Утреннее поле близилось к завершению. Длительное хождение по угодьям со своим курцхааром не принесло нам желанного успеха. За все утро легавой была поднята единственная птица — тетерка, сорвавшаяся впереди на потяжке Ромула, не позволив ему тем самым порадовать своего хозяина стойкой. А жаль! Уж очень хотелось полюбоваться «скульптурным изваянием»!
Улетела она без выстрела, так как у нас с Ромулом не было разрешения на добычу тетерева; кроме этого, у меня с моими друзьями существует правило не стрелять тетерок. Это вклад в увеличение популяции тетерева в местах наших охот.
Сентябрьское солнце начало пригревать по-летнему, обильная утренняя роса пошла на убыль. В ясном голубом небе по-разбойничьи свистели хищные ястребы. Краем поля мы неторопливо направились в сторону перехода через овраг, являвшего собой небольшую дамбу, заросшую высоким бурьяном.
Справа от нее в овраге стояла темная вода с небольшими островами зарослей рогоза. Прибрежная растительность состояла из хвоща, перемешанного негустой осокой. Этот рукотворный водоем любили посещать утки, сюда мы часто приходили отстоять вечерку, и, надо отдать должное, не так уж и редко возвращались на бивак с достойными трофеями.
Слева от перехода, на небольшом удалении от него, искрился на солнце плес, образованный небольшим ручейком, струившимся из-под дамбы. Этот плес также окаймлял рогоз, а заросли осоки, густо покрывшие берега, темно-зеленым покрывалом скатывались к воде.
На незначительном удалении от водной глади начинались довольно густые заросли ольшаника. Следует отметить, что при всей привлекательности этого плеса на нем нам никогда не приходилось поднимать уток. Не любили они его почему-то! В чем была причина — об этом, наверное, знали только сами утки. Но похоже, что без колдовства, без «чертовщинки» здесь не обошлось!
Подойдя с Ромулом к переходу, я бросил взгляд на зеркало воды правого плеса, а затем внимательно посмотрел на водную гладь слева от себя. «Ну почему утки не любят…» — хотел я в очередной раз задать сам себе вопрос, но не успел, так как в этот момент над ольшаником показалась кряква.
Без облета она шумно приводнилась на зеркальную гладь плеса и быстро поплыла к берегу, а вскоре прибрежные заросли скрыли ее от постороннего взора. От увиденного я просто оцепенел! Впервые мне пришлось стать свидетелем того, как на «заколдованную» воду села утка. Только подумал о ней — и нате вам, кряква тут как тут! Прямо как в сказке!
Дальнейшие действия моментально созрели в моей голове! Беру курцхаара «к ноге» и, сделав по полю петлю, скрытно начинаю подходить к плесу. По мере приближения зеркала воды рука стала сильнее сжимать шейку приклада, а удары сердца в груди в любую минуту могли вспугнуть утку…
А вот и берег! Теперь откуда бы ни взлетела кряква, она все равно окажется от меня на расстоянии верного выстрела! Будучи каждую секунду готовым к взлету утки, командой — «ищи!» посылаю Ромула в воду.
Прихватив на плаву утиные наброды, легавая вдоль берега устремляется вперед и скрывается за стеной рогоза. И сейчас же оттуда раздалось встревоженное кряканье, и, шумно рассекая крыльями воздух, кряква устремилась в небесную синеву. Ах этот драгоценный миг! Вот он, пик настоящего охотничьего счастья! Не зевай, охотник!
Похоже, что охотничий фарт в этот ясный погожий день был моим союзником, а потому кряква после выстрела оборвала свой полет и тряпкой шлепнулась в прибрежные заросли. Курцхаару понадобилось несколько минут для того, чтобы найти в них битую птицу и подать в руки своему собрату по страсти.
Едва я принял от Ромула крякву и подвесил ее к ягдташу, как неожиданно для себя заметил направляющегося в нашу сторону вяхиря (витютня). Быстро снимаю с плеча ружье и приседаю за куст бурьяна, голосом укладываю рядом легавую, жадно наблюдая при этом за приближающимся голубем. Еще немного, и уже можно будет стрелять.
И вот витютень приблизился на убойную дистанцию. Пора! Гулкий выстрел прокатился над полем, и вяхирь, роняя выбитые «семеркой» перья, звучно стукнулся о землю. И снова мой верный друг и помощник Ромул приходит на помощь, благодаря чему у меня в руках оказывается литая увесистая пепельно-сиреневая птица.
Прежде чем приторочить ее к ягдташу, некоторое время любуюсь сказочной окраской грациозного трофея. Не скрою, я очень люблю вяхирей. Сколько раз на весенних тягах они соседствовали со мной! Сидя на высоких елях, витютни неоднократно скрашивали мое одиночество своим заунывным воркованием-стоном, непроизвольно создавая тем самым располагающую обстановку к воспоминаниям о «днях ушедших»!
В приподнятом расположении духа мы краем поля охотой двинулись в сторону нашего стана. Легкий ветерок приятно освежал лицо, впереди по полю Ромул челноком обыскивал местность, высоко держа красивую голову.
Возле небольшого кустарника легавая прервала бег и перешла на короткую потяжку, которую завершила картинная стойка. Быстро подхожу к собаке и посылаю ее подать птицу под ружье.
Не скрою, я ожидал взлета коростеля, и каково же было мое удивление, когда после подводки курцхаара из кустарника шумно взлетела пара округлых кургузых перепелов. Одна из птиц после взлета моментально скрылась за кустарником, а вторая, как по нитке, стала удаляться от меня. Ружье само собой вскинулось к плечу…
Как я уже упоминал выше, мне везло в этот день, поэтому округлая курочка украсила не только торока моего ягдташа, а и ясное сентябрьское охотничье утро.