Если охота производится в высокоорганизованных охотничьих хозяйствах, то обычно шалаш представляет собой добротное сооружение. Как правило, это деревянный настил, укрепленный на прочных деревянных сваях, вбитых в залитый водой грунт с перилами, к которым крепится маскировочный материал — ветви деревьев, лиственных или ели, щели между которыми закрываются травой, сеном или мхом. В любом случае материал подбирается так, чтобы шалаш не выделялся на фоне растительности, окружающей плес. В шалаше проделываются амбразуры для наблюдения и стрельбы. Внутрь на настил ставится сидушка или скамейка для сидения с комфортом. Маскировочный материал периодически подновляется в зависимости от изменения цвета окружающей растительности во время охотничьего сезона. Шалашей таких даже на одном плесе может быть несколько, чтобы их можно было менять при изменении уровня воды в плесе. Таким образом, создаются максимально благоприятные условия для важных, солидных охотников, посещающих такое охотничье хозяйство. Ситуация, однако, меняется, если охотиться приходится самостоятельно, не пользуясь подобными услугами.
Когда в 1983 году мы с моим братом Сашей отправились на охоту, нам пришлось решать именно эти задачи. Но сначала нам нужно было добраться до места, где мы собирались стать лагерем. Для этого необходимо было на байдарке подняться вверх по течению реки Мологи километров на 20. Там, в лесу, находился глухой, почти не посещаемый охотниками разлив с небольшими островками. До разлива и после него русло реки изобиловало множеством крутых поворотов, перекатов, за которыми располагались красивые плесы разной по размеру длины и ширины. Место это во время максимального подъема воды весной служило местом отдыха многочисленных утиных стай, так как над ним проходила трасса пролета водоплавающей птицы. Это был самый настоящий ледовый поход.
От моста через Мологу мы отплыли примерно в час дня. В это время в воздухе закружились редкие снежинки. Но по мере нашего продвижения вверх снег начал усиливаться, перемежаясь с холодным дождем, в результате мы уже к середине пути вымокли до нитки, но останавливаться было нельзя, да и высадиться просто было негде — река петляла среди болотистой равнины. Вскоре дождь перестал, повалил сплошной снег, а за ним ударил мороз. Многие перекаты были завалены стволами рухнувших в реку деревьев, на стволах образовалась наледь, и нам часто приходилось выходить из байдарки, чтобы перетащить ее с грузом на чистую воду. Снег продолжал валить, холод усиливался, на реке образовались забереги, наши руки покрылись коркой льда, но мы продолжали отчаянно работать веслами, потому что наше спасение было только в нашем старом лагере, который был расположен под сенью могучих елей на сухом высоком бугре одного из самых дальних заливов. Последние километров пять в воде появилась густая шуга, в которой вязли весла, и временами казалось, что река вот-вот замерзнет. Положение становилось критическим, тем более что стало быстро темнеть. В этой ситуации, если кому и было хорошо, так это нашей подсадной утке Кате, невозмутимо сидевшей в корзинке у меня за спиной в кормовом отсеке байдарки, брезент которой уже давно покрылся слоем льда. В наш залив мы вошли уже в густых сумерках и, с размаху протаранив в последнем, отчаянном броске тонкий, хрустящий ледок, которым покрылся залив, врезались в берег. Снег продолжал валить, и для того, чтобы поставить палатку, нам пришлось соорудить плотный двойной настил из стволов берез и осин толщиной сантиметров в 10 и застелить его толстым слоем елового лапника, так что его высота составила сантиметров 30.
Вещи наши не намокли, так как были закрыты в байдарке полиэтиленовой пленкой. Мы быстро перетаскали их под одну из елей рядом с палаткой и надежно укрыли пленкой. Туда же поставили и корзинку с подсадной, а работу по обустройству лагеря мы закончили только к часу ночи. Помогло нам еще и то, что часам к 11 вечера снегопад прекратился. Переодевшись и немного подсушившись у костра, мы забрались в спальные мешки в совершенно сухой палатке и безвылазно, без задних ног проспали до полудня следующего дня. Так начиналась моя первая охота с подсадной уткой.
Для того чтобы выбрать место охоты с подсадной уткой, охотнику необходимо накануне провести тщательную рекогносцировку угодий. Делать это лучше днем, когда утки отдыхают на укромных, защищенных от ветра заливах, заводях среди разлива, тихих плесах, среди трудно проходимых гарей. Охотник должен обойти, а лучше объехать на лодке угодья, где предстоит охотиться, и отметить места скопления различных уток, и, если такие места найдены, внимательно осмотреть их в бинокль, для того, чтобы определить место обустройства шалаша для охоты.
Встав в первом часу дня после ледового похода, я вскипятил на костре чай, легко позавтракал (Саша продолжал спать, уж очень сильно устал накануне) и, сев в байдарку, отправился на разведку. Наш залив замерз, и мне пришлось веслом пробивать проход к руслу реки. Пробившись наконец к руслу, я отправился вниз по течению реки, чуть шевеля веслом, чтобы не производить лишнего шума, и стал тщательно осматривать все встречающиеся на пути заливы и заводи. До основного лесного разлива от нашего лагеря было километров пять, но и до него река изобиловала подходящими местами для дневки уток. И действительно, периодически из кустов взлетали утки разных пород — кряковые селезни, чирки, нырковые утки. Километра через три река делала крутой поворот, огибая обширный заливной луг, окаймленный лесом с торчащими среди него отдельными затопленными кустами и соединявшийся с руслом реки протокой. Луг был затоплен полой водой, частично замерзшей, но вблизи русла постоянное движение воды образовало довольно-таки широкий чистый ото льда залив. К этому месту я подплыл совершенно незаметно, маскируясь берегом реки, прошел поворот и оказался прямо против этого залива. С воды поднялось множество уток самых разных пород, а из кустов около леса несколько кряковых селезней. Для меня стало совершенно очевидно, что дальше плыть не следует, чтобы не тревожить птицу и шалаш надо готовить в этом заливе.
Правильно построить шалаш для охоты с подсадной задача исключительно важная, от которой во многом зависит успех охоты. Основное правило, которое нужно соблюдать при постройке шалаша, — шалаш не должен выделяться на местности. Если рассмотреть схему моего первого места охоты, то самым выгодным местом установки шалаша было бы место на углу, где протока соединялась с руслом реки с точки зрения возможной присады селезней и максимального сектора обзора и обстрела. Но место это было совершенно голым, и какой бы формы я шалаш не поставил бы, а очень часто его сооружают в виде «классического», для охоты на тетеревином току он бы просто отпугивал птицу.
Поэтому я принял следующее решение. За протокой, чуть в глубине залива, торчали довольно-таки густые затопленные кусты. Подплыв к ним на байдарке, я убедился, что глубина тут небольшая — по колено, вылез из лодки, привязал ее к кустам и начал готовить себе укрытие. В первом же кусте я выбрал все ветви в его середине и установил на двух крепких, широких рогатинах, забитых в дно, два бревнышка перекладины, так что сидеть на них пришлось так, что ноги находились в воде. Не слишком удобно, но зато я был совершенно незаметен, поскольку ветки куста я сделал в виде густой изгороди, воткнув в дно такие же ветви, нарубленные с кустов у самого леса, куда пришлось сплавать на байдарке. Для того чтобы сделать укрытие еще более непроницаемым и незаметным, я закрыл все щели травой, надерганной прямо из воды, так как сухая трава, росшая на берегу, была достаточно светлой и поэтому могла демаскировать мое укрытие. При этом я оставил несколько «амбразур» для стрельбы. Для лодки я подготовил также укрытие в дальних кустах за моей спиной, вырубив в них соответствующий проход, причем ветви кустов мне пришлось вырубить до дна, чтобы не пропороть оболочку байдарки. В дальнейшем, непосредственно перед охотой, перед тем как высадить подсадную, я, загнав лодку в кусты, тщательно закрыл все блестящие части брезентовыми чехлами от байдарки и сверху набросал мокрой травы со дна, вследствие чего она стала совершенно незаметной.
Итак, мой «шалаш» не был наглухо закрыт сверху (хотя я аккуратно положил сверху несколько веток), так как представлял собой естественный густой куст, и это не явилось недостатком. Обычно, строя шалаш, многие делают верх наглухо закрытым, чтобы скрыть охотника от зорких глаз подлетающего селезня, однако практика показывает, что это совсем необязательно. Если охотник чувствует приближение селезня или видит его, то он должен замереть в шалаше и сохранять полную неподвижность до посадки селезня к подсадной утке. Подлетающий селезень реагирует прежде всего на движение. Разумеется, одежда охотника и его головной убор (шапка) не должны выделяться на общем фоне окружающей растительности и также маскировать его. В дальнейшем опыт охоты из такого шалаша выявил следующие недостатки. Конечно, сидеть с ногами почти по колено в воде было не слишком комфортно, через полтора часа они начали подмерзать, несмотря на то что я их предусмотрительно хорошо утеплил. Кроме того, я зря сделал амбразуры — некоторые селезни замечали меня в момент прицеливания и взлетали. Лучше было бы их не делать вовсе — прицелиться через щели между ветками было можно и без них. И наконец, часть селезней подсаживалась на русло реки, и, хотя я старался стрелять их тогда, когда они заплывут в протоку поближе к подсадной, некоторых их них после выстрела все же уносило течением, и мне приходилось выходить из шалаша, вытаскивать байдарку и плыть подбирать их, чтобы не потерять, а потом заново маскировать лодку. Весьма неудобно и рискованно, так как мне приходилось на некоторое время бросать подсадную. Поэтому после первой же охоты я свой шалаш модернизировал. Я расширил его за счет кустов за моей спиной так, чтобы можно было загнать туда байдарку. Установил ее носом в сторону русла под углом к месту высадки подсадной утки примерно на 90 градусов, что позволило иметь широкий сектор обстрела. Все светлые, блестящие части были закрыты мокрой травой со дна. На борта, нос и корму я также набросал травы. Сам же я сел в нос и очень комфортно вытянув ноги внутри носового отсека. Посадка оказалась ниже над уровнем воды, что благоприятно сказалось на маскировке в целом. Кроме того, я получил возможность стрелять с упора, опираясь локтем на нос. И теперь, для того чтобы догнать уплывающего битого селезня или добрать подранка, мне было очень легко выплыть из шалаша, раздвинув носом передние ветки. И в дальнейшем, на этой охоте и на последующих, когда приходилось охотиться, используя байдарку, я не раз прибегал к такому способу построения шалашей. В любом случае это позволяло охотиться как можно дальше от берега, а это всегда лучше, так как птица обычно опасается летать над берегом.
Стоит, однако, заметить, что строительство шалашей на берегу возможно, если нельзя по каким либо причинам охотиться в глубине разлива. Например, в 2006 году мы приехали охотиться на озеро, очень богатое уткой, вчетвером. У нас была байдарка и резиновая лодка. Но оказалось, что уровень воды на разливе озера сильно упал, и даже на байдарке было непросто пробиться в места наиболее богатые дичью, а резиновая лодка просто не могла пройти по мелководью, заросшему травой и водорослями. Поэтому двое наших друзей решили попытаться построить шалаш (поскольку у нас были две подсадные утки) для охоты на сухом месте как можно ближе к открытой воде. От нашего палаточного лагеря в пойму уходила дорога, во время большого разлива полностью скрывающаяся под водой. Но сейчас она частично обнажилась, и по ней можно было пройти метров 300. Здесь, на дороге, имелся единственный сухой бугор, а затем метров через 20 она опять уходила под воду, которая образовывала большую лужу длиной метров 40 и шириной метров 30. В радиусе метров 50–60 росли кусты и небольшие деревца, и из них наши друзья с помощью Саши соорудили на этом бугорке классический конический шалаш. Шалаш получился просторным, в нем можно было удобно сидеть на раскладном стульчике. Дно шалаша было выстлано сухой травой, что позволяло свободно класть принесенные с собой вещи (рюкзак), не рискуя их испачкать. Мне также известно, что при изготовлении подобных шалашей сначала выстилают дно сеном, затем кладут полиэтиленовую пленку, опять выстилают сеном, кладут непромокаемый туристический коврик, сверху опять сено, чтобы можно было всегда сидеть на сухом и чистом, если даже нет стульчика.
Конический шалаш не единственная конструкция стационарного шалаша. Очень интересен шалаш с входом «улиткой». Что касается автора, то охотиться из таких шалашей мне не очень нравится. Я предпочитаю охотиться с лодки. При этом я не строю так называемых лодочных шалашей на глубокой воде. В свое время в далеком 1985 году мне пришлось охотиться с подсадными утками в Западной Сибири на озере Индерь в Новосибирской области. Прибрежная зона озера заросла густым камышом двухметровой высоты, полоса которого составляла около километра, потому, для того чтобы добраться до места охоты, приходилось выплывать в озеро по протокам метров на 600. Здесь начинались многочисленные плесы, отделенные друг от друга островками высокого камыша. Глубина здесь была такой, что о том, чтобы вылезти из лодки, не могло быть и речи. Оставалось только одно, высаживать подсадных уток недалеко от стены камыша, а самому на лодке вставать прямо в камыш. Причем я вставал так, чтобы восходящее (заходящее) солнце было или с левой, или с правой руки примерно под углом 45 градусов. Я заметил, что стена камыша отлично отражает солнечный свет, а потому отлично маскирует охотника. От кромки камыша до борта лодки обычно было не более двух метров, и подсевшие к подсадным селезни подплывали ко мне почти вплотную. Разумеется, я сидел совершенно неподвижно.
В дальнейшем, охотясь с байдарки, я старался на разливе прежде всего найти заросли камыша, примыкающие к уютному тихому плесу, — высаживал на плесе метрах в 10 от кромки камыша подсадную и чучела уток (если в этом была необходимость), заплывал в камыш и становился левым бортом к плесу под углом к солнцу. Все блестящие части байдарки я закрывал чехлами от нее и сверху набрасывал сухую траву или сено, которые привозил с собой. Если камыш был очень высокий, я садился повыше на фальшборты, подкладывая на них поперечную дощечку в качестве сиденья. Единственное, что приходилось делать, так это учитывать движение стеблей камыша при стрельбе и выбирать между ними просвет, чтобы они нечаянно не рассеяли заряд дроби при выстреле.