Сидя в гостиной базы, обсуждали прошедший вечер и были довольны собой и жизнью. И вот в разгар наших разговоров на базу заходит симпатичный дядька с дач, расположенных на другой стороне речушки Воймега, с ружьем «Рысь» в руках и ведет перед собой девчушку лет 15–16.
Она была очень хорошенькая, и мои мальчики сразу сделали на нее стойку. Девочка была чем–то очень расстроена, да и выглядела очень усталой. А дядечка рассказывает:
– Стою я на просеке, перед болотиной, постреливаю налетавших вальдшнепов, и вот, когда уже почти стемнело, и я, было, засобирался, вдруг слышу, меня кто–то зовет. Голос шел со стороны болотины, образовавшейся на месте выработанных давным–давно торфяных карт. Стало не по себе. Зачмокало.
А голос зовет, зовет. Посветил в ту сторону фонарем и вижу, что пятно света выхватило из темноты воды белое лицо.
Струхнул, но по бровке с ружьем на перевес подошел ближе, а там она. – С этими словами он показывает на девчонку. – По шею в воде. Вытащил, переодел, дал чаю из термоса, глоток водки, довез на машине до моста, а от него довел 200 метров до базы.
Девчонка оказалась из Москвы, как зовут, сейчас просто не помню. Приехала с родителями на дачу в Черусти, что в 7,5 километрах от базы. Днем пошла в лесок погулять, вышла на бровки, потеряла ориентацию, запаниковала, заметалась и уходила все дальше и дальше. Когда стало темнеть и началась стрельба, вышла на выстрелы и уже в полной темноте сорвалась с бровки в ледяную весеннюю воду и стала тонуть.
К ее счастью, недалеко от дядечки с «Рысью». Судя по всему, прошла по бровкам больше 10 км, а уж сколько напетляла и как не оказалась в воде раньше, чем дошла до дядечки, понять трудно. Судьба, как говорил один из персонажей Михаила Евдокимова. Кто–то из охотников был на машине и взялся отвести девчонку в Черусти. Сели мы с егерем Геннадием вместе с девчонкой в машину и отправились.
Приехали, а родители стоят на улице, ждут дочку с прогулки и еще не волнуются. Когда мы рассказали им эту историю, то они были в ужасе. Ну еще бы.
А я, вспоминая иногда эту историю, думаю, а если у дяденьки с «Рысью» нервы оказались бы понежнее, и он дал бы деру от «русалки»? Ночью в лесу страшно. А у страха, как известно... Ну, дальше вы знаете.