Мне казалось, что Монголия несколько дальше находится от Москвы. Я даже выспаться в самолете не успел, а мы уже приземлились в Улан-Баторе, вернее в Улаан-Баатаре («Красный богатырь» по-монгольски).
Дохнув перегаром, меня выудил из хлынувшего пассажирского потока какой-то приветливый молодой монгол, совершенно без акцента говорящий по-русски. За полчаса ожидания моего багажа и оружия в VIP-зале аэропорта (там гораздо проще растамаживать оружие) я познакомился с этим молодым человеком, его звали Бат (по написанию Батый – помните такого?), и узнал об изменении моей программы. Вернее, о том, что программа вернулась к исходному состоянию, хотя я заблаговременно просил ее скорректировать. Мне не хотелось согласно программе торчать в Улан-Баторе, а хотелось сразу же в день прилета ехать на охоту. Но делать нечего – придется смириться с «кознями» организаторов, двигаться в отель, отсыпаться там и придумывать, чем бы заняться в этом городе.
Город встретил меня большими пробками, серыми, советского типа, строениями и... красивыми женскими лицами. Пару часиков вздремнув, я достал шпаргалку с перечнем достопримечательностей Улан-Батора. Бат с водителем за это время тоже успели отдохнуть. Они, оказывается, только что вернулись из охотничьих угодий, искали мне хорошего барана. Если это действительно так и им удалось найти хороший трофей, то совсем другое дело. Настроение улучшилось – можно предаться «экскурсионке».
За половину дня мы посмотрели все, что можно было посмотреть исторического в этом городе.
Монголам просто сильно досталось, пока они были в составе южного соседа и под покровительством северного. Немногие монастыри смогли дожить до наших дней. В нормальном состоянии сохранился, по сути, только один – «Гандантегчинлен Кхиид», и, похоже, только благодаря тому (посмотрим, о чем нам говорит путеводитель...), что «местные коммунисты оставили его как место, способное поразить воображение иностранцев».
Зимний Дворец «Богд Кхаан» также избежал разрушения. Построенный в конце XIX века, он был в течение 20 лет пристанищем последнего, как говорит гид, «любвеобильного» монгольского императора Богд Хана VIII («Живой Будда»). Осталось посетить еще несколько музеев и центральную площадь. Все, осмотр достопримечательностей почти закончен.
Напоследок выезжаем из города, забираемся на господствующую вершину – здесь находится обелиск советским воинам и открывается панорама на весь город. На окраинах современные европеизированные коттеджи соседствуют с традиционными юртами, правда, укомплектованными спутниковыми тарелками.
Ужинать едем в местный ресторанчик. Пиво, надо сказать, здесь совсем неплохое. Попросил Бата выбрать что-нибудь колоритное из национальной кухни. Через полчаса нам принесли еще дымящуюся вареную голову барана и два ножа. Надо сказать, по виду неординарно, но очень вкусно. Бат говорит, что некоторые европейские туристы на выходные прилетают в город для того, чтобы отведать голову барана именно в этом ресторанчике. Вполне возможно, надо будет подумать об этом. Над столом висят несколько изделий с резьбой по кости. Оказалось, это бараньи лопатки. Потом поищу себе пару таких сувениров – смотрится симпатично и необычно.
На следующее утро выезжаем пораньше, чтобы избежать многочасовых пробок. Из 2,5-миллионного населения Монголии половина живет в столице. Машин вроде бы и не очень много, но улочки слишком узкие, не рассчитанные на такое количество машин. Плюс светофоры. В общем, знакомая ситуация со столичным «трафиком».
Думал, выбравшись из города, будет легче. Машин за городом действительно почти не было. Но и нормальных дорог тоже не было. Видимо, с советских времен не ремонтировали – кругом ямы да колдобины. Скорость передвижения была не более 40 км/час. Наконец мы съехали с «автобана» на грунтовку. Здесь водитель почувствовал себя уверенней, скорость увеличилась до 60 км/час. Похоже, вся транспортная система Монголии и состояла из таких вот наезженных грунтовок. Указателей, понятно, никаких. Какие тут указатели в монгольской степи?
Показались горы. Едем мы на юго-запад от Улан-Батора, к отрогам Хангайского хребта, за хангайским бараном. В пакет у меня входила также охота на гобийского козерога и дзерена.
На отстрел баранов в Монголии выделяют сейчас всего 20 лицензий в год, из них 5 на алтайского аргали. Остальные распределяются между хангайским и гобийским аргали. Понятно, что из-за таких малых квот, несмотря на огромные цены, очередь на бараньи охоты растянулась на несколько лет вперед.
С козерогами дело обстоит несколько проще – на них выделяют более сотни лицензий. И основная масса охотников едет в Монголию именно за козерогами.
Кстати, в стране существует ограничение на ввоз патронов, осенью 2008 года можно было ввезти не более 30 патронов для нарезного оружия.
По пути остановились у шаманской каменной пирамиды с синими лентами. Выходя из машины, почувствовал, как приятно ударило в ноздри густым полынно-пряным ароматом степи. Пока я вдыхал всей грудью запахи природы, ребята подкинули к пирамиде камней и сделали несколько обходов по кругу на удачу. Им лучше знать, возможно, действительно поможет.
Дорога к охотничьей территории заняла весь день. К вечеру мы по приметам, знакомым только водителю, остановились на одном из холмов и стали ждать местных егерей. Через пятнадцать минут подъехали на мотоцикле егеря: оба в монгольских сапогах с загнутыми носками и в колоритных монгольских степных халатах.
Откуда-то появилась бутылка водки, начали знакомиться и замаливать духов или кого-то там еще. Затем местные егеря проводили нас к горе, у которой в укромном от ветра месте мы и разбили палаточный лагерь.
У меня в команде были: Бат – мой переводчик и основной егерь, его помощник, водитель и повар. Паренька-повара, похоже, взяли из хорошего ресторана – блюда были очень вкусными, и он за время моего пребывания ни разу не повторился.
Перед ужином по предложению егерей делаем рекогносцировку на местности – объезжаем окрестности на джипе. Гор здесь оказалось не много. Четыре-пять небольших «пупырышков» высились над неровной степью. К ним мы и отправились. Заехав внутрь гряды, увидели необычную картину: группа пасущихся лошадей и среди них какие-то животные. Это, оказывается, наши аргали паслись вместе с табуном. Завидев машину, бараны заторопились вверх по склону. Пока они не скрылись, мы успели рассмотреть трех самцов, один из которых был трофейным. Уже темнело, и в предвкушении утренней охоты мы вернулись в лагерь. Плотно поужинав, я пошел спать.
Монголы еще долго шумели ночью у костра. Разбудили меня в 3 ночи громкие, несвязные голоса. Недовольный, вылезаю из палатки: у костра два моих егеря никак не могут уснуть, не удивительно – возле них валяется несколько пустых бутылок из-под пива и водки. Наведя порядок «сильными» русскими выражениями, отправляюсь досыпать. Что-то будет утром с такими «бойцами»? На удивление, в шесть утра все были на ногах, в том числе и те полуночники. Единственно, что их «выдавало», так это запах резкого, застоявшегося перегара.
Быстро позавтракав, едем к месту, где видели вчера баранов. Со слов местных егерей, бараны должны были остаться где-то здесь. Крутим вокруг гряды, пока никого. Вдруг видим вдалеке в степи пыль, она стелется по направлению к «пупырышкам». Останавливаемся, смотрим в бинокли. Да это наши бараны, завидев нас, бегут спасаться к горам. Дождавшись, пока бараны начали подъем в гору, немного «подрезаем» их бегом по склону. 320 метров, небольшой боковой ветер, угол порядка 20 градусов. Вижу только белое убегающее баранье «зеркало», сейчас совсем скроется за перевалом. Падаю на какую-то скалу, целюсь (как раз спина животного немного стала видна), выстрел... баран падает и скатывается вниз. Все, охота на хангайского аргали завершена.
Карабкаемся наверх к барану – надо же запечатлеться на фоне «пупырышек» с трофеем, да и посмотреть на него хочется поближе. Рассматриваем рога: база хорошая, длина не супер, но в целом – нормально. Жаль только, что так быстро охота закончилась.
Обработав тушу, относим мясо и трофей к машине. Откуда-то появляется бутылка водки, и начинается процедура «соблюдения традиции», которую мои монголы, похоже, готовы проводить в любое время дня и ночи. Для процедуры, помимо водки и, разумеется, стакана, понадобилось еще сырое яйцо свежедобытого барана, которое разрезали на дольки. Каждый монгол макал в водку безымянный палец и брызгал им, что-то приговаривая, на три стороны. После чего проглатывал дольку, запивая ее водкой. И, надо сказать, они искренне были уверены, что съедание сырых семенников положительно сказывается на их потенции. Отказываться в этой ситуации было глупо, пришлось и мне соблюсти «традицию». Наивный я был, думал, они эту «традицию» блюдут только после добычи зверя. Но меня можно было простить, я же всего второй день в Монголии. Остаток дня прошел... в продолжении «соблюдения традиций».
На следующий день, позавтракав и «соблюдя традиции» прощания с егерями, мы отправились на другую территорию за гобийским козерогом. Путь наш лежал теперь на юго-восток. К вечеру были уже на месте. Выгрузив вещи, привычно разбили лагерь. Повар с помощником егеря занялись приготовлением ужина, я – чтением книг, а Бат с водителем укатили искать местного егеря.
Начинало темнеть. Букв уже не видно, иду, от нечего делать, наблюдать за процессом приготовления пищи. Ребята в степи насобирали небольших сухих веток какого-то мелкого кустарника и «лепешек» кизяка, разожгли костер. Под ногами наковыряли пару десятков камней, выложили в костер, обложили «лепешками». Минут через тридцать начали вытаскивать из углей прокаленные камни и перекладывать ими мясо в кастрюле. А еще через полчаса мы уже лакомились ароматной бараниной, запеченной с камнями, и запивали вкусным горячим мясным бульоном. Конечно, и жирные горячие камни дали мне подержать в руках, для прохладного времени очень актуально, греют, даже потеешь.
Бата с водителем этим вечером мы не дождались, разошлись спать. Рано утром обнаруживаю, что машина уже на месте, можно завтракать и – на охоту. Но, оказывается, нам нужно было по совету местного егеря поменять место стоянки – поближе к горам. Палатки разбиваем в живописнейшем месте, прямо внутри горной гряды. Горы здесь старые, низкие, полуразвалившиеся, издали напоминают шеренгу глиняных великанов, выстроившихся на парад.
Бат с водителем и помощником подозрительно опять куда-то засобирались, сказали, что за егерем, вечером ведь на охоту. Повар неспешно готовит обед, я так же неспешно читаю книги. Греет солнышко, тренькают кузнечики, комаров нет – благодать!
Местным кузнечикам, видимо, в детском саду теорию аэродинамики читали: вокруг меня пара десятков зеленых насекомых с красными подкрылками с остервенением носилась по поляне. Понять логику в этих движениях я так и не смог, носились они во все стороны, как броуновское движение. Но наблюдать за ними было интересно: они взлетали, затем несколько минут с каким-то упоением зависали, весело стрекоча крыльями, в потоках воздуха, иногда практически на одном месте, словно маленькие вертолеты. Мне это чем-то напоминало молодых авиаторов, которые, наконец-то, добрались до штурвала самолета и с упоением летают и никак не могут насладиться и «наесться» мгновениями полета.
От размышлений об увлекательной жизни насекомых меня отвлекла старушка, ковыляющая с козами откуда-то с горы. Мой повар, увидев старушку, выскочил из палатки, ветром взлетел к ней и помог спуститься к лагерю. Усадил, налил ей супу, чаю и неспешно, пока она ела, развлекал ее разговорами. Довольная старушка через полчаса ушла. А еще через пару часов (тут, в горах, проходной двор, что ли?) с другой стороны приехал верхом какой-то подросток в национальной одежде. Повар его тоже пригласил посидеть и отведать супа с чаем. Вы представляете?! Городской монгол приехал за тридевять земель в степь и всех проходящих мимо угощает обедом и чаем! Да еще и развлекает. Вот это гостеприимство! Вот это, я понимаю, традиции!
Время близилось к ужину, уже стемнело, а егерей с машиной все нет. Я заподозрил неладное. И действительно, часам к 10 вечера мои «бойцы» появились в сопровождении мотоцикла. Это они привезли местного егеря со мной знакомиться и объясняться, почему опоздали. Хотя мне талдычили про какой-то мотор и отсутствие бензина, но из нечленораздельных звуков и таких же несвязных жестов я понял, что «традиция» взяла верх над их разумом, и их всех срочно нужно укладывать отсыпаться.
Выгнав местного егеря домой, своих я отправил спать. Этой ночью они даже не храпели. Утром встали как ни в чем не бывало, позавтракали, и мы отправились еще раз знакомиться с егерем, которого я прогнал вечером. Егерь уже тоже проспался и готов был к охотничьим подвигам. Забрав его, мы на джипе двинулись к соседней, отдельно стоящей горной гряде. Этот горный «массив» был немногим больше тех «трех пупырышек», где я стрельнул барана. Неужели тут есть козероги? Оказалось, что есть. Мы даже обнаружили целых два небольших стада. Выбрав максимального по размеру рогов, начали подход. Учитывая сложный рельеф этих невысоких рассыпающихся гор, к козерогам подкрасться на 200 метров не составляло большого труда. Выстрел... и можно фотографироваться с трофеем.
Как-то все слишком просто: на барана час потратил, теперь на козерога – от силы полтора. Что это за горная охота?
Откуда-то опять появилась бутылка водки, я даже не удивился – это было уже как само собой разумеющееся. Отдав дать «традициям» на кровях с яйцом, мы отправились в гости к нашему егерю, его юрта стояла в получасе езды от этих мест. Пока я изучал новый для меня тип жилища, егерь вытащил из заначки двухлитровую бутыль водки и, усадив меня на почетное место, гордо вручил ее мне. Ну и что мне оставалось делать? Он же дарил от всей души, «оторвал от сердца» практически самое ценное. Появилась серебряная чаша, которая есть, наверное, у каждого монгольского мужчины, и процесс знакомства пошел веселее.
Все, хватит, «назнакомились». Попрощавшись с гостеприимным хозяином, едем в лагерь. Команда моя уже никакая, лагерь сегодня собрать не удастся. Ночью сильный пьяный храп моих егерей долгим эхом носился между скалами.
На чистом воздухе спится хорошо – сивушные масла рассасываются быстрее. Утром все встают, как будто и не «знакомились» вчера с местным егерем. Завтракаем, не спеша собираем лагерь. Я сразу предупреждаю команду, что к вечеру, вне зависимости от результата охоты на дзерена, хочу оказаться в Улан-Баторе, местных «традиций» мне больше не выдержать. Это ускоряет процесс сборов – впереди длинная дорога.
Пока ехали к месту обитания дзеренов, размышлял над тем, что я узнал и услышал от егерей о местных баранах: численность хангайского барана в районе восточных отрогов Хангайского хребта (к югу и юго-западу от Улан-Батора) на сегодняшний день действительно сильно снизилась. Соответственно, о высоких трофейных качествах этих животных говорить не приходится. Суровые зимы последних лет и браконьерские усилия местных жителей, видимо, могут привести к уменьшению выделяемых квот на отстрел хангайского барана уже в ближайшем будущем.
Но вернемся к нашим газелям. Оказалось, что дзерены водятся практически по пути в Улан-Батор. Часа через три, немного съехав с «трассы», мы уже увидели первых животных. Но пока попадались только немногочисленные группы самочек. Впериваясь глазами вдаль, я пытался на ходу рассмотреть на головах животных хотя бы подобие нормальных рожек. Жаль, ни одной мужеской особи.
Затратив на безрезультатное блуждание по степи несколько часов, я даю команду двигаться напрямую в Улан-Батор.
Нужно было это раньше сказать! Через пятнадцать минут мы уже «гоняли» по степи возникшую ниоткуда многотысячную орду этих белохвостых газелей. Хороший быстрый выстрел со средней дистанции – и мы, загрузив трофей, едем по грунтовке в сторону Улан-Батора.
До моего отлета было еще более суток, свободное время в Улан-Баторе я с удовольствием посвятил поиску подарков, питию пива, колоритным ресторанчикам национальной кухни.
Вот и закончилась моя экспедиция в сердце некогда самой огромной империи в земной истории. Можно подводить итоги. Все трофеи, которые наметил, я взял. Время сэкономил. Столицу посмотрел. Национальную кухню попробовал. В целом, поездкой доволен. Конечно, можно было бы заранее предупредить меня, чтобы работоспособность печени проверил перед выездом из Москвы. Но это, в принципе, для натренированных на загонных охотах российских охотников не обязательно.
И в этой интересной стране живут доброжелательные и гостеприимные люди, по-прежнему понимающие и говорящие по-русски, читающие наши книги, смотрящие российские телепередачи. Большинство из этих людей выросли, как и мы, на мультиках про крокодила Гену и Чебурашку, в более старшем возрасте коротали время перед ТВ, транслирующим «Бриллиантовую руку» и «Семнадцать мгновений весны»... А музыка? Во всех отелях и на улицах Улан-Батора, к моему удивлению, целый день «крутили» только песни современных российских исполнителей.
А «соблюдение традиции»? Думаю, этот народ гораздо ближе к нам по менталитету, чем кажется на первый взгляд. Поезжайте в Монголию, сами убедитесь.