В Восточной Африке англичане и французы называют буйвола «Вuffalo» или «Buffle», а местные туземцы — «Nyati» или «Mbogo» и боятся его чрезвычайно. Когда на сафари требуешь подойти или подъехать к стаду «мбого» поближе, то погонщики, водители и проводники начинают дружно вспоминать о своих детях, которые могут остаться сиротами…
Если львы нападают не в порыве злости, а по праву хищника, желающего есть мясо, то буйвол мстит беспредельной яростью за свое ранение, боль и смерть! Такой зверь, прошедший горнило охот на него и имевший контакт с охотниками, чует человеческий запах за версту и любого человека, даже безобидного аборигена или туриста, принимает за врага. Поэтому часты случаи, когда буйволы безо всякого повода нападают на простых людей, оказавшихся в открытой саванне или буше, и убивают их!
Его очень трудно уничтожить. Если с первого выстрела охотник не попал в самое убойное место, то он может считать себя обреченным. Удивительна стойкость буйволов к ранам: он может быть ранен пятью или десятью выстрелами, но будет неустрашимо атаковать своего врага — охотника.
Раненый, истекающий кровью буйвол мобилизует все свои силы, чтобы отомстить. Он либо кидается в отчаянии на своих врагов, если видит охотника, ранившего его, либо затаивается в зарослях на своем следу. Теперь начинается игра не на жизнь, а на смерть. Охотника, ищущего в зарослях раненого буйвола, может спасти только самообладание и меткость стрельбы. У буйвола есть свое оружие, которым он великолепно умеет пользоваться. Это его величественные и фантастические по прочности и размерам рога. Эта броня отбивает любые пули, делая буйвола почти неуязвимым. Если же он дождался нашего охотника-следопыта, то выскакивает на него как бульдозер, утюжа кусты со скоростью более чем 50 километров в час! Ничто живое не может противостоять ему в такие моменты.
Сами охотники на буйволов отзываются о них с уважением и страхом. Вот что вспоминает Роберт Руарк: «Мне доводилось неоднократно успешно охотиться на мбого, и хотя его рог ни разу не пронзал мою плоть, чувство страха, вызываемое им, с годами не становилось меньше. Он огромен, уродлив, злобен, жесток и коварен. Особенно, когда он в ярости. А когда он ранен, его ярость не знает границ. Никакая другая охота, даже охота на слона, не может сравниться с ней по силе страсти и эмоциональному накалу...
На первый взгляд африканский буйвол совершенно неуязвим. Его зрение также остро, как обоняние, а слух также совершенен, как зрение. В момент нападения он высоко поднимает голову, ни на мгновение не отводя от соперника взгляда немигающих глаз. Бегущий мбого способен опередить курьерский поезд, но в то же время может остановиться на месте как вкопанный или развернуться буквально на пятачке.
Его язык так же шершав, как рашпиль, а копыта похожи на гигантские утюги, с острыми, как нож, краями. Его череп не уступает по прочности броне, а внушающие ужас бритвенно острые огромные рога напоминают копья. Его рога идеально подходят для нанесения смертельного удара, одним взмахом головы он может распороть человека от живота до шеи.
Особое удовлетворение он получает от танца — танца смерти на теле поверженной жертвы, и от того, кто стал невольным помостом для этого танца победителя, не остается ровным счетом ничего, кроме кусков разорванной плоти, втоптанных в землю, политую его же собственной кровью».
Людей и культурные ландшафты африканский буйвол не «переваривает» органически. Но есть существа, с которыми он живет в мире. Это в основном травоядные: антилопы, жирафы, носороги, слоны и даже гориллы. В горах Вирунгу они живут рядом и зачастую вместе пасутся на одних пастбищах. Их разделяют порой буквально одни кусты.
Капский буйвол водится везде, где есть трава, забираясь даже в горы, на высоту более 3000 метров, но все-таки предпочитая саванны и степи, рядом с реками и озерами. Особенно он любит свежие сладкие степные злаки и сочные луговые травы. Но не унывает, когда яркое тропическое солнце высушит саванну и вся она превращается в желто-бурую равнину, на которой торчит похожая на проволоку слоновья трава, которую и травой-то назвать нельзя.
Когда-то, в древних тропических лесах, предки буйволов жили семейными группами — буйволицы с разновозрастными детенышами. Да и сегодня карликовые буйволы под сенью лесов живут также. Переход к жизни в кустарниковых саваннах уже сопровождается объединением таких семейных групп в стада — по 20–30 особей и больше. На открытых же пространствах, в мире травяных саванн, мбого образуют огромные смешанные стада, в прошлом — до нескольких сотен особей. Даже сегодня в Восточной Африке можно увидеть группы по 50–60 животных.
Такое стадо четко структурировано по составу «населения» и по рангам. Кроме самок с новорожденным молодняком мы видим здесь взрослых самцов во главе с доминантом, группы взрослеющего молодняка и холостых самцов. С началом гона, который совпадает с началом сезона дождей, самцы и самки соединяются, образуя большие стада, первенство в которых достается самым умудренным и сильным быкам.
При переходах такие стада выстраиваются в «каре», в котором буйволицы с молодняком занимают центр, по краям их охраняют взрослые быки, а впереди идут вожаки. Таким структурам не страшно ничего. При появлении прайда львов их встречают самые сильные и боевые самцы, способные разогнать «шайку-лейку» или загнать их на деревья. По окончании гона быки-землевладельцы опять разбредаются по саваннам, карауля свои участки…
Местные аборигены (масаи, карамоджа и т.д.) хоть и любят мясо мбого, а из толстой шкуры мастерят свои щиты, которые не пробивают стрелы их врагов, все-таки стараются обходить его стороной, и долгое время между ними было некое равновесие. Оно нарушилось с приходом белых, принесших с собою огнестрельное оружие и эпидемии.
Наибольший урон буйволам в Африке нанесли эпидемии болезней домашнего скота, завезенного белым человеком. Первые вспышки бычьей чумы на континенте начали вспыхивать еще в конце ХIХ века, унося тысячи и тысячи буйволиных жизней. Не затихают они и по день сегодняшний. Особенно в зоне северных саванн, вдоль южных границ Сахары.
Другая напасть, проистекающая от людей, это распашка и освоение новых земель, заселение территорий саванны домашним скотом.
Ввиду большой опасности, охота на буйвола предполагает несколько условий, позволяющих с честью выйти из схватки со зверем. Законодательно установлено, что охотника должен обязательно страховать опытный проводник, который организует всю охоту. Это — тропление, грамотное скрадывание, определение трофейных качеств животного и, конечно, обеспечение безопасности охотника.
Даже само тропление, когда следопыты по едва приметным признакам отыскивают в буше следы мбого, очень волнующий момент. Когда стадо буйволов оказывается в пределах видимости, проводник, собственно, и найдет Его, обладающего самыми крупными рогами. Важно верное определение пола животных (охотиться можно только на самцов, выстрел по самке влечет за собой много неприятностей).
Важно так произвести выстрел, чтобы буйвол лег сразу. Иначе охотников ждет множество приключений с раненым зверем, очень «крепким на рану». Здесь, как и во всей охоте, очень велика роль проводника — профессионального охотника (РН), который подскажет охотнику расстояние до зверя, момент выстрела, место желательного попадания и т.д.
Самое «сладкое» может наступить после выстрела! Если буйвол только ранен и резво пошел в буш, то РН принимает решение о целесообразности преследования. И здесь возможны любые сценарии развития событий. Главное, что все они чрезвычайно опасны и волнительны. Если же буйвол после выстрела лег, то после непродолжительного наблюдения за трофеем к нему подходят и производят, при необходимости, «контрольный выстрел». Делать это необходимо, даже если всем видно, что зверь «готов».
Было много случаев, когда гордые своей победой охотники долго фотографировались и даже «отмечали» чаркой свою победу прямо на быке, после чего тот вскакивал и устраивал всем «маски-шоу»!
Всех советов дать в короткой статье невозможно, разве что не забудьте заранее хорошо поупражняться в стрельбе из своего оружия, чтобы в случае неожиданного «рандеву» с разьяренным быком в буше быть наготове! Счастливой охоты, ребята!
БУЙВОЛ
Капский, или черный, буйвол Syncerus caffer — могучее животное, входящее в «большую пятерку» Африки. Весом до 1300 кг и высотой в холке 160–180 см, с низко посаженной головой, защищенной «шлемом» из сросшихся у основания мощных, изогнутых рогов.
ОБ АФРИКАНСКИХ БУЙВОЛАХ
Самые крупные и мощные буйволы водятся в Восточной и Южной Африке (Syncerus caffer caffer). Это капский, т.е. южный подвид. В северных саваннах обитают более мелкие буйволы западного, сенегальского подвида (S.c.brachyceros), в Судане — нильский подвид (S.с.aequinoctialis), а в Центральной Африке водится так называемый лесной, или карликовый, буйвол (S.c.nanus).
НГОНЬЯМА ЖЕЛТОГРИВЫЙ
Наконец стадо пришло в движение, но животные уже не пережевывали побегов — очевидно, они были встревожены. Нгоньяма поднял голову, птицы с громкими криками полетели к нему, а львица скользнула вперед. Буйволы все до одного повернулись и стали смотреть в ту сторону, где кружились над Нгоньямой птицы. Львица воспользовалась этим моментом и прыгнула на спину молодой буйволице, а лев с ревом рванулся вперед.Началась паника. Ломая тростник, матери с детенышами бежали по направлению к лесу, и от их топота дрожала земля.
Львица, злобно рыча, старалась вонзить клыки в шею молодой буйволицы, но та стряхнула ее со спины как раз в тот момент, когда Нгоньяма, сделав гигантский прыжок, всей своей тяжестью придавил буйволицу и повалил на землю. Она жалобно заревела, и тотчас же с трех сторон выбежали из зарослей три буйвола. Один из них головой подбросил львицу в воздух, и та с распростертыми лапами и разинутой пастью высоко взлетела над тростником.
Упав на землю, она сделала попытку улизнуть, но буйвол поджидал ее и, пронзив обоими рогами, пригвоздил к земле. Львица извивалась и когтями раздирала ему шею. Он попятился, но на смену ему явились две рассвирепевшие старые буйволицы, и через несколько минут львица превратилась в бесформенную массу.
В ПОГОНЕ ЗА СЛОНАМИ
По реке Марико буйволы держатся огромными стадами. Как-то ночью мы возвращались с охоты довольно поздно, и нам преградила путь своенравная самка белого носорога с детенышем. Свалить ее было нетрудно — светила яркая луна, но местность изобиловала слонами, и я не желал их тревожить.
Мы пытались прогнать зверя любыми способами, но не тут-то было! Мы принялись швырять в настырное животное сучья, энергично его браня, а слуги угрожали ему ассагаями — все тщетно. В конце концов — страшно неохотно — я был вынужден выстрелить. Она отбежала на короткое расстояние и упала замертво, но грохот ружья всполошил весь лес. Проснулась вся живность — до того невидимая и неслышимая.
Я подъехал к опушке — туда высыпало стадо буйволов. Те, что оказались на виду, испугались выстрела и уже заметили отряд, но сзади напирала основная масса — копыта и рога, рога и копыта только и грохотали. Какое-то время я скакал бок о бок с бурливой рекой из живых существ.
Я не претендую на точность и не берусь сказать, сколько же их было — должно быть, целые тысячи. Буйволы сбились так же плотно, как американские бизоны на картинках. Если б нашлись некие смельчаки, они смогли бы пробежать по их спинам, и, насколько я мог судить, бежали бы довольно долго.
Фрагмент из книги Уильяма Коттона ОСУЭЛЛА
ОХОТНИК
Многие охотники-спортсмены считают самым опасным из крупных зверей Африки буйвола. Многое говорит за справедливость этого мнения. Буйвол продолжает нападать несмотря на огнестрельную рану. Он чрезвычайно агрессивен и бросается в нападение при малейшем поводе. При этом он выставляет вперед большое утолщение на лбу у основания рогов, и лишь пуля из очень тяжелого ружья может его остановить.
Если буйвол собьет охотника, он почти всегда возвращается, чтобы растерзать свою жертву. Кроме того, буйвол отличается большой хитростью. Уходя от преследующего его охотника, он делает петлю и устраивает на него засаду у своего следа. К этому приему обычно прибегает раненый буйвол, который чувствует, что дальше идти не может. Как я уже указывал, у слонов и носорогов прекрасное обоняние, но плохое зрение.
У львов и леопардов хорошее зрение, однако довольно слабое обоняние. У буйвола же в равной степени хорошо развито зрение, слух и обоняние. Все это составляет грозное сочетание.
Джон ХАНТЕР
ЗЕЛЕНЫЕ ХОЛМЫ АФРИКИ
Мы двинулись вслед за Друпи через густой тростник, который был футов на пять выше нас, осторожно шагая по тропе, затаив дыхание, и я вспоминал буйвола, которого видел в тот день, когда мы убили сразу трех: старый самец выскочил тогда из кустарника, качаясь как пьяный, и я разглядел его выступ на голове, вытянутую вперед морду, маленькие глазки, видел, как на серой шее под редкой шерстью перекатаются мускулы и комки жира, — в нем чувствовалась могучая сила и ярость, и я глядел на него с восхищением и даже некоторым почтением; но бежал он медленно и при каждом выстреле я чувствовал, что пуля попадает в цель и ему не уйти.
Сейчас все происходило не так: пули не сыпались на ошеломленного буйвола, его даже не было видно; я помнил, что если он высунется, я должен хладнокровно выстрелить в него. Он, конечно, сразу пригнет рога, как всегда делают быки, и откроет самое уязвимое место, а я выстрелю снова, затем должен буду отскочить в сторону, и если при этом не смогу удержать руках ружье, придет черед Старика.
Впрочем, я не сомневался, что успею выстрелить и отскочить, если только у меня хватит терпения выждать, пока из чащи высунется голова буйвола. Я знал, что сумею сделать это и выстрел будет смертельным. Но сколько еще ждать? В этом было все дело. Сколько ждать? Я шагал вперед в уверенности, что он здесь, и испытывал самое приятное из всех чувств — воодушевление перед решительной схваткой...
Эрнест ХЕМИНГУЭЙ
ОХОТА НА «БЕШЕНОГО»
«Ну все, началось», — проносится у меня в голове, и я делаю один маленький шажок в сторону Диона, который довольно безучастно наблюдает за клубами пыли, поднимающейся над бушем.
«Это куду, не сегодня-завтра мы обязательно доберемся до них». В этот момент следопыты, рассматривающие что-то на земле, делают нам приглашающий жест.
«Пошли!» — тихо говорит мне Дион. Оказалось, Билли нашел следы буйволов, один из которых принадлежал «Бешеному». «Как они их различают, они почти все одинаковые?» — думаю я, разглядывая огромные отпечатки на прибрежной влажной почве. Посовещавшись, мы продолжаем идти за нашими следопытами. «Будь готов к стрельбе в любую секунду», — шепчет мне Дион, снимая с плеча свой штуцер .
Еще через 15 минут мокрый как мышь, с огромным трудом сдерживая возбуждение, висящее в воздухе, я следую за траккером и своим РН. Мы проходим метров 600 от воды через кустарники с редкими группами акаций и еще каких-то деревьев, когда Билли, замерев в позе мима, начинает делать нам какие-то знаки.
«Внимание! — шепчет Дион. — Билли видит буйволов — это группа «Бешеного». Осторожно, иди к Билли, я рядом».
Я делаю первые шаги меж кустов в направлении Билли и тут же наступаю на сухую ветку в траве. Треск ветки, как выстрел, подбрасывает нас. В кустарнике кричит какая-то птица, и все смолкает. «Господи, что происходит?» — думаю я и, повернувшись к Диону, хочу спросить его об этом, как вдруг за моей спиной раздается звук, напоминающий треск разрываемого брезента, а глаза фиксируют, как неуловимым движением изготавливается к стрельбе Дион.
Только потом я слышу его шепот: «Будь готов, он идет, он идет!» Когда я поворачиваюсь и смотрю в сторону Билли, стена кустарников перед нами раздирается изнутри, и на нас вылетает огромное черное, с гордо поднятой головой чудовище с великолепными симметричными рогами.
Замерев на секунду, буйвол, мазнув по мне и Диону тяжелым взглядом и, чуть дрогнув всем телом, начинает идти на нас.
«В голову, в голову, целься в голову!» — бъется в мозгу одна и та же мысль. Я уже готов нажать на курок, когда вдруг слева от огромного комка овеществленной ярости вырастает фигура нашего следопыта, размахивающего руками и громко выкрикивающего какие-то слова. Появление маленького человечка приводит буйвола в неистовство.
С потрясающей легкостью изменив направление атаки, «Бешеный», опустив голову, бросается на Билли. Расстояние между полуодетым безоружным человеком и горой плоти, готовой растерзать все на своем пути, не превышает 20 метров.
С трудом до меня доходит смысл слов Диона: «Спокойно, целься в сердце, я тебя страхую, он твой». Я еще слышу его слова, а мушка и прорезь прицела уже сходятся в точке, под плечом быка. Мгновение — я подстраиваюсь под скорость броска буйвола, сопровождая его стволом карабина, и нажимаю на спуск. Звук выстрела почти не слышен и не ощутим в этой безумной ярости атаки, захватившей меня без остатка.
Я начинаю перезаряжать карабин, оторопело думая: «Промах!» — и вдруг за моим плечом начинает работу 450 калибр Диона. Выстрел. Запах пороха бьет в ноздри. Я готов ко второму выстрелу. Мозг видит, как, чуть дрогнув передними ногами, буйвол начинает поворачивать голову в нашу сторону. Вот он почти развернулся в нашу сторону, и в этот момент я делаю второй выстрел. Пуля попадает ему почти в глаз — вижу это четко, но вдруг теряю буйвола с линии прицеливания. Где он?
Оторвавшись от карабина, замечаю лукавую ухмылку Билли, обращенную ко мне, вижу «Бешеного», лежащего от него в паре метров, и начинаю, наконец, слышать и ощущать вокруг себя звуки.
Александр ЛИСИЦИН