Как-то в начале зимы мне позвонили из совета общества и предложили принять участие в охоте на волков, которую решили организовать после того, как на территории Шнаевского охотхозяйства обнаружили свежие волчьи следы.
Сборы были недолгими: положил в рюкзак буханку хлеба, пяток луковиц да пару банок мясных консервов, которыми меня регулярно снабжала из Москвы матушка (в Пензе в те хрущевские времена такие деликатесы были редкостью). Надел ватные брюки, теплый свитер, телогрейку и валенки, ружье на плечо — и в путь. Основное место сбора — центральная база Шнаевского охотхозяйства.
Когда приехал на вокзал, там уже собралась пензенская часть команды — три человека во главе с весьма пожилым, опытным охотником на волков. Вот только одна нога у него была деревянная, что, однако, не мешало ему ходить на лыжах, когда это требовалось, не хуже остальных.
В состав команды входил и хорошо известный в Пензе истребитель волков Пылков. Во время войны он служил в бомбардировочной авиации дальнего действия и оказался одним из немногих, кому удалось в начале войны три раза летать на Берлин и вернуться живым.
В последний, третий полет в него попало несколько пуль из крупнокалиберного пулемета, но врачи спасли ему жизнь. Был Пылков заядлым охотником и, вылечившись после ранения, организовал отстрел волков с самолета, который называли «кукурузником». А волки тогда в большом количестве расплодились в Пензенской области, и Пылков нанес им существенный урон.
На станции Шнаево нас встретил егерь с запряженной в сани лошадью и быстро довез до базы. Утром к нашей компании присоединились остальные три егеря хозяйства, и мы тронулись в путь. Ехали на двух санях, в которые сложили рюкзаки, ружья и несколько пар лыж. Когда дорога шла под гору или по ровному месту, присаживались в сани, в гору шли пешком. Снега в ту зиму было сравнительно немного, так что и лошадям и нам было нетрудно.
Ехали от деревни до деревни, высматривая следы на обочинах. В деревнях расспрашивали местных жителей, обследовали скотомогильники и, находя волчьи следы, продолжали путь, пока не наступала пора подумать о ночлеге. Ехали, конечно, не по следам, а по дорогам, но примерно в том же направлении, куда шли волки.
У меня сложилось впечатление, что они далеко от дорог не отходили и часто ими пользовались при своем передвижении. Интересовали их прежде всего скотомогильники, в которых они в достатке находили отходы колхозного животноводства, в основном павших поросят.
Расчет был на то, что, обнаружив свежий след, мы по нему выйдем на дневку волков, которую они обычно устраивают в густом ельнике. Дальше предполагалось офлажить это место и перестрелять серых разбойников. В санях мы везли несколько мотков красных флажков. Так, не спеша, ехали мы от деревни до деревни, часто видели волчьи следы, но не очень свежие.
Практически в каждой деревне у наших егерей жили родственники или хорошие знакомые, так что проблем с ночлегом не было. Обычно нам стелили на полу несколько старых овчинных тулупов, спать было тепло и удобно. Ночевке предшествовало застолье. Надо сказать, что ехали мы по местности, заселенной в основном мордвой — народом приветливым и гостеприимным.
В каждом доме, где мы останавливались, нам варили кастрюлю картошки и ставили на стол всякие соленья, чаще всего капусту и огурцы, но иногда и очень вкусные грибы. Водка же была казенная: старшему по команде снарядивший нас Совет охотников выделил на это дело энную сумму денег. Даже если магазин оказывался закрыт, то водка покупалась у продавщицы на дому.
С этим проблем не было. А однажды нас определили ночевать в местный клуб, где в тот вечер назначили танцы. Мы выступали в качестве зрителей — не танцевать же в валенках! Остались в памяти от этой поездки красивые названия гостеприимных деревень: Наскафтым, Русская Норка, Новый Мачим, Русский Камешкир...
Наконец как-то утром нам удалось обнаружить совсем свежий след крупного волка, уходивший от скотомогильника в сторону леса. Встав на лыжи и взяв ружья, мы, полные надежд на долгожданную удачу, пошли по этому следу.
Он повел нас сначала по широкому прогалу между кустами, а затем по просеке. Было тихо и очень красиво: выпавший накануне снег принарядил кусты и деревья. Выйдя на небольшую поляну, мы аж вздрогнули от неожиданности: в нескольких метрах от нас снег стал буквально взрываться от вылетавших из лунок тетеревов. А вскоре нас ожидало новое открытие. Лес кончился, дальше было огромное поле. Волчий след выходил на него.
И вот даже невооруженным глазом можно было заметить сидящего посреди поля волка. У нас был бинокль, и мы смогли как следует рассмотреть его. Волк был большой и почему-то не лежал, а сидел. Половина нашей команды попыталась лесом зайти на противоположную сторону поля, но волк быстро
разгадал наш маневр, нехотя поднялся и потрусил дальше. Только мы его и видели.
Стало ясно, что с таким умным хищником, который устраивает дневку не в лесном массиве, как положено волкам, а посреди поля, нам не совладать. Преследовать его дальше не имело смысла. К тому же и намеченное на эту экспедицию время подходило к концу. Посмотрели на волка — и ладно. Многие ли могут похвастаться тем, что видели серого в его родной стихии?
А недавно в обширном повествовании Н.А. Зворыкина «Охота на волков с флагами» я прочитал, что устраивать дневки посреди поля характерно для волка, потерявшего слух. Так что, скорее всего, тот волк был глухим.
Обратная дорога заняла меньше времени, хотя и пришлось заезжать на скотомогильники, где туши павших поросят начинили ампулами с ядом. Увы, волки там больше не появлялись, а безнадзорно ампулы оставлять было нельзя.