Наконец, после многочасовых уговоров и щелканья курком по холостому патрону, моя решимость достигла такого уровня, что закрыв глаза я выстрелила в сторону подвешенной шагах в двадцати тарелочки, патроном, из которого высыпали половину дроби, и... промазала.
Отдачи почти не было, что и вдохновило меня на повторение «подвига». Появился результат: мишенька нехотя, развалившись пополам, сползла с доски, на которой была установлена, да и по ушам, заткнутым ватой, звук выстрела сильно не ударил.
В общем, к концу дня я освоила зарядку ружья, научившись поражать неподвижную цель метров на тридцать, к тому же без страха стреляя полновесным патроном. На этом моя первая стрелковая подготовка была окончена, и в ближайшие выходные, не как верный оруженосец, а уже как «товарищ» по оружию я с мужем отправилась на охоту по уткам.
Ночной поезд с Савеловского вокзала, теснота плацкартного вагона, частые остановки, шумные соседи в резиновых сапогах, с ружьями и собаками, всю ночь «травившие» охотничьи рассказы и не дававшие заснуть.
Наконец к полудню рабочий поезд, к которому на одном из перегонов подцепили два наших московских вагона, уперся в тупик, рельсы кончились, приехали. Хотя наше «сафари» было рассчитано на четыре дня, рюкзаки оказались неподъемные, провизия, запас патронов, ружья тянули к земле, да как назло нашелся «Сусанин», знавший «короткую» дорогу к пароходику, который должен был забросить охотников за реку, в угодья охотничьего хозяйства, в результате сделав «обходной маневр».
Вконец обессилившие, свалились на деревянные лавки речного трамвайчика с «гордым» названием МО, далее следовал какой-то номер, а на языке «аборигенов», просто «Мошка».
Пароходик скрипит бортами о бревна деревенской пристани, по длинным настилам на толстых деревянных сваях сходим на берег, чайки, усевшиеся на перилах сходен, с приближением пассажиров нехотя слетают с насиженных мест с недовольными криками, сделав круг над водой, усаживаются на насиженные места.
Вдоль воды тянет ветерок, принося запах речной травы «морской» свежести, стада пасущихся коров, «ароматы», давно позабытые для городского носа.
Грузовик охотхозяйства под завязку забит приехавшими охотниками и поклажей. Приветливый водитель, видно позабыв о неровностях дороги и жесткости рессор автомобиля, лихо заруливает в ворота центральной охотничьей базы, и, не переставая улыбаться, помогает выгружать вещи и вылезать из высокого кузова машины слегка обалдевшим от его манеры езды пассажирам.
Читайте материал "Женщина на охоте"
Вначале развозят охотников на ближние точки; в ожидании второго рейса гуляем по территории центральной усадьбы. Под небольшими сосенками, раздвинув осыпавшуюся хвою, по несколько штук вместе, попадаются коренастенькие боровички с плотно прилегающей к толстой ножке шляпкой. С красноватым отливом – белые грибы, породой и красотой сильно отличающиеся от подмосковных.
Наконец очередь доходит и до нашей компании пятнадцати охотников, с путевками в три охотничьих кордона западного края охотхозяйства. Песчаная пыль, поднятая колесами машины, скрипит на зубах, заставляя прятать лицо под полой куртки, и уже не обращая внимания на ухабы деревенской дороги, с наслаждением очищаем легкие, когда автомобиль сворачивает на лесную дорожку.
Сосновый бор – светлый, местами голубоватый мох, метровые кучи муравейников. Мотор смолк, наступившая тишина давит на городские уши, чистый сосновый воздух, наполненный дурманом багульника с ближайшего мохового болота, пьянит голову.
По мосткам через узкую протоку за встретившим нас егерем перебираемся на островок, где у самой воды залива стоит аккуратный охотничий домик, чистенький дворик, огороженный жердями, навес над летней печкой, стол и скамейки, дровяной сарай. Все сделано просто, но добротно. Чистота в самом доме и на прибранной территории, света нет, зато пара керосиновых ламп, обещает полнейшее единение с природой на предстоящие четыре дня охоты.
Утром поднялись затемно, такое с вечера приветливое местечко ночью стало загадочно страшноватым. Пока шли к лодкам, ветки кустов все время хватали за одежду, корни деревьев цеплялись за сапоги, да и вода залива, весело блестевшая вчера на солнце, пугала своей чернотой, ветер, недавно такой освежающе-приятный, сейчас стал колючим и холодным.
Читайте материал "Обложки журнала Охота и рыбалка XXI век: и здесь ищите женщину"
Перебравшись через протоку, егерь развел охотников по шалашам, видя мои первые охотничьи переживания, муж остался со мной, устроившись в нескольких десятков шагов в куртине куги. Чуть начал брезжить рассвет, и начинающую охотницу сморил сон. Уютно устроившись на лавке, привалившись к стенке шалаша, уже не было сил противиться сну, и накопившаяся за время дороги усталость взяла свое. Из приятной дремы вывел близкий выстрел и шлепанье по воде идущего за сбитой уткой мужа.
Над дальним лесом вышло солнце, все кругом сразу повеселело, сон как рукой сняло.
Вдалеке пролетали утиные табунки, совсем рядом носились многочисленные стайки куликов, важно, с противными криками, планировали цапли, над открытой водой, изредка падая вниз, кружила пара скоп.
Пыталась несколько раз выстрелить по уткам, но не успевала поймать на мушку и сделать, как мне объясняли, упреждение, отпускала увесистых крякашей без выстрела. Но как побывать на охоте и вернуться без выстрела, не порядок.
Наконец, видя несметные стайки куликов, решила что не стоит гнаться за качеством, возьму количеством, ведь как промазать, когда полсотни долгоносиков плотной кучей проносятся в двадцати метрах. Когда очередная темная птичья туча пролетала у шалаша, смело пульнула в ее середину.
В ожидании, что дичь просто посыплется, провожаю стаю взглядом, но разочарование мое достигло предела, не тогда, когда все птички улетели невредимыми, а когда из куги раздалось мужнино хихиканье, с удовольствием просвещающее меня, что стая куликов... была скворцами.
Настроение вконец испортила подбирающаяся к шалашу, нагнанная ветром вода, заставившая меня забраться на лавочку в боязни залить свои далеко не охотничьи сапожки. Вообще, первый блин, как и положено, оказался комом.
Читайте материал "Вперед назад к матриархату!"
Дневной отдых пошел на пользу, обед и ранний ужин на свежем воздухе вернули силы и поправили настроение, да и найденные на чердаке высокие сапоги придали уверенности в определенной незатопляемости на предстоящей вечерней охоте.
Егерь, днем показавший угодья, в какой-то степени предопределил относительную самостоятельность действий охотников, позволяя им самим выбрать места на вечерку по своему вкусу. Солнце клонится к вершинам подступивших к болоту берез, удобно расположившись за кустами ивняка, на узкой гривке, «разрезавшей» сырой торфяник, ждем вечернего лета уток. Первые кряквы пошли по-светлому, утки летели низко и неспешно.
Заранее заметив приближение, как мне показалось, особенно крупной утки, вложила ружье в плечо и когда она приблизилась, навела мушку на утиный клюв и нажала на спуск. На секунду закрыла глаза, а когда их открыла, то увидела, как МОЯ дичь с оглушительным шлепком угодила в грязь болотины, а я, бросив ружье, увязая в торфяной жиже, кинулась за уткой, в полной мере ощутив себя добытчиком.
На следующее утро, уже почувствовав себя полноценной охотницей, не так страшилась предрассветной темноты и не зевала налетающих уток, научившись на лету отличать крякву от шилохвости, чирка от широконоски, и больше никогда уже не путала куликов со скворцами.
Конечно, далеко не после каждого выстрела утки падали на гладь плеса, но стесняться хвастаться трофеями больше не пришлось.
Читайте материал "Об охотничьих суевериях"
Пара голов дичи, а когда и побольше, вызывали, возможно, показную зависть напарников по охоте. Да и дамское, редкое не только в прошлые годы, ружье «Дарн», обычно называемое более благозвучно «Дарне», делало меня в глазах других охотников, похоже, тоже далеко не новичком, как и присущая большинству женщин природная сдержанность в выражении эмоций.
Только на охоте или рыбной ловле встретишь, увидишь и поймешь красоту рассвета, сможешь полюбоваться зарей.
Но самое главное – быть рядом с близким человеком, ведь по большому счету охота не совсем женское дело, встречаются ситуации, когда понадобится мужская рука.
К сожалению, стрельба сопровождается не только точными выстрелами, бывают подранки и прочие неприятности.
Да и присутствие женской половины вносит долю здорового рационализма, не дающего превратить нормальное увлечение сильной половины охотой, в болезненный фанатизм.