Моя статья – это, так сказать, воспоминания и размышления по итогам встречи с руководителем Департамента государственной политики и регулирования в сфере охотничьего хозяйства и объектов животного мира Министерства природных ресурсов и экологии Российской Федерации (в простонародье и далее – Департамент охоты МПР), а фактически с главным охотоведом и охотинспектором Российской Федерации Антоном Берсеневым.
Не скрою, что, идя на встречу, заранее согласованную как с руководителями редакции «Российской охотничьей газеты», так и с Департаментом охоты, я размышлял на тему: «А так ли страшен Департамент охоты, как его малюют?» Ведь по мнению большого числа охотников, все беды и несчастья, свалившиеся в настоящий момент на российскую охоту, исходят как раз из этого ведомства. Ибо нарегулировалось государство за последние пару десятилетий в сфере охотничьего хозяйства – не дай бог!
Нелюбитель догм и стереотипов, я хотел разобраться, так ли это на самом деле? Не скрою также и того, что, размышляя по дороге над вопросами к руководителю Департамента, просматривал собственную концепцию, опубликованную на сайте ohotniki.ru под эгидой общественного совета Российского охотничьего союза (РОС).
Рассчитывая получить ответы на интересующие меня (и не только меня) вопросы, в первую очередь я бы хотел понять, какой смысл вкладывает руководство российской охоты в такие основополагающие понятия, как:
– охота для государства – что это: отрасль экономики с вовлечением всех заинтересованных и увлеченных этим процессом или забава для представителей так называемой «элиты» и мука для всех остальных?
– охотничье хозяйство РФ – что это?
– охотничье хозяйство РФ – для кого это?
– российский охотник с точки зрения государства – кто это?
– российский охотпользователь c точки зрения государства – кто это?
– российский охотпользователь – для кого или для чего он?
Во вторую очередь мне хотелось бы обсудить:
– пресловутый ФЗ № 209 (формально «Закон об охоте и о сохранении...», а реально закон о коммерческом использовании фауны на территории РФ), отношение к нему в Департаменте охоты и его «перспективы»;
– новые правила охоты (а именно такие «новшества», как сроки весенней и летне-осенней охоты, право проверки документов в рамках т.н. производственного контроля сотрудниками охотпользователей (какими сотрудниками?), электронные манки (так да или нет?), передвижение по угодьям c оружием и некоторые другие вопросы);
– дифференцированные ставки (не только по регионам, но и по отдельным пользователям!) и вообще смысл платы за единицу площади охотугодий при переходе с одной бумаженции на другую;
– муссирование темы по ограничению максимальной площади угодий для «группы лиц»;
– целесообразность организации УОП (угодья общего пользования), порядок и условия охотпользования в них, взаимосвязь оплаты госпошлины и возможности охоты в УОП, привязка при охоте в УОП к месту и срокам;
– организация охоты и охотустройство на огромных площадях труднодоступных регионов, таких как Тюменская область, Красноярский край, Якутия и пр.
И, наконец,мне хотелось ознакомить Антона Евгеньевича с идеями созданного недавно Российского охотничьего союза как организации, призванной объединить российское охотсообщество в целях сохранения вековых традиций российской охоты, а также сохранения возможностей охоты для всех слоев российского общества (невзирая на статусность, достаток и место жительства) и оценить реакцию руководителя российской охоты на создание общественного союза в подконтрольной ему сфере.
По моему мнению, беспристрастное обобщение полученной информации позволило бы найти точки соприкосновения, определить направления движения для решения тех вопросов, взгляды на которые близки или совпадают, оценить общую перспективу взаимоотношений РОСа и Департамента охоты МПР.
Примерно с такими мыслями я и выходил из вестибюля метро «Баррикадная» 23 мая 2012 года. По иронии судьбы здание МПР оказалось не далее чем в 50 метрах от московского зоопарка, плотность пернатого и мохнатого населения которого, наверное, одна из самых высоких в мире, чего пока не скажешь о наших охотугодьях.
Не испытывая особого трепета и робости при хождении по любым дорожкам, в том числе и по ковровым, нашел офис шефа российской охоты достаточно скромным, по крайней мере по сравнению с размахом всего офисного комплекса МПР. Что, впрочем, неудивительно, ведь многолетние разговоры о необходимости перевода экономики с торговли сырьем на производство и реализацию высокотехнологичных продуктов так разговорами и остаются, в то время как объемы добычи и реализации этого самого сырья и цены на него (в том числе и на внутреннем рынке), просторечно говоря, все прут и прут.
О том, какие из вышеперечисленных вопросов удалось обсудить и какие выводы потом сделать, расскажу чуть ниже. А пока напомню читателям, что встреча проходила в непростое для руководителя департамента время. Ведь как известно, накануне, 22 мая, в рамках обновления кабинета министров в числе прочих сменился и министр МПР – непосредственный начальник Антона Берсенева. В связи с этим Антону Евгеньевичу пришлось время от времени отлучаться по вызовам нового руководства, а мне познакомиться с первым выпуском журнала «Охотнадзор».
Начало разговора меня несколько ошарашило, потому что после обмена приветствиями и мнениями о текущем состоянии нашего охотничьего хозяйства Берсенев озадачил вопросом: «Какова, с Вашей точки зрения, основная и главная цель охотничьего хозяйства вообще?» Вопрос, как говорится, интересный! Взяв небольшую паузу (на размышления), я сказал, что в моем понимании таких задач как минимум несколько, и попытался сформулировать те задачи, которые решались охотхозяйством лет 30 назад, когда мощная система организованной охоты в СССР была осязаемой и понятной.
В моем понимании это задачи по осуществлению комплекса мероприятий, направленных на удовлетворение потребностей населения в любительской охоте при строгом соблюдении интересов государства, по сохранению биологических видов и среды их обитания, а также по организации и производству профессиональной охоты в промысловых районах с целью сдачи государству продукции в виде пушнины и мяса диких животных.
Надо сказать, что руководитель российской охоты со мной согласился, но не вполне, и добавил, что основная цель охотничьего хозяйства сейчас заключается не столько в удовлетворении интересов тех или иных людей, сколько в защите «интересов» животного мира, иначе говоря, это задача по сохранению и восстановлению оптимальной численности охотничьих животных сообразно каждой конкретной территории.
По логике руководителя Департамента, при отсутствии охотничьих животных или их низкой численности отпадет и вопрос самой охоты, т.к. охотиться будет просто не на кого. В качестве примера Антон Евгеньевич привел катастрофически снизившуюся в последнее время численность охотничьих животных по ряду регионов и общую неудовлетворительную ситуацию по соотношению числа охотников и диких копытных в России, по сравнению с США, Канадой, со странами Скандинавии.
Он также обратил внимание на изменение путей миграции водоплавающих, главным образом гусиных, которые по ряду причин просто облетают места бывших стоянок стороной. И причины эти не только в «снижении интенсивности» сельского хозяйства (а правильнее сказать, в полной заброшенности большинства бывших полей и пастбищ), но и в отсутствии культуры охоты, элементарного порядка, должного контроля за соблюдением правил и традиций охоты в большинстве регионов.
Антон Евгеньевич отметил, что наиболее эффективно и стабильно охотничьи животные используются в закрепленных охотничьих угодьях: где хозяин, там и порядок. Целесообразно рассмотреть вопрос о закреплении охотничьих угодий на уровне не менее 50% угодий за общественными охотничьим организациями, и не более 50% – за коммерческими предприятиями.
Площадь закрепления угодий за общественными организациями охотников, по мнению руководителя Департамента, должна быть нормативной по регионам, исходить из численного состава этих общественных организаций и сохраняться в рамках территорий, исторически закрепленных за этими обществами. Остальные территории, помимо установленных ФЗ № 209 20% УОП, могут быть переданы через аукционы.
Правда, судя по сдержанной улыбке Берсенева, методика проведения этих аукционов ему известна. Согласился Антон Евгеньевич и с необходимостью наложения на всех охотпользователей жестких и реальных обязательств по отношению к предоставлению возможности охоты для местного населения, в том числе и проживающего в ближайших районных центрах.
Кроме того, отметил необходимость по истечении пяти лет проверять с помощью современных методов учета наличие близкой к оптимальной численности охотничьих животных; в случаях установления этой численности ниже минимальных значений, определяемых охотхозяйственным соглашением, без объективных на то причин, лишать данные структуры права охотпользования. По поводу ФЗ № 209 Антон Берсенев согласился с мнением значительной части охотсообщества, что легче было бы принять новый закон, реально отвечающий интересам охотников и сохранению животного мира, чем вносить бесконечные поправки в действующий, в котором фактически понятие самой охоты, подменено понятием добычи. Ведь охота – это процесс, а добыча – результат, трофей, деньги…
Учитывая социальную значимость охоты, в том числе для сохранения традиций, поправки должны отражать традиционно сложившиеся нормы и понятия, такие как «право на охоту», «право пользования охотничьими животными», «предмет охотхозяйственного соглашения и его основные условия должны стимулировать устойчивое использование охотничьих ресурсов».
К сожалению, во время первой встречи не хватило времени обсудить все вышеприведенные вопросы. Кратко пролистав несколько различных периодических охотничьих изданий, Берсенев обратил внимание на ряд фотографий, демонстрирующих удлиненные магазины полуавтоматов и кучи набитых гусей и селезней на весенней охоте, отметив, что такие иллюстрации едва ли способствуют воспитанию культуры охоты и чувства меры: весенняя охота – это не мясозаготовка. Да и фотографии хантеров, сидящих на туше «поверженного» зверя или гордо ставящих ногу на него, не красят ни охотников, ни издателей.
Отметил Берсенев и то, что добыча, матерых животных, уже утрачивающих свое репродуктивное значение, но имеющих хорошие трофейные качества, намного рациональней периодически предлагаемого в охотничьей прессе смещения промысловой нагрузки в сторону сеголетков, т.е. подрастающего потенциала охотничьей фауны (так рачительный хозяин не будет забивать теленка, если хочет значительно увеличить поголовье).
Выяснилось, что продление еще на 2 года действия членских билетов не поддерживается Департаментом, федеральные же билеты, по мнению Берсенева, выдаются достаточно эффективно, и после 1 июля «конца света» не будет.
Руководитель Департамента охоты ознакомился и с основными идеями не так давно организованного РОСа. Кратко просмотрев опубликованную ранее на ohotniki.ru концепцию, он отметил, что РОС – лоббистская организация в хорошем смысле этого слова, и согласился с назревшей необходимостью создания такого объединения. Он выразил уверенность по поводу участия союза в обсуждении существенной корректировки нынешнего закона (если он наберет значительное число участников). Я в свою очередь отметил, что, если в ближайшее время вся существующая система не начнет поворачиваться лицом к людям, простым гражданам великой страны, то ей скорее всего долго не протянуть, ибо просто не на кого будет опереться.
Озвучил так же и то, что, к сожалению, руководство страны на протяжении последних десятилетий рядом законодательных шагов демонстрировало как непонимание практической роли общественных организаций охотников в исторической структуре российского охотничьего хозяйства, так и роль охоты в приобщении людей к здоровому образу жизни, который в настоящий момент активно пропагандируется и декларируется властью.
Насущная проблема – внесение концептуальных изменений в закон, отметил в заключение Антон Берсенев. Для этого нужна политическая воля и консолидация охотничьего сообщества.
Только выработкой согласованных решений и совместной работой, направленной на доведение этих решений до законодательных актов, а не перетягиванием одеяла на себя различными охотничьими структурами и «соревнованиями» в ёрничестве на форумах можно добиться позитивных сдвигов, ведущих к порядку в сфере российского охотничьего хозяйства.
Не стоило бы принижать роль охоты в воспитании у подрастающего поколения (о детях, кстати, в действующем законе ни слова) чувства любви к своей земле, в укреплении здоровья. Ведь конец осени и зима 41-го в свое время хорошо показали, для чего бывают нужны охотники…
И сейчас самое время признать, что (при людском отношении) 2,5–3 миллиона настоящих российских охотников по всей стране – это вовсе не вооруженная полупьяная толпа, а надежная опора государства, «стража» его интересов по сохранению родной природы. Наверное, многим еще со школы запомнились слова Михаила Пришвина: «Защищать природу значит защищать Родину».
Засим, оговорив потенциальные возможности дальнейшего сотрудничества, мы обменялись крепким охотничьим рукопожатием.