Я тоже все чаще предаюсь воспоминаниям о том, какие яркие, насыщенные зорьки случались на открытиях летних сезонов.
И сравнения явно не в пользу настоящего времени.
Частенько виню самого себя, это я стал другим.
Менее азартным, более требовательным к себе и окружающим.
Стариковская уже привычка ворчать. А вот на тебе!.. Такого открытия, как в текущем году, не получалось уже много лет!
Что утка в угодьях есть, я знал заранее. Куда именно поехать на первую в этом году утрянку, тоже наметил.
Но ведь тут присутствует еще множество факторов, делающих охоту запоминающейся на долгие годы и дающей заряд бодрости, а не тоску и уныние с головной болью в придачу.
Бывает, все есть, а компания не складывается. То есть люди, желающие поехать с тобой, присутствуют, но это не те люди, которых хотел бы видеть рядом ты.
Потому что выезжать нужно с настоящими друзьями: предсказуемыми, испытанными, понимающими тебя с полуслова, либо вообще без слов.
А в этом году — пятница, суббота, воскресенье свободны, компания — из четырех ровесников, знакомых с детства, погодка — лучше не придумаешь!
Выехал после обеда. Риск, конечно, но раньше не получилось. Но луга пусты! Вынырнув из-за последнего поворота, вижу то, чего больше всего опасался.
На выкошенной луговине, между двумя озерками, раскинут огромный тент из парашюта, расставлены палатки, все приготовлено для костра. Именно здесь я планировал поставить палатку, указывающую, что место занято.
А лагерь разбить с другой стороны озерка, под шикарными дубами и липами, где свисающие до земли ветви спасают от дневного зноя, оставляя достаточно свободного пространства для размещения палаток и стола.
Огорченный, разворачиваю машину и начинаю лихорадочно перебирать альтернативные варианты. На Перекопном плохо, там все озеро телорезом затянуло, только узенькая полоска посередине.
На Круглое поехать — не то! Там в сапогах даже к воде не подойдешь, только на лодке плавать. На Кожемяке — тоже не мед, да и народ там теперь наверняка есть.
Мои друзья еще не подъехали, и решать проблему надо самостоятельно. И тут замечаю человека, направляющегося к лагерю.
В завязавшемся диалоге выясняется, что конкурентов четверо, пятерых еще ожидают. Прекрасно зная привычку охотников преувеличивать количество стрелков, интересуюсь, где конкретно они планируют охотиться.
Собеседник делает широкий жест рукой, завершая полную окружность. Мягко объясняю, что нельзя занять сразу все луга, и прошу конкретизировать.
Выясняется, что на большом озере мужики расставили чучела, а за ними еще протоки, куда тоже пойдут. Ну и ладно! А вот слева болотце?
— А там вода есть? — вопрошает мужчина.
— Есть немного. Болотце маленькое, но нам на четверых хватит места. Давай так, — предлагаю я, — мы разбиваем лагерь на другой стороне болота и охотимся только на нем. Мы не ходим на другие болота, вы не ходите к нам.
— Идет! — легко соглашается охотник.
У меня падает камень с души. Конечно, после утренней зорьки мы всегда обходили прилегающие водоемы, которые знаем как собственный огород, но и этот вариант очень неплох в сложившейся ситуации.
Теперь, когда консенсус достигнут, разговор складывается еще легче. Оказывается, охотник помнит меня, встречались ранее.
— А кто с тобой? — интересуюсь я.
— Валентина знаешь? — он называет знакомую с детства фамилию.
Еще бы я его не знал! Подростками вместе ходили в секцию юных охотников, коллеги по летной работе, да и общались по телефону только вчера! Все! Все проблемы сняты. Общий язык всегда найдем. Жмем руки, и я отправляюсь на другую сторону.
К приезду своих друзей успеваю поставить палатку. Надо сказать, что новое место ничуть не уступает ранее намеченному. Здесь также имеются здоровенные дубы, гарантирующие спасительную прохладу.
А в паре десятков метров растет старая яблоня, сплошь усыпанная светло-желтыми плодами белого налива. Будет, чем лисе полакомиться!
А рядом, совсем рядом, за непролазными зарослями спелого шиповника и ежевики, небольшое болото, где и сейчас сидят ленивые кряквы, шустрые чирки и доверчивые широконоски.
И был костер, над которым висел наш старый латунный чайник, дымился походный мангал, источая сумасшедшие ароматы жарящегося мяса, и поздравления с профессиональным праздником пилотов гражданской авиации от посетивших нас соседей, и пожелания удачной охоты.
А ночью, от близкого утиного многоголосья, сердце блаженно сжималось.
Проснулся я еще затемно. Но, покинув палатку, радостно отметил, что небо на востоке начинает светлеть. Над лугами висела легкая пелена утреннего тумана.
Подкидываю в тлеющий костер несколько поленьев и подвигаю чайник ближе к огню. Чаек с чабрецом и душицей совсем не помешает! Бужу друга Николая и достаю из чехла ружье.
Двое других друзей не имеют путевок в эти угодья, а посему имеют только возможность… спать дальше.
Как можно тише входим в прибрежные заросли осоки и затаиваемся в пятидесяти метрах друг от друга. Несколько крякашей и с десяток чирков поодиночке взлетают, потревоженные нашим приближением, но это не беда.
Мы отлично знаем, что здесь осталось приличное количество утки, да и с разных краев болота то и дело доносится то осторожное покрякивание матерок, то писклявый голосок чирят.
Со стороны хозяйства соседнего района доносится торопливый дуплет. И тут же, как по команде, начинают греметь выстрелы со всех сторон. Началось! Заря у нас за спиной, и видны только тени пролетающих над нами уток.
Спешить не хочется, поскольку есть надежда, что утки, поднимающиеся с «нашего» болота, могут предоставить возможность открыть сезон результативным выстрелом. Это кажется мне важным и символичным.
Но вот на фоне светлого уже неба замечаю тройку крякашей, проходящих неподалеку. Мой старенький манок выдает призыв, и утки подворачивают на меня. Пора!
Грохот выстрела совмещается с осознанием, что промаха не будет. Даже несколько раньше. Это, вероятно, приходит с годами, что еще до выстрела точно понимаешь, когда промазал, а когда все получилось.
Утка, свернувшись в полете, безвольно валится в осоку. С болота поднимается стайка чирят и несколько матерок. Гремит ружье Николая. Но мне предстоит нелегкая задача по поиску трофея.
Конечно, моя собака легко бы справилась, но… На открытия Герду я всегда оставляю дома.
Обильная роса мне в помощь, и я легко нахожу утку по темному пятну на траве. Прекрасный полновесный селезень! Николай тоже находит свою добычу. Так как уже рассвело, лезу в болото.
Утка в начале сезона сидит довольно плотно, и я надеюсь, что даже после выстрелов здесь что-то осталось. И точно — удается поднять четырех крякашей, один из которых сбит моим выстрелом, второй становится трофеем Николая. Отличная заря!
Среди наших трофеев оказываются кряковые, чирки и широконоски. Не обошлось и без случая, в который трудно поверить. Решив проверить недалекое болотце, расположенное в противоположной стороне от наших соседей, замечаю утку, проходящую стороной на приличной высоте.
Выдаю отчаянный призыв, и матерка подворачивает точно на меня. Замираю в зарослях шиповника. Налет. Высоковато, но прямо надо мной. Решаю стрелять (открытие все-таки!), и утка тряпкой валится неподалеку.
Глухой удар о землю, и я тороплюсь к месту падения. Плохо, что не видел точное место, только направление, но шансы велики. Осока здесь всего по колено, и я уверен, что бита чисто.
Примерно здесь, и я, сняв бейсболку, бросаю ее в траву, обозначив место центра поиска. Роса уже мне не поможет, и я начинаю раскручивать спирали, тщательно осматривая траву.
Двадцать минут поисков не приносят результата. Жалко! Очень жалко, к тому же солнце начинает припекать, а я одет по-ночному плотно. Решив, что дальнейшие усилия не дадут положительного результата, поднимаю свою кепку и вижу под ней свою добычу! Вот ведь нарочно и не придумаешь!..
У соседей результат оказался несколько скромнее: единственная сбитая утка упала в непролазные заросли кустарника. Хотя стреляли они намного больше.
Вечерка была замечательная!
Полный штиль позволял слышать шорох утиных крыльев и подготовиться к выстрелу. Утка летала стайками и поодиночке. Я не жадничал и пропускал не совсем удобные варианты.
Сделав пару одиночных выстрелов, я пополнил список своих трофеев еще двумя экземплярами.
...Выстрел из-за спины прогремел неожиданно. Дробь дважды хлестанула по заросшему болоту.
— Что ж ты делаешь?! — не выдерживаю я.
— Так я смотрю — утки летают, садятся, а никто не стреляет! — объясняет подгулявший член соседней компании.
— Зачем же я стрелять буду, когда далеко?! И вообще — вчерашний договор помнишь? Мы к вам не лезем, вы — к нам!
— Да не… — оправдывается сосед, — я не лезу, я вижу — утки летают…
— Ты лучше рядом садись, — приглашаю я, — не надо за спиной стоять!
Я сижу у самой воды, спрятавшись в осоке. Сосед стоит на самом верху в пятидесяти метрах от меня.
— Не-е, — отказывается он, — пойду я.
Я достаю манок и призывно крякаю. Проходящая стороной пара уверенно подворачивает ко мне.
— Летят, стреляй! — орет сосед, и утки отваливают в сторону.
Я долго объясняю, что все вижу сам, что не надо орать, что на двести метров не стреляют из дробового ружья.
— Да, конечно, — легко соглашается сосед и разражается очередью из пяти зарядов в сторону пролетающих над горизонтом уток.
Я забираю скромную добычу и ухожу к своему костру. Несколько неприятный эпизод не смог испортить моего настроения.
Я уже успел насладиться красотой заката, успел надышаться чистейшим, немного отдающим запахом болота и сгоревшего пороха воздухом лугов, где преобладал аромат подсохшего сена, наслушался утиного разноголосья в непосредственной близости.
Следующее утро было гораздо скромнее. Кроме уток, оставшихся на ночевку на болоте, я не видел ни одной даже вдалеке. Но один чирок и кряква стали моей добычей. Мне хватит!
Подводя итоги праздника открытия, скажу: все замечательно сложилось! Народ в лугах был, но не очень много. Ни о каких безобразиях и тем паче несчастных случаях не слышал.
Дважды к нашему лагерю подъезжал председатель районного общества в сопровождении сотрудника Росгвардии.
Общение проходило в доброжелательных и очень вежливых тонах. А контроль за нашим братом, безусловно, нужен.
Хорошо, когда все хорошо!