Настала пора готовить шалаши на полях в местах тетеревиных токов к началу охоты.
Потемну я выхожу к месту, чтобы понаблюдать и решить, где лучше поставить скрадки.
На ток надо приходить заранее, затемно.
Тетерева ночуют от него не очень далеко и прилетают до наступления рассвета, когда только-только начинает светать.
Весна выпала ранняя.
В эти места обхода я наведывался часто, особенно весной, и знал здесь каждую тропинку.
Размышляя о предстоящем токе, дошел до поля.
Выбрав место для наблюдения, сел в густой кустарник и стал ждать рассвета, до которого осталось совсем немного. Между деревьями медленно просыпался рассвет, светло-желтая полоска неба постепенно поднималась, перерастая в огромный огненный шар.
Неподалеку послышался шум крыльев. Это прилетел токовик и уселся на березу метров за сто от меня. Красавец черныш. Мне в бинокль хорошо было его видно. Налитые кровью ярко-красные брови, темные глаза и белое оперенье под хвостом.
Прошло немного времени, и, осмотревшись, «хозяин» тока спустился вниз, грациозно вышагивая и своим непревзойденным чувш-ш-ш-ш вызывая на бой соперников. Послышалось хлопанье крыльев, и на землю спустились еще пять претендентов.
Ток еще не был в полном разгаре, весна только входила в свои права. На току не было тетерок. Прислонив бинокль к глазам, я стал наблюдать за током, примечая, где лучше поставить шалаши. Сердце учащенно билось.
Подумал, надо будет посидеть и добыть одного тетерева на чучело, как отохотятся москвичи. В Доме охотника на стене только рога лося да плакаты с птицами и зверями.
Так я просидел пару часов, получил удовольствие. Тетерева, как пушистые черные мячики, выпятив грудь вперед, опустив голову, распустив веером и подняв хвост и воркуя, бегали по полю.
Но еще не вступая в поединки, подпрыгивая вверх и издавая громкое «чувш-ш-ш» и набрасываясь друг на друга, хлопая крыльями и ударяя, выпучив грудь, друг-друга.
Лишь один токовик, в одиночестве хлопая крыльями и чуфыкая, пытался вызвать на поединок соперников, которые не обращали на него внимания, продолжая кружиться и ворковать. На току все еще не было тетерок. Это будет позже, когда сойдет снег на полях и клуши будут возбуждать на поединки.
Солнце встало, ток окончился, и тетерева улетели. Я вылез из кустарника, достал из рюкзака топорик и пошел срубить березок и лапника для шалашей. Заготовив материал, выбрал место и поставил пару шалашей на расстоянии двухсот метров друг от друга.
Осыпав сухой травой и укрепив все старым обрывком сети, убрал топор в рюкзак, повесив его на плечо, направился к дому.
Проходя через ельник к дороге, поднял двух витютней — лесных крупных голубей, подумав при этом, как хорошо, что они еще не перевелись в наших лесах. Шел по дороге и слушал пение птиц после зимнего затишья. Лес просыпался от зимней спячки.
Не доходя до шоссе, остановился. Дорогу переходили два лося — бык и корова. Бока у коровы были сильно раздуты. Возможно, отелится двумя телками, если, конечно, какой-нибудь браконьер не подстрелит.
Скоро открытие охоты, и охотников в лесу будет много, подумал я, и, проводив животных взглядом, направился дальше. Надо было готовиться к приезду москвичей.
Мой двоюродный брат Юрий был старше меня, но к охоте относился прохладно, возможно, не хватало страсти, а может, первые охоты не задались, чувство дичи было потеряно. У него был мотоцикл «Днепр», и я предложил ему поехать со мной посмотреть тетеревиный ток.
К моему удивлению, весть об осмотре тока совместно он принял с искорками в глазах. Открытие было еще только через три дня, но поехать обустроить шалашики было необходимо, да и самому приглядеть, как там.
Утром, когда еще было темно, но на востоке уже просветлело, Юрий заехал за мной. Мы подъехали к магазину, где я взял два пустых деревянных ящика и убрал их в люльку. Юрий спросил, зачем ящики? Я объяснил, что это будут сидушки.
Примерно через час мы были у тетеревиного тока. На поле токовало восемь тетеревов. Парами и по одиночке, разбежавшись по полю. Радовало то, что они привыкли к шалашам и были в зоне выстрела.
Начало вставать солнце. В бинокль я заметил в стороне, метрах в ста, пару тетерок в густой траве. Передал бинокль брату, сказав, посмотри, клуши в сторонке ожидают, когда до них победитель доберется.
Ток был в полном разгаре. Юрий был удивлен, он раньше не видел сразу столько в одном месте. Он смотрел и ерзал, на лбу выступили капли пота. Хотелось закурить, но он терпел.
Как только солнце встало высоко, ток закончился, и тетерева разлетелись. Взяв ящики мы направились к шалашам, он к одному, я — к другому.
Дело сделано, и я остался доволен, предложив ему неподалеку в березняке, где черничник, собрать сморчков на солянку, которые уже пошли. Он согласился, тем более на работу не идти, так как выходной.
И вот мы уже прошли через ельник. На елках уже начали завязи шишек. Это хорошо, год будет урожайным на шишки, а значит, будет белка, а где белка, там и куница.
Вот и пушнина. Знакомой дорожкой быстро дошли до места. Кругом пели птицы. На березах набухли сережки, и вовсю уже шел сок. На черничнике появлялись молодые листья. Мы разошлись.
И вот он, первый сморчок, твердый, округлый, покрытый сверху, словно волнами. Где один, там есть еще. И вот они, один, другой, третий.
Буквально за час мы набрали на хорошую солянку. Теперь можно и к дому. Готовиться к охоте. Скоро приедут москвичи.