза следили за приближающимися гусями. Летят прямо на нас! До них метров сто пятьдесят, расстояние быстро сокращается! Шепчу Диме, чтобы спрятался глубже в окоп и сам медленно опускаюсь ниже. Стая белолобых гусей, голов в тридцать, делает первый круг в пятидесяти метрах впереди нас, пытаясь сесть.
— Пусть садятся! — шепчу своему напарнику, но в этот момент гуси, сделав второй круг, накрывают окоп!
— Бьем! — кричу спрятавшемуся тезке, выкидывая вверх ружье.
Десятки гусей, как в замедленной съемке, пролетали над нами, в десяти — пятнадцати метрах, шумно разрезая сильными крыльями пропитанный дождевыми каплями воздух. Приклад толкнул в плечо, одновременно с хлопком выстрела, и первый гусь, подломив крылья, начал падать к земле. Не останавливая ружья, обгоняю следующего…
Наши выстрелы слились в одну скоротечную очередь, после которой из стаи одновременно выпало шесть гусей!
Быстро перезаряжаемся, видя на подлете новые стаи! Димка «успокаивает» поднявшегося на ноги подранка и быстро прячется внутри окопа. Не поднимая из-за бруствера головы, слушаю приближающийся гусиный гогот. Он нарастает, с каждой секундой становясь все громче и яснее! Уже слышен шум крыльев, разрезающих влажный воздух, треск тысяч мокрых перьев и гортанный звук переговаривающихся между собой птиц! Напряжение растет, словно лавина! Крепче сжимаю шейку приклада и снимаю предохранитель, готовясь к выстрелу. Первые гуси «выплывают» из стены дождя, показавшись над бруствером, растянувшись в ломаную линию. Напускаю белолобых на двадцать метров и командую вжавшемуся в окоп напарнику — бей!