В Гагаринском районе я регулярно охочусь в течение многих десятков лет как осенью, так и весной, если охота открыта.
В настоящую весну мы с братом и племянниками не смогли взять путевки, потому что председатель районного общества напутал в охотничьих билетах сроки их продления, и пока мы его «отлавливали» для исправления ошибок, лимит путевок в общие угодья закончился.
Но поскольку настрой был боевой, то решили посмотреть и послушать тягу вальдшнепа.
Вечером 31 марта расположились по своим обычным местам, но, естественно, без ружей.
Погода была теплая, легкие облака и небольшой ветерок.
Один из участников расположился на зарастающей лиственным мелколесьем вырубке, второй на дороге в светлом березняке, третий прямо на асфальте у машины, а я – ближе к высокому лесу, граничащему с хвойным, на заболоченной поляне.
Видели на четверых 21 птицу и еще несколько слышали, в пределах выстрела пролетело 14 штук. Поскольку мы располагались не более чем в полукилометре один от другого, и не стреляли, то несколько наблюдателей могли видеть одну птицу, и птица могла пролететь повторно.
Пролет вальдшнепа тяготел ближе к мелколесью, вырубкам и опушкам.
С одним из вальдшнепов случился казус. Я стоял спиной к ивовому кусту, обгрызанному лосем, и уже собирался выходить из болотины, но вдруг навстречу, слева, низом, метрах в 15 пролетает со снижением вальдшнеп, и уже почти пролетев меня, круто подворачивает ко мне почти со спины.
Я полностью повернул к нему голову, а переступить не могу, т.к. стою на полголени в воде и густой осоке. Вальдшнеп летит прямо ко мне на уровне моей головы, уже тормозит крыльями и вытянул вниз ноги, как утка перед посадкой на воду. До него метр.
Я резко поворачиваюсь корпусом влево и пытаюсь схватить птичку руками. Но разворота не хватило, а тут еще в лицо уперлась ветка ивового куста, остриженная лосем. Я потерял равновесие, и мои руки сомкнулись ниже корпуса птички, лапка царапнула по тыльной стороне ладони, по ним же хлопнули крылья, и вальдшнеп благополучно так же низом улетел.
Было обидно, ведь хорошо было бы выпустить его из рук перед удивленными лицами ребят. Задним числом я понял, что не надо было шевелиться, а надо было посмотреть, куда бы сел долгоносик: может, мне на голову или под ноги, но произошло все так неожиданно, буквально за секунду.
Посадки вальдшнепов на этой заболоченной поляне случались и раньше.
Я трижды в разные годы до этого случая наблюдал посадку вальдшнепов: однажды одиночку и дважды парами. На этот раз я остановился в том же «квадрате», куда они садились ранее.
Ухаживания у тех пар я не наблюдал, они обычно быстренько убегали куда-то за кочки (сидячих я, естественно, не трогал). И когда потом стрелял по другим пролетающим вальдшнепам, эти двое не поднимались.
Основное количество выстрелов в этот вечер раздавалось в направлении мелколесья и на зарастающих мелиоративных канавах, возможно, частично по уткам. В хвойном лесу за моей спиной было всего 2 дуплета.
Вечером 1 апреля нас осталось трое, расположились неподалеку один от другого (150–200 м) на том же участке, где ребята стояли накануне. Тяга была значительно слабее и закончилась раньше, по-светлому: видели всего 9 штук, из них две пары.
Стрельба была слабее, возможно, было меньше охотников. В направлении хвойного леса стрельбы вообще не было, хотя в другие годы там стреляли немало. Погода была безветренная, ясная, но холодало, наутро был морозец –5°С и все лужи и небольшие прудки оказались подо льдом.
О других прилетных птицах. За три дня видел одну стаю гусей на большой высоте днем и одну слышал вечером. Утиные стаи не видел, а только три пары кряковых и селезня-одиночку. Певчих дроздов не слышно, а рябинники иногда подавали голоса.
Скворцов много, активно воюют за домики. Чибисы кое-где кувыркались, но немного, а жаворонков не слышал ни одного, поскольку на полях бурьяны. Эти бурьяны во многих местах сожжены, где-то горят, а остальные ждут своей очереди.