До этого звери откровенно переигрывали нас, вырываясь из загонов либо незамеченными, либо вне надежного выстрела. А иной раз они вообще успевали уйти до начала загонов. Впрочем, кое-какие результаты были.
Нашей добычей становились лисицы, а два дня назад, уже вечером, во время одного из последних загонов, Юра, войдя в густой ракит, буквально из-под ног поднял матерого, ярко окрашенного в зимний наряд крякового селезня! И это при том, что мороз стоял приличный, -20 °С, все озера и болота давно замерзли. Какие уж тут утки! Селезень сделал свечу прямо из снега, ну точь-в-точь, как тетерев из лунки.
Бывает же такое! Ружье Юра зарядить успел, так как готовился стрелять в загоне. И вот, пожалуйста, отличная возможность известить о начале загона. Юра не сплоховал, селезень после выстрела шлепнулся в заснеженную траву, и Юра взял его живым с посеченными дробью крыльями, не дав ему опомниться. Так и привезли мы его домой живым, Юра выпустил его в сарай к своим уткам.
Теперь мы были настроены по-боевому и решили обработать участок, на котором следов косуль было больше всего, несмотря на то что и здесь до сих пор они оставались для нас неуловимыми. Объезжаем колки и острова ракитника. Следы есть, но они все старые. И вот наконец свежий след. Пара. Выходит из густого темно-красного ракита, идет по степи и направляется в соседний березовый колок. Будем гнать. Володя осторожно объезжает колок метров за 200 и высаживает нас Юрой на ветер, а сам тихонечко заезжает с противоположной стороны. Расставляемся и ждем начала загона. Но не проходит и 15 минут, как Володя вновь подъезжает к нам. Опять косули нас перехитрили. Залегли на дневку у того края, откуда Володя должен был их гнать, и ушли в степь за несколько минут до того, как он подъехал. Теперь по горячему следу надо постараться их обрезать. Начинается самая настоящая погоня. Звери идут на махах, переходя из колка в колок.
Примерно в десяти километрах от этого места находится трасса, а сразу за ней обширная ляга – огромное болото, заросшее двухметровым камышом. Косули рвутся туда, там они будут неуязвимы. Володя пытается обрезать колки, куда переходят звери. Но они все время нас опережают. Все дело в том, что в этом месте в степи вокруг островков леса нарыли противопожарных канав, и Володе все время приходится их объезжать, демонстрируя виртуозное вождение уазика на предельной скорости.
Вот очередной колок. Следы уходят в него. Уазик на скорости обходит его и опять натыкается на выходной след. Впереди трасса. Нам ни в коем случае нельзя дать косулям перескочить ее. «Жми к трассе и обрезай прямо по ней!» – кричит Юра, не упуская из вида след. Мы уже рядом, но вдоль дороги глубокий кювет, который не перескочить. Уазик с ревом, мощно идет вдоль кювета, оставляя справа густые заросли осинника, с треском подминая под себя крупный валежник. Колок кончился, дальше разрыв метров 150 до следующего березняка, и между ними, точно посередине, высоченная одинокая береза.
Володя заворачивает к ней. Выходного следа нет! Меня с ружьем буквально выбрасывают из машины. Молниеносно заряжаюсь. Володя высаживает Юру метрах в 100 от меня, у того самого колка, который мы только что объехали. Далее по степи он уходит к тому месту, где свернул к трассе, и оттуда идет в загон. Напряженно всматриваюсь в находящиеся от меня метрах в семидесяти заросли березы и осины.
Идет загон. Два выстрела Юры слева. Обернувшись, вижу, как от него назад в загоняемый колок по степи уходит на махах косуля.
Юра целится в нее. Бабах! За его спиной еще одна косуля, которая летит справа налево в колок, который у нас за спиной, и Юра ее как бы не замечает. Дистанция метров 100. Ружье у плеча, упреждение – корпус. Выстрел. Мимо. Косуля продолжает лететь. Упреждение – полтора корпуса. Палец жмет спуск, и снова промах! Эх, хороши вы, французские пули Sauvestre, да видно, не для этой охоты. И все же второй выстрел не напрасен. Косуля чуть притормаживает, подворачивает в мою сторону и что есть силы рвется к ракитовому кусту, рожком примыкающему к стене белоствольных берез, отделяющих колок от заснеженной степи. До спасения остается менее пятидесяти метров! Картечью! Картечью!
Возможно, в этот момент я устанавливаю собственный рекорд скорострельности. Последние три снаряда картечи ствол «Беретты» выпускает со скоростью короткой пулеметной очереди. Косуля спотыкается, переходит на шаг и, приседая на передние ноги, идет – нет, точнее, ползет! – к кусту и скрывается за ним. Посылаю патроны в магазин. Один, второй…
– Алеша, заяц! Бей! – истошный вопль Юры заставляет меня поднять голову.
Между ним и мной, точно посередине, в колок, куда только что ушла стреляная косуля, на сумасшедшей скорости несется беляк. Патрон летит в патронник, вынос, выстрел. Зверек дует дальше. Упреждение побольше, и опять картечь накрывает зайца. Он долетает до берез и скрывается за их корнями. Третий выстрел взметает снег в том месте, где беляк только что скрылся, облако повисает в плотном морозном воздухе. Ушел! Промах, очевидный промах! Но мои мысли не о зайце, а о косуле. Я почти уверен, что пройти ей оставалось не более тридцати метров. Надо идти смотреть след. Бегу, заново перезаряжаясь.
Юра тем временем тоже идет по следу косули и, пройдя половину расстояния, радостно сообщает: «Алеша, на следу кровь, видишь, я в нее попал». Кто бы в этом сомневался! Вот только окончательно разбираться с ней приходится мне.
Подхожу к следу, но идти по нему не нужно. В прогале между деревьями вижу здоровенную косулю, лежащую у корней высокоствольной березы.
– Всё, Юра, лежит. Пошли встречать Володю.
– Пойдем посмотрим след зайца! – предлагает Юра.
– Нет, по нему я точно промазал, да и нельзя их нынче убивать, нынче год зайца! – отшучиваюсь я, и мы выходим к одинокой березе, которая служила мне номером.
Подъезжает Володя. Едем смотреть след второй косули. Увы, Юра ее не задел, и она, преспокойно перемахнув трассу, ушла в лягу. Возвращаемся к березе. И тут наш уазик глохнет. И не заводится. Володя берется за ключи. Перегорел провод, идущий на плюсовую клемму стартера. Не выдержал перегрузок нашего ралли. Провод восстановлен, но машина опять не заводится. Залип бендикс. И ручкой не провернешь двигатель. Володя вынужден снимать стартер, а мы с Юрой спешим разделать косулю, потому что животные семейства оленей имеют нехорошую особенность раздуваться со временем, даже на сильном морозе. Пока мы занимаемся зверем, Володя справляется с нашим добрым уазиком. Не охота, а настоящий экстрим!
Голова, шея и передняя часть корпуса добытой косули были в прямом смысле засыпаны картечью. Но раны оказались в основном поверхностными, и картечины не задели центральную нервную систему. Мощь «Беретты» сыграла свою роль. Несмотря на расстояние метров 80–90, одна картечина все же сумела «протиснуться» сквозь слабые мышцы под лопаткой и «достать» сердце зверя, застряв в его середине. Именно эта единственная картечина и определила исход нашей на редкость драматичной по накалу страстей охоты.
Несомненно, фундаментальный вклад в успех команды внес Володя. Его виртуозное вождение уазика в труднейших условиях, великолепная интуиция и мастерство загонщика, профессионализм фактически поставили нас Юрой в условия, при которых мы просто не могли, да и не имели права упустить зверя.