Часть 1. Моя охота.
Мечта… О чем может мечтать охотник? О какой недоступной или неведомой ему охоте? О той, которой у него не было и вряд ли когда-либо будет? Потому как родился он на этой земле. Здесь, среди неброской красоты прошло его детство, первая охота с настоящим ружжом. Пусть и отца, тайком взятое.
Первая добыча – мокрый комок перьев. Предположительно тот самый чирок, который еще в темноте налетел на верный выстрел… Вроде как упал в камыш за спиной. Конечно же он! Хотя… тот дядька на дамбе, что, как мне казалось, ни разу не промазал...
Шли годы. И уже сотни красивых выстрелов тешат твое охотничье самолюбие. Волей-неволей начинаешь считать добытых за сезон уток, зайцев, вальдшнепов. Становятся доступны новые охоты – вот тебя уже взяли на Кабана. Вот ты стрелял по лосю. Раз, другой… Но почему-то падают они от уверенных выстрелов друзей отца. А отец… Это, как недавно сказал один легендарный житель Южных Курил, Виктор Зуев, имея в виду Саныча: «Сатана на охоте!»
Что ни охота – у него эксклюзив. То кабан с яйцами одно на ведро, то лось на 12 суков.
Еще не понимаешь, что охота уже крепко схватила и держит тебя в своих объятиях . С жадностью и до дыр зачитываешься выписываемым отцом журналом «Охота и Охотничье Хозяйство». С интересом наблюдаешь, как отец набивает патроны. Именно «набивает», а не снаряжает или реалодит. «Охота и Охотничье Хозяйство» - это единственный источник знаний. Именно с его страниц в твою жизнь врываются Зернов, Сабанеев, Бутурлин, Маркевич, Штейнгольд, Блюм, Шишкин и многие другие Учителя. В книжных магазинах и библиотеках взгляд выхватывает издания охотничьей тематики.
Здорово, что все можно примерить и проверить на себе. Подбираешь соотношение заряд/снаряд под свое ружжо, забегая в магазин «Коопсоюз», немало удивляя взвешиванием ружжа продавщиц. В обязательном порядке пробуешь все «рецепты» журнала: самодельные контейнеры, вязаная картечь, согласование дроби, способы снаряжения, пересыпка крахмалом. А уже про эксперименты с пулевыми патронами вообще молчу. Самодельный нож, пошив патронташа, все из журнала. Оттуда же и мечта завести легавую, которая осуществилась только в 1992 году. Казалось бы, откуда? Отец охотился с деревенскими мужиками, которые и стали ему наставниками. В основном по кабанам и лосям. Ну, и по утке, само собой. И собаки всегда были соответствующие: гончие. Лишь к середине 70-х годов стали появляться и набирать популярность норные и лайки. Даже не вспомню, сколько же их было?
Гладкий фокс, ЗСЛ, несколько поколений ягдов, норвежская черная лосиная лайка. Но больше всего воспоминаний связаны с русской гончей Пальмой, прожившей на охоте более 14 лет. И вдруг, легавая?
Я счастлив, что мне суждено было испытать радость практически всех видов ружейной охоты средней полосы. Не просто поучаствовать, а проникнуться сутью, почувствовать и полюбить. Самостоятельно найденные глухариные и тетеревиные тока, вальдшнепиные тяги. Что может быть прекраснее добытых на них по всем канонам весенней охоты птиц? А коростель, а перепел, бекас, дупель, куропатка из-под своей собаки? Это дорого стоит.
За 30 лет охот чего только не было!
Не могу сказать, что, скажем, ревущий олень интереснее охоты на селезня с подсадной. Все охоты по-своему хороши. Любая из них – еще не прочитанная книга и хранит бездну открытий даже для искушенного охотника. И… безбрежное море переживаний.
Я не насытился нашими охотами, чтобы желать что-то новое. Новые места, новые знакомства – да. Но, например, поохотиться в Африке, воодушевившись рассказами там побывавших и воспоминаниями Джона Хантера, вроде как не горю желанием. Путешествие – великое счастье. Но охотничья Африка уже не та. Деньги, покупка трофеев, уничижающая опека аутфиттеров, фермы, выращивающие «трофеи», кондиционер в обустроенных номерах, «выслеживание» с Жыпа и «стрельба» стоящих животных – это туризм.
Вряд ли это имеет что-то общее с Охотой Хемингуэя. Понимаю, что всякое бывает. И выпущенный из клетки 2 часа назад лев, будучи раненным, может напасть. Но все же больше шансов пострадать от диареи…
Фильмы «зеленых» про расстрел выращенных «трофеев», а также знакомец, обладатель 2-х трофеев из Большой Пятерки, но не знающий, что у самки лося нет рогов, - все это не добавляет желания охотиться в Африке.
А что же мечта?
Кроме юношеской мечты иметь легавую, была еще одна. Навеянная рассказами о промысле, «Леспромхозах», сдаче пушнины, долгих зимовках, описанных на страницах альманаха «Охотничьи просторы». Зимовья, путики, заготконторы, бескрайняя тайга, снега, морозы, великие реки Сибири, экстремальные для всех, но обыденные для промысловика-профессионала, условия быта и охоты.
Хотелось нутром почувствовать ценность сухих спичек и никчемность бумажных денег. Вспомнился рассказ одного состоятельного знакомца, покорителя семи наивысших вершин на семи континентах (5 + Европа и Азия отдельно), о восхождении на Эверест. Когда они в 50м от вершины потеряли компаньона. У одного члена экспедиции, ирландца, отказало сердце. Его просто оттащили в сторону от тропы и… пошли дальше. И никакие деньги родственников не вернули тело с Эвереста: вертолет туда не поднимется, а физически спустить тело не возможно…
Причем из экипировки иметь ПРОСТОЙ нож, ПРОСТЫЕ резиновые болотные сапоги (правда, как оказалось, другая обувь вообще не приемлема там), ПРОСТАЯ гладкостволка, нож из обычной 40х13. Никаких оптик, никаких моторизованных средств. Словом, доказать, что успех охоты вовсе не зависит от того, какой конторы и какого уровня у вас оружие. Посмеяться, если угодно, над недавно прочитанным бредом из глянцевого журнала по поводу нового «чуда» в оптике: «Повышению качества изображения способствуют микроструктурные желобки, предотвращающие появление остаточных отражений…»
Какое ЭТО имеет отношение к Охоте???
Другой мир. Захотелось выстрадать блага цивилизации и посмотреть, каков ты на самом деле. Чего ты стоишь сам по себе?
Случай такой представился. Причем, символично то, что предложение провести две недели на острове в Тихом Океане – юго-восточной окраине бывшей империи – поступило на ее западной границе. В Беловежской Пуще в паре километрах от польской границы. Виновником, а потом и организатором, и вдохновителем экспедиции стал Антон Sidor. Есть деликатная подробность насчет медведей Кунашира. Часть популяции (около 3-5%) имеет своеобразный окрас: от плеч до кончика носа соломенно-желтый или белый цвет шкуры, а спина и зад – черный со светлой остью, смотрится живым серебром.
И истчо… Медведи Кунашира относятся к Уссурийскому подвиду (книга о трофеях Фандеева и Никольской). А подвид славится огромным черепом. Большим, чем у самого крупного подвида бурого медведя на Камчатке, Аляске и Кадьяке. Хотя телом не дотягивает до последних.
Участники экспедиции: Антон Sidor, Саныч и Неманский:
Часть 2. Сахалин.
Благодаря настойчивости Антона мы с Санычем оказались на борту Боинга-767, летевшего над бескрайней Сибирью на неведомый мне остров Сахалин.
Приморье из иллюминатора Боинга:
Аэропорт Южно-Сахалинска. Наш самолет:
Японская постройка. Ныне - музей краеведческий. Южно-Сахалинск:
Встреча ганзовцев. Черномор (Юра Максимов):
Горнолыжный курорт Южно-Сахалинска. Силичи просто отдыхают... Здесь проходила подготовка спортсменов к олимпиаде в Японии. Справа на заднем плане деревянный трамплин, которые строили еще японцы.
На Сахалине у нас были целые сутки до следующего борта, летевшего на остров Кунашир – конечный пункт нашего путешествия. С дороги перекусываем в корейском ресторане. Блюда по 20 баксафф, на что Саныч задумчиво пробормотал: «Не люблю я город. Если нет денег, то и поесть нечего. То ли дело на островах: проголодался, пошел на отлив - еды поел…»
В отлив океан дарит не ленивому бродяге застрявшую в лужицах камбалу, морских ежей, крабов, а также морскую капусту. Если повезет, то и гребешками можно полакомиться. Впрочем, все это и предлагалось под разным соусом и с разными многочисленными приправами в мисочках. Но с неизменным приложением в виде «пятихатки» или даже дороже.
Предвкушая «радость» перелета через Охотское море, а более всего – посадки в тумане на узкую полосу затерянного в сопках аэродрома для взлета камикадзе (посадка им не нужна по определению), я провалился в глубокий сон на съемной квартире.
Где-то далеко на родине заканчивается рабочий день, а здесь два часа ночи. Улетаю…
Нирвана была грубо прервана уларом в спину и криками. Санычу что-то приснилось, он во сне метал руки и ноги по довольно просторному дивану, на котором нам выпало скоротать шесть часов до наступления дня отлета. Никакие попытки тумаками утихомирить буяна не увенчались успехом. Я ухожу на кухню, понимаю, что уснуть второй раз не могу – завтра мы будем на Кунашире!
Обиднее всего было то, что утром выяснились некоторые подробности ночного «разбоя». Саныч глотнул какую-то таблетку, которые выписывают по рецепту больным, перенесшим операцию, чтобы те смогли уснуть. Для успокоения боли и крепкого сна. Получилось, бл$… И хорошо, что я так быстро сдался. Все равно в том не равном бою моя роль было предопределена: я был бесспорным проигравшим.
Наконец рассвело, стоя на балконе с чаем и сигаретой, я с нескрываемым удовлетворением и ликованием наблюдал, как город спешит на работу! Хорошо быть пенсионером.
На глазах улицы заполнялись Лендкрузерами, и вскоре город встал в пробках. Именно так. Казалось, что весь Тойохара (Южно-Сахалинск) пересел на Тойоты. Справедливости ради нужно отметить, что среди этой армады Жыпов смиренно ползет новенький Бентли.
А что? В городе нет метро.
Дальнейшие события этого дня описать я не в состоянии. Если одним словом, то в моем понимании наступил крах всем надеждам и мечтам. Это не правда, что надежда умирает последней. Она отдала концы сразу же, как только стало известно, что наш самолет «в связи с плохими погодными условиями» не летит на Кунашир. «За дополнительной информацией просим обращаться… через трое суток!» На Сахалине светит солнце, вот-вот весна покрасит лиственницы в зеленый цвет. А тут… Не на час, не на сутки, а тупа сразу на трое суток. Причем не факт, что через три дня улетим.
Алес капут…
Далее были бесконечные тщетные попытки выбраться с острова. Не осталось ни одной двери ни в одной конторе порта Корсаков, в которую бы мы не стучались. Ни рыбаки, ни пограничники, ни военные, ни браконьеры не собирались быть на Кунашире в ближайшие дни. Про летунов и говорить нечего – в здравом уме никто не полетит в туман.
Истчо раз: алес капут!
А вот раньше были летуны! Если сговоришься по цене, то можно было на поплавках (гидросамолете) не только долететь, но и выпить с пилотами вотки. А если две, то и порулить дадут… Эх, было время…
Сегодня даже курить нельзя. И на рейсе, доставившего нас с Москвы на Сахалин, не продавали спиртного. Куда катимся?
Взяли билет на теплоход «Игорь Фархутдинов», и у нас образовались свободные полутора суток,которые решили посвятить охоте на Сахалине. На западном полуострове «рыбьего хвоста» со стороны Татарского пролива и пролива Лаперуза есть дикие места. И по словам аборигенов там уже убили двух медведей, прямо на огородах поселка. Стало быть, медведь массово вышел из берлог. На нашу просьбу знакомые из министерств лесного хозяйства области рекомендовали ехать в Горнозаводск, дали телефон местного охотника с лицензией.
По телефону все выглядело заманчиво: на одну приваду ходит очень крупный «хрячина» (именно так называл крупного самца медведя промысловик), а на другую – поменьше. Плюс медведицы. Ух!
Ехать 150км да еще ночью через перевал, где всегда туман. Поэтому выезд назначили на 3.00 ночи или утра, черт его знает.
Предвкушение предстоящей охоты и выхода на зимовье с настоящим потомственным промысловиком позволило нам прикорнуть лишь на часик – завтра в ТАЙГУ!
Едем на машине нашего земляка Николая¸ который после службы в военном оркестре остался на Сахалине. Получает пенсию в 27 тысяч и лабает с товарищами в самом престижном ночном клубе Южно-Сахалинска. Наверняка не плохо, так как на старость построил в Болгарии у самого Черного моря домик. Говорит, все равно когда-нибудь придется покинуть остров, а ежегодные поездки на родину в Беларусь как-то, увы, пригасили ностальгические чувства. Кажется, Николай сказал, что в Беларуси не весело. Но я услышал «болото», «тупик»…
Николай - охотник. Его страсть – утки. В лиманах построены засидки, которые он в сладостном ожидании открытия охоты любовно подправил. Уже и часть бутора в машине.
За разговорами об охоте миновали перевал и выехали на берег Татарского пролива, отделяющего остров от материка. Как раз отлив. Сивучи на камнях у остовов полусгнивших кораблей.
Рассвет открывает неблаговидные картины. Заброшенные ж/д пути, некогда ведшие к шахтам по добыче угля, оставленные людьми многоэтажки, завалившиеся стены деревянных домов. Ловлю себя на мысли, что картину эту я уже видел. Да! Деревня Александровка, что на границе Беларуси и Украины в зоне первоочередного отселения… Не знаю почему, но большинство зияющих окон домов закрыты полиэтиленовой пленкой. Удивило, что возле некоторых таких домов стоят машины. Типа временное жилье, место у моря, куда можно приехать на пару дней.
Бывший город Горнозаводск. Сегодня поселок:
Да, именно временное! Тут все пронизано этим понятием – временное. Тут все временное: шахта, пока выгодно добывать уголь, дома, которые все равно оставят, ибо большинство в конце концов уедет на материк. Жизнь в рабочих поселках угасает, люди тянутся к крупным городам. Впрочем, как и в любом другом регионе бывшей империи…
Находим дом нашего проводника. Сергею 52 года, он потомственный промысловик. Рано ушедший из жизни его отец оставил ему промысловый участок. И сейчас у него 32 зимовья (ударение на последнем слоге) в тайге. Одно от другого в одном зимнем световом дне пути. В километрах тут никто не измеряет расстояние. Только в часах и сутках. Однако и это может оказаться не достаточно точным мерилом – погода может скорректировать длину пути в разы.
Лыжи подбиты мехом тюленя Ларга:
Основная цель промысла – соболь. Кряж не самый почетный, много светлого. Но по 2,5-3 тысячи шкурки скупают. Удивительно, как выжил промысел в период низкого спроса на пушнину и развала системы госпромхозов. Сегодня местные охотники перепродают лицензии на медведя охотникам-туристам. Хоть что-то.
Итак, в путь! К ближайшему зимовью. Мельком прозвучало его название – «Пьяная изба». Тогда этому как-то не придали значения. А зря…
Нас трое – ваш покорный слуга, Антон и Саныч. Сергей со своим свояком Володей. Рассаживаемся на снегоходы: Володя и Антон на старенькую «Ямаху», Сергей за рулем «Бурана», я в нартах, Саныч стоя на пятках нарт, словно на собачьей упряжке.
Если позволите, две ремарки.
Первая. Сергей занимался мотоспортом и закончил выступления в начале 2000-ых. Позже я понял, что без таких навыков экстремального вождения добраться до зимовья было бы не реально в эту пору. Когда и днем, и ночью плюсовая температура, а кроме форсирования рек предстояло еще пройти перевал с нартами на прицепе и тремя пассажирами.
Вторая ремарка. Я далек от снегоходов. В моей юности у отца был «Буран», но на нем по лесу особо не покатаешься, снегоход казался просто не управляемым. Позже, когда появились импортные снегоходы с двумя лыжами, про «Бурана», как мне казалось, стали забывать.
А здесь, где привезти японца наверняка проще, чем «Буран», тем не менее, «Буран» очень ценится. Особенно за общую ширину двух гусениц. Удивительно было слышать: «Туда только на «Буране» можно добраться, «Ямаха» нарты не дотащит». Здесь не совсем снегоходы, а скорее, вездеходы. По грязи, по воде со снегом.
Форсировали приток реки Лопатинки по брошенным жердям, пронеслись по пойме несколько километров и оказались у подножия сопки. Предстояло штурмовать перевал по полу серпантину заброшенной дороге, которую строили еще японцы. У японцев за перевалом в пойме реки пасся скот, стояли дома, сейчас сохранились руины школы. В распадке, защищенном от ветра, даже помидоры вызревали. Может байка, но наш проводник рассказывал про тоннель сквозь гору. Но укрепления со временем разрушились, и тоннель засыпало. Сегодня пойма никак не используется.
Проявляя чудеса эквилибристики, Сергей уверенно привел «Буран» с нартами на перевал. Меня болтало на скорости в нартах как что-то мягкое в проруби. Следом приехали Володя и Антон – они два раза кувыркались. Привал. Сергей хочет на перевале поставить крест в память об отце. Как снег сойдет.
Вид с перевала:
Закуриваем. Видно, как кто-то несколько дней назад пешком прошел через перевал по снегу. Даже если наст держит, это наверное было не легко.
- Это сын ко мне на зимовье приходил в воскресенье, - говорит Сергей.
«Это ж какая причина должна быть, чтобы пройти по снегу расстояние, которое на снегоходе мы преодолели за 40 минут?» - подумал я.
Да, я о многом еще даже и не догадывался…
Медвежья гора. Там много берлог было зимой:
Спуск показался скорой и легкой прогулкой. Хотя болтаться, полулежа в нартах, одной рукой придерживая ружжо, а второй прикрывая лицо от невесть откуда прилетающих веток, вряд ли можно назвать прогулкой. Так или иначе мы оказались у двух раскидистых старых елей, где спешиваемся и идем еще пару километров вдоль реки.
Сопки порой вплотную подступают к реке и пройти такие участки нелегко. Обходить по сопкам немыслимо – глубокий снег. Карабкаемся на четырех костях вдоль склона по осыпающемуся песку.
Уходим налево по притоку (река Долинная), у самого зимовья переходим по быстрине приток. Мы на месте. Зимовье поражает своей обстоятельностью. И Володя, который несколько раз на привалах говорил про «попить чайку» по приходу в зимовье, стал разбавлять… спирт. Справедливости стоит сказать, что чайник на буржуйку он все же поставил. Из-под стола зловеще выглядывало жерло сорокалитровой канистры с… неразбавленным «чаем».
Зимовье. Их у Сергея 32 (!) по участку. И это - не самая "крутая". Есть с баней.
Прасю обратить внимание на кану под столом...
Забегая вперед, скажу, что когда мы спустя две недели ждали в аэропорту самолет на Москву, Сергей с Володей были еще на зимовье.
В зимовье становится тепло, обсохли. Потекла задушевная беседа и вотка из спирта. Обстановка располагала: солнечный денек, хорошая компания, добротное зимовье с наличием полного комплекта посуды, набитых гречневой шелухой подушек, даже тапочки.
Голоса все громче, речи длиннее, тосты чаще. Выход на приваду откладывался сначала на 12.00, потом на 15.00…
В 14.00 все уже спали, я решил пройтись вверх по притоку, что бурлил подле зимовья. Один, в своем размеренном темпе с остановками и биноклеванием. Местами снега по пояс. В целом держит, но через 2-3 шага проваливаешься по колено, а иногда шугаешь по пояс. Особенно возле упавших деревьев, которых не видно под снегом. Уже через 200-300 метров стало жарко, снял куртку. Речка петляет, и я вслед за ней. Желто-коричневая вода несется с шумом в Татарский пролив. Перехожу по упавшей ольхе на другой берег, тщетно биноклю пойму, проталины на сопках – НИКОГО. Следа может и не быть, снег тает на глазах, но медвежьи расплывшиеся лунки не могут исчезнуть за сутки – НИЧЕГО! Через километр упираюсь в «непроход» - такое место на внешнем повороте реки, берег которой образует вертикальная стена сопки. Вода на повороте глубока, а вскарабкаться на сопку просто невозможно. Вертикаль, однако. Если только не сделать круг по горам в пару километров. Я уже слышал впереди водопад, который и был целью моего похода, но ошибся стороной реки, не пройти.
Напрягало одно обстоятельство: я не встретил ни одного следа медведя, хотя проводники в один голос говорили про 170 медведей у них на участке. Несколько разочарован. Плетусь обратно. На связь по рации выходит Антон:
- С тобой Володи нет?
- Нет, один я тут, - отвечаю я.
Как потом выяснилось, пока все спали, Володя прошелся по привадам. Ничего не было. Ни одного следа! В бинокль вижу, как вся банда выдвинулась на привады – 16.30, молодцы…
Привады есть. Медведя нет:
Решил не заходить в зимовье, а пройти до ближайшей привады и подождать остальных с дальней привады – мало ли что. Чувствовалась усталость, но до снегохода как-нибудь дойду. Завтра с Корсакова уходит наш теплоход на Кунашир, опаздывать нельзя. Если такое дело – нет выхода медведя, то рвать на Южно-Сахалинск нужно сегодня на ночь. Вот уже и наши охотнички бредут. На лицах откровенное разочарование. Ловить тут нечего, пусть и в темноту, но на снегоходы и в поселок. Связи сотовой естественно нет, но у Антона с собой было – спутниковый телефон «Иридиум». С красной кнопкой, блин. Это такая кнопочка под крышечкой, если тебе полный писец, то при ее нажатии МЧС РФ должны принять меры. Во, как! Просит, чтобы из Южно-Сахалинска приехали в Горнозаводск забрать нас. «Ну, где-то через пару часов, наверное», - слышу голос Антона. Ну, и славненько. День все равно был хорошим. Неторопливо иду к снегоходам. Играюсь с рябчиком, но стрелять его не хочется, жалко нарушить тишину тайги. Вот уже и вальдшнепы начинают тянуть. Только циркают, но много их тут. Добредаю до ели, под которой стоят наши снегоходы. Плюхаюсь в нарты и с асалодой вытягиваю ноги. Закуриваю… Красота!
Смеркается, мужиков все нет. По рации спрашиваю у Антона, мол, скоро вы там?
- В притоке поднялась вода. Проводники намокли. Сейчас переоденутся и скоро придем, - отвечает Антон.
Хорошо. Еще через час рация оживает:
- Андрей, пробуй заводить снегоходы. Саныч перебрался через приток по поваленному дереву – Сергей и Володя переоделись и «согрелись». Теперь не подают признаков жизни. Саныч вернулся, будем выбираться сами!
Ну, хоть какая-то ясность. Хотя после перевала в пойме следа от снегоходов наверняка уже нет. Ну, как-нибудь найдем дорогу. Проверяю баки, доливаю бензин в «Буран» из спрятанной в корнях ели канистры. Завожу. Даже свет есть. Делаю пробный заезд – навыков вождения снегохода у меня не то, чтобы мало, их вообще нет. Невесть откуда начал крапать дождь. За день утренний след практически растворился. Я даже не вижу следа на выезде из низинки возле ели. Пробираться придется через кусты, деревья, десятки мелких и не очень ручьев, не зная дороги и ночью. А тут еще дождь.
Загрузив «Буран» и нарты, трогаемся. Несколько попыток врезаться в ольху, проба перевернуться в ручье, но добираемся к подножью сопки. Это в чужих руках многие предметы кажутся большими. Это у Сергея «Буран» послушен. Смотрю на подъем и начинаю сомневаться в своих возможностях. Точнее, я тупо уверен, что не смогу подняться на перевал. Теоретически там дорога. Но с годами потоки воды вымыли по внешней стороне поворотов довольно глубокие канавы шириной до половины дороги. Получилась ступенька. Короче, где-то в 100 метрах от начала подъема «Буран» в руках туземца сваливается с верхней ступеньки и оказывается на боку в канаве…
Что дальше? До места, где нас ждет машина, километров 7-8 по тающему снегу и еще этот чертов перевал… Кромешная тьма и дождик.
Разбираем бутор и вперед на перевал на своих двоих. Каждый шаг давался с трудом, а таких шагов предстояло сделать тысяч двадцать, наверное. С поселка до Южно-Сахалинска 140 километров, собрать вещи, 30 километров до порта в Корсакове, где в 15.30 начинается посадка на теплоход. Итого: мы должны быть в поселке у машины не позднее семи утра…
Местность не знакомая, снег за солнечный день уничтожил следы снегохода, а дождь продолжает начатое солнцем дело. Вода в притоках поднялась и изменила местность. Перевалив, выбираемся на старую дорогу, которая угадывалась под снегом - он остался в колее. Долго ли, коротко ли, но дорога просто уперлась в реку… Все просто: вот дорога, а вот река. Без моста. И мы трое: Илья Мудакович, Алеша Жопович и Никита Долбоевич. Как там? Налево пойдешь…
Кругом лужи и бамбуки, в которых Саныч периодически отдыхает: имел неосторожность напиться воды из ручья. Вот спирт и возродился как птица Феникс, сжигая нутро. Приток вышел из берегов, и найти ночью место утренней переправы не представлялось возможным. Скорее всего, кладочка ныне под водой. Но в нашей спецгруппе есть продвинутый юзер – Антон. У него два не плохих фонаря и спутниковый телефон. Который, кстати… Впрочем, нет, совершенно не кстати глючит среди сопок в режиме разговора. Но Антону удается отправлять сообщения нашему товарищу из столицы Сахалина и по совместительству земляку – Андрею, родом из Брестской области. Андрей высылает к нам навстречу местного инспектора Юру. Спустя полчаса слышим выстрел. Бл$… Далековато и совсем не в той стороне, где по нашему мнению находится поселок… Отвечаем дуплетом. Как потом до нас дошло, в распадке звуки распространяются совсем не так, как на равнине. И, видимо, мы услышали эхо выстрела.
Становится сцыкотно… Еще несколько часов и мы точно опоздаем на теплоход. Экспедиция под угрозой срыва. Пот и дождевая вода встретились где-то в середине моих одежд, фетровая шляпа впитала и держит в себе, как мне показалось, литр воды…
Включаю свой сотик… О, чудо! Есть связь! Узнаем от Андрея, что стрелял действительно наш «спаситель» инспектор Юра. «Смотрите свет от фонаря, он вскоре выйдет к вам!»
Здорово! Или не совсем? Ведь все равно как-то нужно перейти приток с бурлящей желтой водой. Метров двадцать, наверное, шириной и сильным течением. В отчаянии уже готовы плыть. Но вот Саныч… Это сильный и мужественный человек, легенда Курил. Но, похоже, ему на самом деле плохо…
Идет по местным понятиям дождь. На материке бы сказали – ливень. Вдруг на противоположном берегу замелькал тусклый и непривычно желтый свет фонарика, явно с лампочкой накаливания. Переговариваемся с Юрой. У него, похоже, нет свежих идей, кроме одной: вернуться в поселок за лодкой. Нет, не успеем.
Санычу становится хуже. Антон остается с ним, я иду искать переправу. Как мне кажется, она должна быть правее. В любом случае, вверх по течению река всегда уже… Вспоминаю, что когда мы форсировали утром приток, Володя, указывая рукой вправо, сказал:
- Там раньше была дорога и мост. Но мост взорвали, так как на сопках обнаружили посевы конопли.
Я еще подумал: «Интересное решение властей. Они определили, что добропорядочным людям вообще нечего делать на том берегу! Ни много, ни мало».
Ладно, иду вправо, пробираясь сквозь чапыжник и бамбуки. Буквально в 300 метрах нахожу свежеповаленное дерево, по которому без труда перебираюсь на противоположный берег. Ура! Дождь меня уже не беспокоит, промок до нитки, и волноваться больше не о чем. Иду назад к взорванному мосту. Саныч еще не вставал. Похоже, что к месту переправы ему сейчас не дойти. Антон принимает мужественное решение перебраться через реку у моста через два поваленных навстречу друг другу дерева. Перебираясь ближе к противоположному берегу с одного на другое. Я видел эту «переправу», но мне казалось не реальным в ночи со шмотками и ружжами проделать этот фокус.
Подходит инспектор (без понятия, где он был и что искал все это время). Саныч из бамбуков на другой стороне кричит:
- Далеко до машины?
От правильного ответа зависит многое: либо Саныч, собрав волю в кулак, идет. Либо попросит его пристрелить. Все замерли…
- Около километра, - отвечает Юра.
Все выдыхают. Ух! Идем!
На часах начало третьего ночи. Конечно же, в любом случае Саныча вынесли бы. Но в данный момент у меня, Антона и инспектора Юры за спиной по рюкзаку и ружжу. Если бы мы знали, что Юра на обратном пути (местный человек!) ошибется распадком и поведет нас в противоположную от поселка сторону…
Дальнейшие мытарства, сомнения в правильности выбранного пути Саныча, который несколько раз проорал: «Юра, мы правильно идем???» Через пару часов пути по лесовозной заснеженной дороге возвращаемся в нулевую точку. То есть опять… к взорванному мосту! В конце концов, через километра четыре видим свет в салоне ожидавшей нас машины. Вносим на руках чугунные ноги в салон прогретой «Тойоты». Все..
На мой глупый вопрос, есть ли в поселке ночной магазин (а утром я видел во всем поселке только двух полуживых аборигена), Андрей отвечает:
- Есть. Два. Что брать?
Ну, нифигасе???
- Пиво, вотку и минералку!!!
Вот оно, счастье…
Часть 3. Плывем!
Мы успели! Добраться до Южно-Сахалинска, упаковаться, рвануть в город-порт Корсаков и даже сесть на теплоход «Игорь Фархутдинов».
Корсаков:
Теплоход назван в честь погибшего в 2003 году (разбился на вертолете Ми-8) губернатора Сахалинской области. Посадка и погрузка заняли несколько часов, но в 17.00 27 апреля мы взяли курс на… Итуруп.
Как выяснилось, теплоход не идет напрямую в Южно-Курильск. А сначала на Итуруп, потом на Шикотан, а уже в конце – на Кунашир. Т.е. наше плавание займет лишние сутки.
Честно говоря, были опасения насчет морской болезни. Антон даже таблетки какие-то купил против укачивания. Мы же с Санычем решили вкусить все, что пошлет море. Учитывая то, что билеты нам взяли из какого-то там резерва, естественно они оказались самыми дорогими. Дороже, чем лететь самолетом. Зато условия плавания просто шикарные. Свой санузел с душем, ЛСД-телевизор с двумя кабельными каналами, двухместный нумер.
Несколько смутила наша стюардесса. Буквально ворвавшись в каюту, сразу же как из пулемета сделала ряд замечаний: разуваться нужно у входа, а не у кровати, телевизор не трогать, за попытку открыть иллюминатор штраф 3000 рублей, на столе должен быть порядок – «Вы же там будете кушать!», ключ должен не валяться на столе, а с внутренней стороны вставлен в замочную скважину.
Как только за ней закрылась дверь, мы с Антонов переглянулись: "Бл$, что это было?"
Несмотря на первый класс, радио настойчиво требовало явиться в бухгалтерию теплохода для оплаты белья. Причем, назывались фамилии тех, кто еще не оплатил белье. Все попытки выключить радио в каюте не увенчались успехом – даже в положении «Выкл.» оно горланит все команды командира и передает объявления, немного пугая неожиданными «Команде приготовиться к швартовке!» и тому подобное.
Мне стало интересно, так ли права стюардесса, выстроив нас на палубе – только швабры в руки не всучила.
Рассматриваю билет… Если коротко, то там два пункта:
Первый: "Вождь племени всегда прав".
Второй: "Если вам кажется, что вождь племени не прав, то смотри пункт №1".
Например, «Перевозчик имеет право без предварительного предупреждения заменить или отменить, задержать или перенести отправление судна на другое время, изменить предусмотренный маршрут перевозки, а также (внимание!) изменить пункт посадки и высадки пассажиров…»!
То есть если мы сели на теплоход и желаем попасть на Кунашир, вовсе не факт, что нас не высадят на Шикотане или на каком-нибудь необитаемом острове.
Прижимаем хвосты после прочтения следующего пункта: «Перевозчик имеет право отказать пассажиру в перевозке и удалить его с борта судна без возмещения стоимости проезда, если пассажир нарушает правила перевозки, не подчиняется распоряжениям администрации судна, находится в состоянии опьянения, (внимание!) в других случаях…»
Молча переносим обувь ко входу, вставляем ключ в замок, закрываем чуть было не начатую бутылку под названием «Добро пожаловать на борт!», выключаем телевизор (он, кстати, без пульта дистанционного управления), врубаем радио на полную… И тихо радуемся, что не успели ответить стюардессе, упоминая про каких-то клиентов, правах, стоимости билетов и тому подобное.
Спать!
Нет, сначала ужин в ресторане. По приемлемым, кстати, ценам и приемлемого качества. На теплоходе до 3.00 ночи работает бар. Судя по специально отведенному месту для живой музыки и шесту, тут бывает весело. Охотское море пересекли без шторма.
В 11.00 следующего дня встаем на рейде у портового поселка Китовый (город Курильск) острова Итуруп. Порт не имеет пирса. Погрузка-выгрузка осуществляется с помощью плашкоута. После обеда отчаливаем и держим курс на остров Шикотан. Нам предстоит пройти между Кунаширом и Итурупом по проливу Екатерины, где традиционно болтает. Ляпают дверцы шкафов, бегает по столу посуда, но терпимо. К вечеру добираемся до Шикотана.
Входим в пролив Екатерины:
Один из вулканов Итурупа.
Саныч комментирует событие четверостишием:
Наверное, создАл шаман
Курильский остров Шикотан.
Там люди долго не живут
и каждый год с него бегут.
В отличие от Итурупа, на Шикотане есть пирс. А сам порт расположен в удивительной бухте, созданной самой природой для спасения от шторма кораблей. Сюда даже японцев запускают, когда океан бушует.
Здесь же нас настигает новость: будем стоять до утра, так как на Кунашире порт прекращает работу рано и ночью не производит разгрузку. И это в 60 километрах от нашей вожделенной цели!
Ой, мама, Шикотан, Шикотан…
Часть 4. Южно-Курильск.
Кунашир - "черный остров" (народ Айну)
Прежде чем продолжить, хотел бы выразить благодарность тем людям на Дальнем Востоке, с которыми мне повезло встретиться. Их радушие и гостеприимство, готовность помочь участием и делом никогда не забудутся. В сердцах этих людей хранится душевное тепло сурового края.
Как там, у Тургенева? «…я в поле и познакомился с одним калужским мелким помещиком, Полутыкиным, страстным охотником и, следовательно, отличным человеком». Примечательно, что все эти люди – страстные охотники.
Где мы бы ни были, везде ощущали поддержку и участие. На Сахалине Андрей нянчился с нами как с детьми. На Кунашире в первую ночь нас приютил Виктор Зуев – «Лучший рейнджер-1999», интересный собеседник и балагур. Владимир Теплов – охотовед, заваливший нас морскими деликатесами в дорогу. Соков Дмитрий устроил нам морскую рыбалку. Андрей Архангельский – затворник кордона «Филатовка», предоставил кров и дрова. Кормил фирменным сайровым супом, когда не было сил по выходу из тайги готовить самим. Василий Соломко – глава администрации Южно-Курильского района, вывез нашу бригаду с кордона и оказывал всяческую поддержку. И многим другим, кого упомяну ниже. Всем огромное спасибо и… до новых встреч!
Андрей и Николай:
Виктор Зуев сопровождает японцев на Тятю. Флаг России за спиной облетел японские журналы и Интернет...
На кухне у Зуева:
Владимир Теплов.
Конечно же, все эти люди - хорошие знакомые нашего Саныча. Который уехал с Кунашира в 1996 году и последний раз был на острове в 2005 году. Тем не менее, оставил о себе хорошую память. По улицам поселка нельзя было просто так пройтись с Санычем – все старались поприветствовать его. Типичная картинка: резко тормозит «Гелик», с которого выскакивают «братки» и руками, полные перстней, обнимают Саныча. Не спрашивая, кто мы с Антоном такие, и нас также – ведь мы с Санычем, значит, свои!
На пирсе Южно-Курильска нас встречал Виктор Зуев, подъехав на Жыпе прямо к трапу. Как иначе уважить дорогих гостей? И сразу к себе домой, где кто-то первый произнес: «Ну, а теперь по традиции…»
В квартиру потянулась вереница знакомых в хорошем настроении. Весть о приезде Саныча разлетелась молнией по поселку.
Свидетелем дальнейших событий я уже не был. Первая же бутылка уронила меня на кровать. Было понятно одно: на кордон мы сегодня не попадем. Впрочем, я тогда еще и не представлял, что попасть на кордон – это не фунт изюма съесть. Редкая птица долетает до середины… Улетаю…
Южно-Курильск:
Прихожу в себя еще засветло. Что имеем по времени в сухом остатке?
29 апреля уже канул в Лету. В лучшем случае завтра попадаем на кордон. Самолет с Кунашира на Сахалин 5 мая, с Сахалина на Москву – 7 мая. Ну, типа, у нас везде зазор имеется. Так, на непредвиденные обстоятельства. Но мы-то уже поняли, что настоящим зазором может быть… 3-4 дня, а не сутки. И то, если повезет. Погода на Курилах – это ВСЕ. Туманы, словно молоко, нормальное явление вплоть до июля. Про самолет можно забыть. Если рассчитывать дорогу, надеясь на самолет с Кунашира, нужно быть оголтелым оптимистом. Билеты нужно сдавать…
Уходить морем 5 мая не получится, так как по графику (слово какое! Чуждое Курилам абсолютно) в этот день теплоход идет с Кунашира на Сахалин по большому кругу (в обратном порядке – через Шикотан, Итуруп) и к самолету 7 мая не успеваем. Значит, назад с Кунашира нужно отправляться 2 мая… На охоту остается один (!) день…
Принимаем решение поменять билеты на Москву с 7 на 9 мая. Билеты у нас электронные. А на Кунашире ничто человеческое не чуждо, даже Интернет. Правда, скорость сравнима разве что с начальным dial-up. А перенести дату вылета можно только через Интернет: «Аэрофлот» должен выслать специальную ссылку после телефонного звонка. Да и оплату произвести нужно через Интернет. Антон в этом дока. Дело за малым: попытаться загрузить страницу. Томительное ожидание, срыв связи, новое соединение, медленная загрузка, бутылка вотки, открытие страницы, заход в i-банкинг, все по новой. Включая бутылку вотки.
И, наконец, о, счастье! – на телефоне сообщение: «С вашего счета списано 13 500 рублей». Это «Аэрофлот», блин, снял с каждого билета дополнительно по 4 500 рублей. Я еще ни разу не видел таких счастливых людей, когда им сообщают, что с их счета списали деньги. Экспедиция спасена! При неблагоприятном стечении обстоятельств потраченные деньги и две недели пропали бы даром. За сутки, даже катаясь на лодке вдоль побережья увидеть и, тем более, убить медведя, было бы не реально.
Теперь о главном. Неделя ушла на дорогу от Минска до Кунашира. Мы почти у цели. В голову лезет всякая ерунда типа «опять бью мимо, хоть цель близка…» Взяли карту отливов, будем пробовать ехать на Жыпе.
Выезд почему-то назначен на 8.00, хотя пик отлива, если верить карте, приходится на 5.00 утра.По пиву и спать:
Лицензия на медведя.
Пропуск в погранзону:
Часть 5. Кордон.
Выбрались в 9.30, так как магазин открывался в 9.00… В 10 километрах от поселка заехали на стан рыбаков. Оказалось, там есть ГТТ с самодельной кран-балкой. Частник возит лес из глубины острова. И как раз сегодня Евгений (хозяин ГТТ) едет за лесом в нужную нам сторону, нужно лишь сделать крюк 8-10 километров. Нужно только заменить «ленивца» на ГТТ. Короче, к обеду выехали.
Рыбацкая шхуна:
ГТТ:
Кстати, я не видел ни одного трактора на острове. Не хватает проходимости?
Путь лежал по отливу океанского побережья. Добрались до места, которое все зовут «Чайка». Там, прямо в 10-50м (в зависимости от отлива) от океана выходит на поверхность воды горячего источника. Из ГТТ выгружаем плитку. На «Чайке» оборудованы ванны в виде бетонных коробов, а сейчас их стенки будут облицовывать кафелем. Температура воды из недр земли явно выше 50 градусов.
Как описать словами это ощущение: апрель, холодно, ты нежишься в горячей воде, а к стенкам ванны подкатывают волны Тихого океана?
Ванны источника "Чайка":
Дорога по отливу заняла около часа. Новые повороты открывали нашему взору одну картинку живописнее другой. Здесь и причудливые скалы, и отдыхающие на камнях сивучи, сидящие на одиночных деревьях Белохвостые и Белокрылые орланы, водопады, бурные реки. И постоянный запах преющей морской капусты.
Дорога вдоль океана. Столб японский:
Понятно, что любой в Интернете найдет фоты растений и животных Кунашира. Упомяну наиболее распространенные, а также то, что трогал руками сам. Лиственницы, в отличие от Сахалина практически не видел. Преобладает ель Аянская, пихта Сахалинская, встречаются ель Глена и тис Остроконечный, белая и каменная березы, Магнолия и, конечно же, вишня Сахалинская – Сакура. Лианы, бамбук, виноград Конье и Чертово дерево. У последнего гладкая светлая кора, но касаться его не стоит – усеяна редкими острыми шипами. Побережье опоясывают заросли шиповника. Склоны покрыты кедровым стлаником.
Ветка Криптомерии:
Криптомерия-бонсай:
Лигустикум:
Черемша и среди черемши - черемица, смертельно-ядовитое растение:
Белокрыльник:
Триллиум камчатский, или ромбовидный:
Белокопытник:
Он же, но позже...
Из необычного.
Лигустикум китайский. Травянистое растения на берегу океана. Богата всякой всячиной, съедобно и имеет вкус моркови.
Белокрыльник (триллиум). Луковицы поедает медведь.
Белокопытник. Также.
Чемерица белая (Латинское название: Veratrum album). Смертельно ядовита! Удивительное рядом: в одном месте произрастают и черемша, и черемица. Отличить их друг от друга невозможно, если вы выскочили из зимовья нарвать в потемках черемши для приправы к рыбе… Но, если внимательно присмотреться, вы заметите, что у черемицы произрастают несколько лепестков с одной дудки.
Криптомерия в естественных условиях достигает 50-60 метров высоты и 7 метров в диаметре! Именно на Кунашире Санычем когда-то было обнаружено единственное дерево в СССР в естественных условиях – каким-то чудом волны Тихого океана занесли семя и оно проросло. Берем шишки с семенами с собой.
Животный мир.
Естественно медведь. С более-менее приемлемой для охоты плотностью. Несколько выше, чем на Сахалине. Раза в два. На Юге был создан заказник по норке, но почему-то она не прижилась. Видимо, слишком непредсказуемы реки Кунашира. Многочислен соболь. Встречается японский журавль (в мире их насчитывается всего 300 особей), рыбный филин, большой пегий зимородок. Набирая воду в реке, я был ошарашен полетом низко над водой и звуками, которые издает эта яркая птица.
Большеклювая ворона:
Большой пегий зимородок:
В море обитают пятнистый тюлень Ларга, обыкновенный тюлень Антур, сивучи, каланы, морской котик.
Про водоплавающих птиц вообще молчу – все что в голову взбредет, все есть.
Особенностью острова является большеклювая ворона, внешне ничем не отличающаяся от нашего ворона. Но это именно ворона. В дальнейшем она помогла нам с медведем. Но это – уже совсем другая история…
Мы едем на кордон к Андрею Архангельскому, который живет там уже более 22 лет, по большей части в полном одиночестве. Это сильный и красивый мужчина 55 лет с торсом легкоатлета и скульптурными мышцами. Саныч его зовет Шварценеггер. Андрей держит кое-какую живность, но славен в том числе и тем, что держит на острове лошадей на вольном выпасе. Все их зовут мустангами. По дороге, недалече от «Чайки», мы встречаем табун в 17 лошадей, включая трех жеребят.
Павший мустанг:
К сожалению, попадаются и павшие лошади. Всего их убыло от неустановленной точно причины примерно 18 особей. Скорее всего, слишком снежная была зима. Часть лежат на берегу океана, несколько – в пойме реки Филатова.
Основной рацион лошадей зимой составляют зеленые листья бамбука. Бамбук высыхает в июне, а молодые побеги остаются зелеными всю зиму и весну. Кроме естественной убыли, лошади гибнут и от рук браконьеров на побережье.
От поселка вдоль береговой линии стоят еще японские столбы, к которым на тросе подвешен кабель связи пограничников. Лет эдак 80 стоят. С виду вроде как ничем не обработанные, даже сучки имеются. Но, говорят, их в чем-то вываривали. Не всякая пила возьмет. Это – ель Глена. Сверху в торце каждого столба закреплен стальной защитный колпачок. Сколько еще они простоят?
Волны океан постоянно что-то выносит на берег. В основном это части рыболовных сетей, канаты, буи, поплавки. И тысячи ржавых бочек. Иногда везет: банки пива японского, канистру вина, ВСОП-овский коньяк. Саныч уже что-то трущит – банка смородинового джема с не истекшим сроком годности. «Пошел на отлив, еды поел…»
Ежедневно сотни, если не тысячи рыбацких шхун выходят в море. Вряд ли у них есть мусорные баки…
Наконец упираемся в реку Филатова и идем вглубь острова не более километра. Вот он, кордон Архангельского – конечная точка нашего путешествия! Спустя 8 суток пути.
Кордон Андрея Архангельского:
Хозяина дома нет, нас встречает курильский бобтейл:
Расчет за доставку:
Пока выгружаемся, пока рассчитываемся с хозяином ГТТ Евгением сначала своей, потом двумя его же бутылками вотки и его же закусью, на «гризлике» приезжает Андрей. К нему приехала пара – Андрей и Наташа с Кунашира, чтобы поймать вороную кобылу из табуна, что крутится подле кордона. Они втроем третий день безуспешно пытаются ее словить, не дается.
Кордон расположен в живописнейшем месте слияния двух рек – Филатова и Большева (Балышева, как привыкли здесь говорить) у подножия сопок в 700 метрах от океана. Хорошо!
Перекусываем и нетерпение гонит нас в тайгу, пока еще светло. Саныч с Антоном идут в устье реки Камышовка к берегу Тихого океана, я иду вверх по течению реки Филатова. Искать след медведя. По словам Андрея в пойме реки у леса должны быть туши павших зимой четырех лошадей. Нужно проверить, не наведывался ли к ним медведь.
Рыбалка у мужиков не удалась, как выяснилось, навыков ловли спиннингам у обоих как бы маленький. То есть никакого. А медведь лапами, кстати, ловит. С собой взяли огромный мешок для рыбы и понягу. На что Андрей уговаривал их много рыбы не ловить, и так девать некуда. Хотя одна поклевка была. Но вытащить рыбу так и не смогли.
Моя прогулка на два километра в один конец не выявила свежих следов медведя, хотя я напоролся на вчерашний или позавчерашний след очень крупного медведя как раз напротив предположительного места с тушами лошадей. Интересно, но погибли все жеребцы из табуна. Природная тупость и лень мужской половины? Скорее всего, пурга застала их в пойме у леса. И пока они объедали бамбук на пятачке, снегом занесло по пояс. Так и остались стоять…
Река Филатова:
Останки дороги. Между колеями уже выросли деревья...
Тис остроконечный:
Поднял с реки пару селезней, дупеля и рябчика. На обратном пути в притемках не плохо тянул вальдшнеп.
Вернулся в темноте, сразу же стали с Андреем кухарить. Макароны «Макфа», которые не полнят, заправили привезенной мною из дома банкой самодельной тушенки – смеси кабана и оленя. Опять символика: где зарождалась экспедиция, оттуда и олень, и съели мы его на другом конце света…
Вскоре приплелись и наши рыбачки. «Палкай рыбу не зловіш! Альбо сеткай, альбо толам». По их виду было понятно, что «отдохнули» они знатно, отмахали прилично. Это на летней карте дорога. А сейчас это метр снега. Мокрые как мыши. И подоспевший горячий ужин был к месту. Вотки не пили, но по пиву и вину прошлись.
Красивая фота. Это название. А в принципе на фоне Саныча - самый красивый действующий вулкан мира – Тятя:
Река Балышева (Большева), на берегу которой стояла наша избушка:
Когда они возвращались с рыбалки, то в полукилометре от кордона наткнулись на горячий след крупного медведя. Наверное, это тот самый, чей вчерашний след видел и я у Филатовки (именно так в разговоре упоминают реку Филатова). Что же, завтра будем его тропить…
Часть 6. Медведь Геммерлинга. Глава первая.
На следующее утро решили разделиться: Саныч, как проохотившийся в этих местах 10 лет и знающий каждый кустик, тропит вечерний след Хозяина. А мы с Антоном обрезаем от кордона до океана и далее вдоль береговой линии на мыс Рогачева и, если понадобится, на мыс Геммерлинга.
Выходим к океану – следов не было, идем на Север по направлению к вулкану Тятя, форсируем устье реки Филатова. У нас троих рации, будем корректировать наши действия.
У берега жируют тюлени Ларга, с любопытством разглядывают нас. Их торчащие головы всплывают то тут, то там. Рассматриваем их в бинокль и оптику, замечаю, что у Антона «ШиБ» уже без подсветки – вчера на ровном месте открутилась крышечка и выпала вместе с батарейкой. Такая конструкция явно только для охоты с вышки и без дождя. Правда, в отличие от МР-ки, которая у океана сразу же покрылась ржавчиной, немного более дорогой Зауэр-303 стоически перенес соль, покрытие ствола просто великолепное. Чего не скажешь про Апель… Покрылся ржавчиной.
Вскоре упираемся в первый непроход (прижим воды). Но в отлив и, обладая минимальными навыками акробатики, пройти не составило труда. Выходим на мыс Рогачева. Какая красота! Отвесные скалы полукругом, тихая мелкая заводь в образовавшейся «подкове» и все это венчает у моря небольшая скала в виде перста в небо. Чертов палец, не иначе. Этакий фаллический символ. В тумане напротив мыса просматривается необитаемый остров. Единственный на Кунашире.
На другой стороне «подковы» хаос камней, а чуть дальше – каменный завал. Видимо, во время прошедшего цунами эти каменные глыбы свалились в океан, образовав застывший во времени поток каменного водопада.
Проходим не без потерь. Антон оступается и падает, к счастью, не далеко. И немного калечит свой «ШиБ», а также ломает красненькую мушку карабина. И как это можно поставить на карабин пластиковую цветную (если угодно, гламурную) мушку? Ах, да! Это же для охоты на вышке. Болтающийся у меня на шее бинокль также обновлен – стукнул о камни. Хорошо бы иметь в таких условиях специальный подвес для бинокля.
Иду и думаю: интересно, а прицел часом не сбился? На нем заметная вмятина. С другой стороны, и мушка также уже не та… Гоню злые мысли и ползу за вечно спешащим на своих циркулях Антоном. Ходит он быстро, а моя физуха явно не соответствует здешним условиям. Привык, блин семенить неспешно по равнинам…
Местами идти стремновато, выходим в лагуну за мысом Рогачева. Голосом Саныча оживает рация: «На Геммерлинга идет, собака! Иду к вам навстречу через Рогачева». Вон он, в конце лагуны начинается мыс Геммерлинга. А собака, я так понимаю, это медведь. И там же на ближнем склоне видна зеленка. Прощупываю склоны биноклем – ничего. Но ОН где-то там…
Встречаемся с Санычем, он возбужден. Чует медведя, сатана. Вспоминаю вчерашнюю характеристику, данную Архангельским Санычу: «На охоте он – сатана!»
Саныч говорит, мол, вороны характерно каркают на мысе – протяжно… Там он, там! На побережье медведь на пройденном нами участке не выходил, след, по которому шел Саныч, ведет на мыс. Спускался, говорит, на берег и практически тут же вернулся на перешеек мыса. Мыс Геммерлинга имеет вид кисти лежащей руки: плато (ладонь) и четыре «пальца» высотою в двадцатиэтажку, которые выдаюются в океан на 50-100 метров. А между пальцами – маленькие узкие заливчики, где частенько застревают выброшенные океаном погибшие дельфины, тюлени, сивучи, а в отлив – рыба и крабы задерживаются. Старые медведи знают это место и по весне частенько заглядывают туда. Правда, с кончиков «пальцев» человек к морю не спустится – высокий обрыв. Но вот медведь карабкается с легкостью обезьяны.
Медведь зашел на «ладонь» и пошел далее по одному из «пальцев». Нужно выяснить, по которому.
План простой: поднимаемся на перешеек мыса (типа «запястье» руки), мы с Антоном остаемся на номере, или в засаде. А Саныч попробует вычислить, на какой «палец» пошел медведь. Если Саныч его подшумит и медведь сорвется с места, то все равно выскочит на нас.
Поднимемся наверх, прорываясь сквозь густые бамбуки. Ждем.
*прим.
Сделаю остановку, чтобы с помощью чужих фотов, снятых летом, проиллюстрировать «пальцы» мыса и заливчики. И рисунки.
Санычу нужно проверить правый «палец» с голой площадкой на самом мыску, там в солнечный день медведь может и на лежку остановиться, погреться.
Проходят бесконечные полчаса, Саныч возвращается – нашел! Вороны просто беснуются, медведь не на лежке, на ходу. Нужно спешить, чтобы успеть зажать его на выходе с «пальца» - там очень узкое место, никак не разминемся!
Карабкаемся сквозь пихты по довольно крутому подъему. Кое-где тяжело, кое-где очень тяжело, а местами и невозможно трудно. Хватаемся за пихты, бамбук – за все, что поможет удержаться на склоне.
И через метров двести выходим к основанию «пальца». Да… Перемычка та еще. Точно не разминемся! Длина перемычки метра 3-4, а ширина… меньше метра!
Это и есть узенькая перемычка:
Снимок, сделанный с перемычки:
Ближе к океану на том конце перемычки выше нас на 1-2 метра в тумане видно возвышение – пирамидка, поросшая пихтой и практически отвесными скатами слева и справа. Пик, не иначе. В непроглядной мороси смотрится как маленький островок в облаках. Со всех сторон шум океана.
Останавливаемся отдышаться, не курим (?). Саныч говорит: «Поднимусь на этот пик, попробую посмотреть, что там дальше за ним. Не успел Саныч уйти, как видим, несется назад и шепотом орет во всю глотку: «Здесь! Идет сюда. По склону от океана поднимается!!!»
Мы с Антоном плюхаемся на задницы, Саныч также. Ощетинившись стволами, направленными на перемычку в двух метрах от нас, готовы встретить Хозяина. Видимости как бы нет совсем: туман, морось, бамбуки на нашей стороне и низкорослые пихты на перешейке и на противоположной стороне…
Конечно, разумнее было бы отойти назад на 10-15 метров, чтобы иметь хоть какой-то запас по времени, если медведь просто бросится через перешеек на волю через трех сидящих на его пути мужиков...
Но времени реально было только на то, чтобы шлепнуться на землю и принять положение для стрельбы.
Часть 6. Медведь Геммерлинга. Глава вторая.
Буквально через несколько секунд замечаю легкое движение лапника на пике левее и немного выше «пристрелянного» перешейка. И сразу же, как мне показалось, увидел маленького медвежонка, который карабкается на пихту. Едва заметный в лапнике и только благодаря слишком светлой окраске…
Я так понимаю, что только с моего места сначала был виден этот спектакль. До меня вдруг доходит – нет, наверное, потом, позже дошло, что это не медвежонок полез на пихту, а здоровенный медведь встал на дыбы!
Все это длилось буквально пару секунд. Помню только, что первый выстрел был осознанным. Видел мушку, планку и соломенно-желтую шею медведя… Больше ничего.
Ба-бах!!!
Тут же дуплетит один за другим без задержки Саныч, стреляет Антон и пуляю я второй раз. Все эти выстрелы, кроме моего первого, слились в канонаду. Благо, что медведь успел рухнуть, валили бы еще.
**прим.
Слушая бывалых на Сахалине, на Кунашире, а более всего тех, кто потерял счет добытым медведям, в голове застряло одно: поливать нужно пока есть патроны. И в вдогонку сотни случаев, когда экономия патронов закончилась плачевно. Нам, охотящимся в тепличных условиях Европы, этого не понять.
Бить медведя на 3-4 метра и стрелять его в лодки на 100 метров – вещи несколько разные.
Впоследствии обстоятельства подтвердили правильность дальнейших наших действий, которые бы на материке вызвали бы бурю негодования «правильных» охотников.
Тишина… Я ожидал услышать громоподобный рев медведя, треск ломаемых им деревьев, но ничего. Тишина…
Саныч смещается вправо и кричит:
-Лежит!
Тут Антон с высоты своего двухметрового роста, делая пару шагов влево, говорит:
- Я его вижу!
Антон мог видеть только зад и спину медведя. Как позже выяснилось, в хребет и попала его пуля.
- Стрелять?
Мне, оставшемуся стоять на месте вообще ничего не видно. Почему-то не добавляю патронов в магазин. Не вынимая пальца из спусковой скобы, контролирую пермычку.
Саныч орет:
- Вали!
Ба-бах!
Боже, как громко…
Но еще громче кричит Саныч:
- Дернулся! Попал!
И тут же идет через перешеек. Он видит медведя и, не оценивая обстановки, о чем я мямлил ему под руку, стреляет. Опять дуплетом, и опять один за другим! К нему идет Антон. Стреляет еще раз. Поднимаюсь и я.
Е-мае!!! Вот это пейзажик! Медведь лежит на крохотном пятачке среди пихточек – просто не помещается на ровном целиком…
Со всех сторон почти вертикальный обрыв – и как он не упал вниз? Туда, где плещутся волны Тихого океана. Одно его судорожное агонизирующее движение, и он свалится в пропасть. Откуда нам его вовек не достать…
Вдруг медведь начинает крутить головой. И тут я уже, понимая, что трофей у нас, но мы его можем потерять, валю ему в затылок. Насрать на трофейный череп!
Все! Точно все!!!
Только сейчас пришло осознание того, что на самом деле произошло.
Во-первых, сразу вскружило голову (в прямом и переносном смысле) то место, где нам улыбнулась Удача. Точнее, где мы выиграли в лотерею 1:1 000 000. Мы втроем стоит над поверженным Зверем на крохотном пятачке на высоте 16-ти этажного дома и боимся сделать неосторожный шаг. С трех сторон ревет Тихий океан. Мы в буквальном смысле на краю земли русской.
Во-вторых, перед нами лежит Медведь вулкана Тятя. На Кунашире много охотников, которые ни разу даже не видели медведя ТАКОГО окраса: голова, шея и плечи соломенно-желтые, а остальная часть – «серебряная», черная с проседью.
Ведь именно это обстоятельство, такой окрас, заставило нас лететь, плыть, ползти на край земли. И всего на второй день охоты!
Конечно, мы осознавали, что даже издалека увидеть такого медведя в первую же экспедицию не реально – всего около 5% популяции на Кунашире имеет такой окрас. И больше нигде в мире! Более того, я лично бы смирился и с тем, что вообще мог не увидеть медведя. Не только на выстреле, но и вообще!
И именно такой расклад был бы нормальным: плотность медведя на Кунашире хотя и выше, чем, например, на Сахалине, но равняется всего около одной особи на тысячу гектаров. Причем, это не те «га», что у нас – можно на машине за пару часов объездить не одну тысячу. Здесь каждая «тыс. га» - это распадки, сопки, бесконечные подъемы, спуски, в том числе по снегу «вам по пояс будет», форсирование рек и притоков, обходы «прижимов»…
А рояль в кустах все же был… Это – Саныч! Именно благодаря ему состоялась это памятная встреча на орлином гнезде. Не достало бы ему малой толики опыта, не отрезали бы мы Хозяина на мысе Геммерлинга.
В-третьих, первоначальный залп был настолько удачным, что оставил медведя на месте. Возможно, если бы какая-то одна пуля прошла бы на 1-2 сантиметр выше или ниже, у хозяина была бы возможность сделать роковой шаг в пропасть или, еще хуже, - возможность прорваться по узкому перешейку через наши трупы.
Давеча медведь походя убил взрослого жеребца Архангельского. Так, мимоходом сломал хребет одним ударом. Лежит лошадка невредимая, но… мертвая. Что стоило даже смертельно раненному медведю таких размеров отвесить оплеух трем, сидящим на жопе, охотникам?
В–четвертых, нами был убит взрослый самец. «Хрячина». У него отсутствовали уши, то есть, их совсем нет, как ножом срезаны. Вероятно, он был когда-то в петле. Нету части резцов, а клыки сильно стерты, концы обломаны. Вершина охотничьего счастья. Что называется, верхний пенис!
В-пятых, несколько лет назад именно на этом месте мыса Геммерлинга, с точностью до наоборот, медведь «запер» двух геологов.
То есть медведь оказался на перешейке со стороны острова. а геологи - со стороны океана. Выживший, который младше, рассказал, что не помнит, как они смогли спуститься к океану - там почти отвесная стена в конце спуска. Но морем выбрался к людям. Оцепеневший от ужаса старший его товарищ замерз на огромном валуне у кромки воды...
Вот так…
Часть 7. Послевкусие.
При дегустации и оценки вина невозможно пропустить такую важную составляющую как послевкусие.
Находимся под впечатлением бесконечно долго, блаженное чувство не покидает меня. Нет мужского выдоха типа «дело сделано»! Наверное, мне удалось уловить суть женского оргазма – всеохватывающего, продолжительного и многократного…
О, блин, эка завернул!
Мы не видели дна пропасти из-за тумана. И нам на самом деле казалось, что там ТАК высоко. А вы контролируете себя во время оргазма?
Даже Антоновы слова про «давайте шкурить» не возвращают меня на землю. Но как и всякое прочее явление, у послевкусия есть две стороны. Или, следуя эротической канве, у палки два конца…
И шкурить нужно, и выносить придется, и череп варить.
Сложности в снятии шкуры с медведя под трофей собственно три:
1. Правильные разрезы.
По задним конечностям – строго от середины пятки к анальному отверстию. Главное, чтобы одинаково с обеих сторон.
По передним – от середины плантарной мозоли НЕ к тому месту, где по идее две линии встречаются, когда кабана разделывают, а выше. Ближе к основанию шеи в районе ключиц. Тогда шкура в готовом виде не будет иметь треугольных выхватов.
На шее по горляку – не доходя 10-15 см до подбородка.
2. Снятие шкуру с головы.
Оно и в целом утверждение верно: чем больше прирезей вы оставите, тем тяжелее будет вынос шкуры и длиннее обратная дорога.
Отделить шкуру по кругу со стороны пасти КАК МОЖНО дальше по направлению к затылочной части, чтобы при обработке со стороны шеи разрезы встретились. И было бы возможным перетянуть не разрезанную у подбородка часть шкуры наверх сначала через нижнюю челюсть, а потом наверх через верхнюю.
3. Снятие плантарных мозолей и в целом лап с когтями.
Мозоли прорезаются по кругу. По краю волосяного покрова. Далее с пятки срезаем саму «подошву», отделяя ее от плоти (жировой прослойки). Подбираемся к фалангам пальцев со стороны мозоли. Аккуратно подрезая, по очереди, один за другим, извлекаем пальцы и отсекаем их по последней фаланге, оставляя ее при когтях.
В остальном никаких отличий от прочих животных такого размера. Если кто-то найдет неточность или имеет что добавить, милости прасю. Буду только рад.
*прим.
Про ножи.
Работали двумя ножами: моим древним "Неман" по типу Пумы из 40х13 и Антоновым по типу Кизляр из 95х18, а также к месту оказался и Wenger (складник по типу Викторинокс). Мы бы не обошлись без волшебного резинового круга с вкраплением алмазной крошки. Реально. Ножики достаточно часто и БЫСТРО правились, так как работать недостаточно острым ножом утомительно.
Очень удачная оказалась случайно когда-то найденная форма у моего "Немана". Без ложной скромности скажу, что от Бреста до Курил все, кто держал его в руках и работал им, "хвалили, восхищались даже". (к/ф "Приходите завтра")
Должен сказать, что разместиться вчетвером на маленьком пятачке над пропастью – еще та задачка! Не смотря на то, что один их четырех… труп. Но именно он и занимал большую часть площадки. Суетимся, нет, по-деловому крутимся вокруг медведя, периодически одергивая друг друга: «Осторожно, сзади!»
Долго ли, коротко ли, но спустя, наверное, часа четыре шкура под руководством Саныча снята. Желчь аккуратно изъята, отрезан небольшой кусок печени и пенис.
*прим.
У медведя в члене есть косточка. Как и у всякого настоящего мужчины в принципе.
Можно мундштук для курения сигарет сделать...
Или авторучку.
Даешь девушке пописать. Она задумается, начнет грызть кончик пера... А ты и вспомнишь о хорошем.
Дело за малым – вытянуть шкуру из-под медведя и перетащить ее через перешеек на «большую землю».
Снятую шкуру после преодоления перешейка смогли отнести только на 50 метров… Хрен ее знает, сколько в ней весу, но она реально неподъемная. Расстелили на снегу. Сделали фотосессию и налегке в обратный путь на кордон.
По дороге несколько раз пересекали следы медведицы с пестуном. До чего детскими показались нам ее следы!
То ли дело у Хозяина! Это перец достоин иметь собственное имя.
Назовем его… Медведем Геммерлинга.
Путь домой по заброшенной японской конной дороге через перевал близ мыса Рогачева лично мне не показался легким.
Взяли перевал...
На базу прибыли вместе с наступлением темноты.
Часть 8. Награда за труды праведные.
И этой наградой стала прогулка налегке к горячему источнику «Чайка», что в 4 километрах южнее кордона.
Этот счастливый день решено было посвятить отдыху, тем более, что к обеду из поселка должны были приехать товарищи и привезти лодку и пиво. Лодку – для доставки шкуры. То есть снести шкуру к океану и забрать ее лодкой до устья реки Филатова. Оттуда на «гризлике» уже на кордон. Ляпота!
Дорога показалась нам скорой, и уже отпаривая чугунные ноги, ожидаем ПИВА. Именно так – ПИВА! Заглавными буквами. Маленькая незаметная радость на континенте… И такое вожделенное на острове!!!
Вода из подземного источника, можно сказать, из недр земли, несла бесплатные 50 градуса удовольствия.
Радоновый источник с запахом серы. И все это прямо на берегу Тихого океана. Морось. Хуже тумана. Туда-сюда из пелены мороси вылетают стайки разнообразных уток. Периодически, словно поплавки, всплывают головы тюленей Ларга, с любопытством рассматривая трех голых мужиков. Счастливых мужиков…
При желании прямо из ванной можно сбить парочку селезней. Чем не рай?
Напротив огромная со сложным рельефом каменная плита выдается в океан, образуя в отлив множество островков и мелких луж. Где на несколько часов застревают в плену крабы, камбала, морские ежи и прочая съедобная живность. Что привлекает Белохвостых орланов, Большеклювых ворон, чаек, уток, гусей, бакланов, крохалей. Наверняка и медведей.
Там и тут видны руины старой японской дороги. Именно руины. Ибо японцы делали подушку для дороги из 6-7 рядов кладки красного кирпича, покрывая полотном «белым асфальтом», как сказала нам экскурсовод в музее. Возможно, бетоном.
Сегодня только тысячи разбросанных по побережью кирпичей – сиротливых свидетелей – напоминают о былых коммуникациях. С трудом верится, что редко встречающиеся посадки лиственницы (на острове в естественном состоянии их практически нет), а также полянки желтых нарциссов – все это останки японских поселений. Кто, когда стер с лица земли эти деревни и хутора?
Время, стихия и отсутствие желающих жить в этом месте на краю земли. Тут просто некому жить…
Японцы изжили коренное население – народ Айну. «Советы» – японцев. Все, жизнь уже не теплится среди покрытых лесом сопок, в поймах живописных рек и на побережье, где воды быстрых рек вступают в брак с соленой водой океана.
Здесь нет коренного населения. Нет, людей, которые бы считали остров своей родиной…
Наверное, кайф от купания в горячем радоновом источнике зимой красочнее, но и при +5 окунуть свои члены в блаженство как минимум приятно.
Закуриваем и слышим, как в пятистах метрах, не доехав до «Чайки» застряло в песках наше пиво, ревя моторами. Отлив закончился. И проскочить Песчанку наши товарищи, увы, не смогли. По спутниковому телефону узнаем, что удалось вырвать Ниссан только назад, в сторону поселка. Они возвращаются…
Мы – тоже. Только на своих двоих после японской бани «офуро». Жаль. Через каких-то полчаса будем пить чай.
К вечеру веселая компания все же добралась к нам на кордон. На таком же, как и они сами, веселеньком транспорте – «Актик Кэт». Пили долгожданной пиво.
Естественно лодку взять не смогли, оставили в поселке.
И как теперь забирать шкуру, череп, жир? Иначе как своем горбу – никак. Вспоминая вчерашнюю дорогу с Геммерлинга с маленьким рюкзачком и ружжом, я с сожалением вынужден сам себе признаться, что мне это не по плечу. Не моя весовая категория.
Завтра на Геммерлинг идут рослые Саныч и Антон. Дай бог им сил перевалиться через мыс Рогачева с грузом.
Утро следующего дня. Распорядок.
Для Саныча и Антона с 9.00 до 17.00 – подвиг.
Для меня – добыть селезней выстрелом через дымоход. Или иным другим способом.
Для вновь прибывших товарищей – наловить кумжи на всех. Кумжа – такая вкусная рыба из лососевых.
Все справились. Героев – Саныча и Антона – встречали уха из кумжи, шурпа из селезней, немного вотки. Далее солили шкуру, вываривали череп, слушали вальдшнепа.
К слову, в прибрежной зоне и на самом побережье пернатые охотничьих видов представлены широко. Мне встречались рябчики, МНОГО бекаса, дупели, вальдшнепы. Огромное разнообразие водоплавающей – гнездящихся и пролетных: кряква, в том числе и черная кряква, гуси, прочие известные нам типа свиязи, а также экзотические - каменушка, косатка, клоктун, нырок Бэра.
Брачные полеты дальневосточных бекасов (это мое наблюдение, возможно, ошибочное) отличаются звуками от привычных нам. Они там не «блеют», их песня имеет четко различимые три коленца: собственно непрерывный «квач» (мы слышим его, когда бекас срывается из-под стойки), потом звуки ускоряются (как глухарь точит), и наконец, срывается в пике, распушив хвост. Но при этом нет блеяния, но есть громкий звук. Словно над головой с шумом пронеслась кряква на посадку.
Наверняка в августе-сентябре здесь чрезвычайно красиво, а охоты по перу изобилуют добычей. И вообще на островах (а в Сахалинской области их 59) из-за огромного Тихого океана поры годы смещены на 2 месяца. Весна и начало лета холодные, а бархатный сезон захватывает октябрь – прогретые воды океана хранят тепло. И медведь, отожравшись на «зимней» кумже, может залечь и после Нового года.
Мы покидаем кордон, прощаемся с суровым с вида, но добрым хозяином – Андреем Архангельским. И на «гризлике» и «Арктик Кэт» прорываемся на поселок. На полпути нас ждет Жып у реки Илюшина (местные называют его древним айнским именем Винай).
Традиционно не доезжаем до места встречи, багги, чудо американской техники, глохнет и больше не заводится.
Спрашиваем, что сломалось, в чем причина? Ответ однозначный и понятный: «Машина не едет!»
Понятно…
На сей раз Жып проезжает к нам и берет «Арктик Кэт» на прицеп. Это новый автомобиль, гордость хозяина, типа ТЛК-70 или старый «Прадо». В данном случае в бумагах числится как «ТЛК-Хантер». У него неразрезные мосты, честные 4х4 и дизель в 4.2 литра. Трудяга со спартанским салоном, простыми и понятными агрегатами.
Мечта!
В 90-х годах забавный эпизод с японцами приключился.
У Саныча тогда была собака, пушистая лайка, похожая на медведя. Он и назвал ее Кума (по-японски, "кумА" - медведь).
Ну, вот, пользуясь безвизовым режимом, приезжает одна из первых партий японцев на могилы предков. Вокруг них крутятся администрация острова, КГБ-шник, областное начальство. Наняли проводника с карабином для защиты от медведя - Саныча. Все чин-чином. Японцы поправили могилы, поставили фонарики, разложили символическую еду...
Дело к отбытию гостей, идет дождь. Лужи, грязь. Мокрый от переживаний областной чиновник подходит к Санычу и говорит:
- Ну, слава богу, вроде все хорошо прошло...
Вдруг бежит местный глава и громким шепотом орет:
- Саныч, бл%! Твоя собака собака шарится по кладбищу и ест с могил оставленную еду! Японцы снимают все это и завтра в газетах будут фоты, как русские надругаются над их могилами! Зови собаку скорее!!!
Саныч во всю глотку:
- Кума! Кума!
Девяносто пожилых японцев мордами в грязь и закрывают головы руками, как их учили... Одни дедок стоит среди непролазной грязи и пытается залезть на пихту...
К Санычу ползет переводчик:
- Где медведь???
Подбегает Кума, машет хвостом.
Саныч:
- Дык, эта... Вот он!
Часть 9. Хоккайдо.
Поселок встретил нас привычным для этого времени года (и для местных жителей, но не для нас) туманом. Не видно ни зги. «Зга» - это второй дом по улице. Его не видно.
Но Кунашир был бы не Кунаширом, если бы его погода принесла только одну неприятность. По поселку пронеслось сарафанным радио: теплоход «Фархутдинов», едва покинув порт на Сахалине, вернулся назад в Корсаков – шторм в Охотском море.
Какой-то не смелый на судне капитан… Прошлый раз в ночь не пошел на Кунашир, и мы стояли до утра на Шикотане. Сейчас струсил идти в шторм…
Если он завтра не выйдет в рейс, нам трындец – самолет на Москву тю-тю-ю…
Говорят, человек такой таракан, что ко всему привыкает. Я так и не смог смиренно принять все выкрунтасы Южно-Курильской стихии. Оптимизма не прибавляют многочисленные друзья Саныча. Похоже, они рады такому обстоятельству и наперебой хвастают, сколько кому пришлось ждать, чтобы выехать с Кунашира. 17 суток, три недели…
Кто, бл%, больше???
Селимся в гостинице. Специально так сделано в связи с сейсмичностью острова или нет, но когда идешь посередине комнаты, шкафы по обе стороны стен норовят сойтись у твоей головы – наклоняются к центру нумера. Полы естественно прогибаются.
Кстати, за время нашего пребывания на острове дважды трясло до 4 баллов. И оба раза я спал. Днем. Обидно…
Сутки прошли в мелких заботах. И фиаско. Билеты на самолет мы не сдали. Видите ли, конторка (то ли билеты продают, то ли сувениры, но в комнате был компьютер и прилавки) работала в этот день только до 13.00. Вот так, тупо до обеда. Потребовали отметку аэропорта о задержке вылета. Как будто бы они не знают, что вчерашнего (!) вылета не было?
Также не получилось пообедать. И, кстати, позавтракать также. В гостинице на дверях кроме надписи «Буфет» написано: «Работаем с 8.00 до 17.00»
Но в 10.00 дверь была еще закрыта. Вспоминаю написанную от руки записку на дверях сельского магазина: «Ушла на линейку в школу» Помню, очень хотелось пива…
С обедам еще круче. Из большого списка блюд на листке школьной тетради в клеточку было только: 1 (одна!) тарелка супа типа борща (досталась мне) и кальмар, жаренный в сухарях, с… макаронами.
В конце концов пошли в сауну при гостинице, где и плотно поели: друзья Саныча непрерывно несли «что бог послал».
«А в этот день бог послал»: креветки вареные, гребешки сырые с соусом, сайра горячего копчения, кумжа холодного копчения, малосольные всякие лососевые рыбы, буженина из конины, корюшка-малоротка и зубатка и вотку с серебряной бляшкой «999» на дне. Кажется, звали ее что-то типа «Высшая проба».
Саныч:
- Если бы с самого начала пил такую водку, у меня был бы приличный слиток.
Один из посетителей, а по совместительству и хозяин гостиницы, пригласил нас на завтра в море на рыбалку.
Теплоход в лучшем случае послезавтра, почему и не перкей?
Очень интересный человек. Дмитрию, так зовут этого доброго человека, осталось покорить гору Винсон - высшая точка Антарктиды, чтобы получить сертификат Клуба покорителей семи самых высоких вершин в семи частях Света: Северная и Южная Америки, Австралии, Африки, Европы, Азии и Антарктиды.
Удивительный край, удивительные люди…
Проезжаем мимо воинской части. Интересно, но военные еще используют танк конца второй мировой ИС-3. Для задач на острове вполне. Кое-где снятые башни танков выполняли функцию защищенной огневой точки. Где-то сохранились бетонные стрелковые укрепления. Были готовы отразить атаки японской военщины!
Оповестив пограничников (у нас у всех были оформлены разрешения на въезд в приграничную зону), мы вышли в Охотское море на резинке с 40-ка сильной «Ямахой».
А что?
Дмитрий как-то на гидроцикле гонял по Тихому океану с Кунашира на Шикотан.
Хоккайдо на заднем плане:
Довольно быстро приехали на охотское побережье, что-то около 10 километров. Тут Саныч, не будь он Санычем, как заорет: «Стойте! Там собаки охраняют стан рыбаков! Сидите, я открою шлагбаум!»
Мы поляпали дверями машины, закрываем окна. Оказывается, эта плюшевая собака охраняет въезд уже лет двадцать.
Блеснение в море не дало результата. Палтус, который достигает тут 100 килограммов еще не подошел – затяжная весна и температура воды не выше 2-3 градусов. Вот-вот придет время камбалы. Хотя поставленная любительская сеть уже добыла нам камбал двух видов. В том числе так называемую японскую, с ярко-желтыми полосами на брюшке.
Катушка для палтуса с "телевизором" и электроприводом:
Высаживаемся в живописном месте – устье ручья Скрытный. У порожка взяли мальму, на выходе в море – кумжу. Она здесь, жирует. Собирает малька, который скатывается в море. Круговорот.
Мальма. Ручьевая форель:
Жарим на углях свежайшую рыбу и с удовольствием и черемшой уплетаем за обе щеки дары моря.
Запеченная икра камбалы в листьях лопуха:
Солнце, тепло. А мы всего-то в нескольких километрах от тихоокеанского побережья, где морось и туман. Рассматриваю сопки Хоккайдо. Страна восходящего солнца, а мы смотрим на нее… с Востока! Наблюдать, как за горами Японии садится солнце, то еще ощущение. Абалдеть!
Я обгорел, отчего-то устал. Возвращаемся в стан рыбаков, где хранится лодка. Место интересное – в 100 метрах от побережья озеро лагунного типа, в котором водятся пресноводные крабы. А сегодня здесь охотники попытают счастья добыть селезня.
Приветствуем директора Курильского заповедника - Бойко Виктора Николаевича. Он тут со спаниэлькой и ружжом.
Отмечаемся на КПП у погранцов, мол, все живы, вернулись. Погранец оказался… молодой девушкой, лениво вывалившейся из будки. Типа чего вы хотите, я тут рядовой работаю сутки через трое. Вязала, блин. И все это за какие-то 50 тысяч рублей в месяц…
Мы едем в поселок мимо горячих подземных источников, что вырываются паром у вулкана Менделеева. Пар и вода из источников – это и тепло, и электроэнергия в поселке Южно-Курильск, нынешней столице Кунашира.
Завтра мы покидаем этот удивительный остров…
Или нет?
Ну, почти. Теплоход все же пришел. Но стоял у входа в бухту 6 часов, ожидая пока рассеется туман. Бухта славна тем, что в метре под водой там есть скала. И называется она соответственно - Таран. Боятся ее, однако.
Главное – после обеда мы на теплоходе. В шикарной двухкомнатной каюте с телефоном и возможностью заказа еды из ресторана.
До свидания, Курилы! Мы обязательно встретимся вновь!