Выезжаем в сумерках, в шесть утра.
В шесть тридцать совершенно красное солнце только-только показалось над дальними голубыми горами.
Прохладно, даже холодно.
Особенно ребятам — они в легких курточках.
Едем через буш.
Редкостойные леса, характерные для Северного Камеруна.
Перед нами, за кабиной водителя, в специальных держаках покоится пара карабинов. Через всю дорогу (колею, проложенную по лесу) лежит поваленное дерево.
Таких здесь очень много, буквально на каждом шагу. Это поработали слоны. В лагере в шутку говорят: «Убей слона и сбережешь гектары ценного камерунского леса».
Объезжаем дерево по целине. Через полчаса езды черные местные следопыты останавливают машину, о чем-то совещаются. Затем все собираются, мы покидаем машину и — в путь.
Впереди следопыт, за ним второй, с оружием на плече, потом Сева с карабином, следом Миша (собственно, охотник) налегке, я, и замыкает колонну Сайду с рюкзаком, в котором термосы и бутылки с водой.
Двое следопытов впереди, как ищейки, обследуют каменистую землю, как-то умудряются найти следы стада слонов, и мы двигаемся дальше.
Странное дело, прошло стадо слонов голов в 40–50 и должно бы проложить за собой дорогу. Ничуть. Прошли они мягко, неслышно, как тени, звериными тропами, почти не оставив следов.
Как я ни всматривался, а кроме свежего навоза и сломанных деревьев, веток, ничего увидеть не мог. А следопыты видят все. У них мышь не пройдет!
Сильно пахнет пылью и слонами, тут и там встречаются их большие навозные шары – по одному, по два, по три и сразу целыми кучами. Спускаемся в распадок.
Здесь когда-то текла река, русло еще влажно, стоят стеною деревья, многие зеленые, а земля укрыта толстым слоем сухих разноцветных листьев. В ямах поблескивает вода, и вокруг на песке видно много спаренных следов всех размеров, от совсем маленьких до крупных.
Это различные антилопы: крошечные дукеры, кобы, водяные козлы. А вот и следы диких свиней. Они тоже приходят сюда на водопой. А может, и живут здесь?
Мои неспешные раздумья прерывает энергичный Севин посыл: «Бегом! Смотри, стадо кистеухих свиней! Снимай!» Мелькает мысль: раз «снимай», значит, пока стрелять не будут. И вот они, речные кистеухие свиньи. Да это же редчайшие создания, увидеть которых — счастье!
Впереди, среди высокой травы, мелькают какие-то неясные тени, но против солнца ничего не видно. Прямо перед нами застыла явно свиная тень. Это, видимо, секач, но снимать его только в контражуре не могу.
Решаю продвинуться вперед, обойдя свинок со стороны солнца, что и делаю, осторожно пробираясь через заросли слоновьей травы.
Как-то вдруг открылось все стадо — десяток взрослых рыжих хрюшек и два десятка молодежи разных возрастов. Взрослые — ярко-оранжевые, с шикарными светлыми бакенбардами-усами по краям морды и торчащими клыками, а на каждом длинном ухе по кисточке.
Вот почему их называют кистеухими! Другое название — речная свинья. Здесь, пожалуй, стоит сделать лирическое отступление и познакомиться с этими животными поближе.
Кистеухая африканская свинья — экзотическое животное, имеющее неординарный яркий окрас, привлекающий внимание. Недаром ее зовут еще апельсиновой свиньей. Морда, вытянутая вперед и вооруженная клыками, покрыта черной шерстью. Такая же шерсть растет на кисточках ушей.
Отличительной чертой самцов является костный бугор, расположенный между ушами. Тело животного пропорционально сложено и имеет подтянутый вид, в отличие от привычных всем домашних видов.
Живет свинья в глубине центральноафриканских лесов. Ее ареал простирается от Сенегала до Демократической Республики Конго. В сухом климате животные этого вида стараются селиться во влажных тропических лесах, поближе к болотам и берегам водоемов.
Эти свиньи питаются травой, листьями, насекомыми, корнями растений, плодами, ягодами, грибами, птичьими яйцами и даже падалью. Особое предпочтение животные отдают орехам масличного дерева, которые они добывают в кучах слоновьего навоза.
Наклонности у этих свиней хищнические: они поедают новорожденных антилоп, которых находят в траве, ягнят, козлят и поросят. Во время ночных набегов они забираются на плантации туземцев, где поедают ананасы, арахис и кукурузные посевы, разоряют виноградники.
Наши герои ведут ночной образ жизни. Днем они отдыхают в укромных норах, скрытые от посторонних глаз в густой тропической растительности, а в сумерках выходят на пастьбу и охоту. Живут они семейными сообществами или гаремами во главе с доминантным самцом.
В случае опасности семьи обычно спасаются бегством (кистеухие свиньи очень активны и быстро бегают), но в силу своего независимого нрава и в состоянии гнева могут защищаться и даже нападать на своих врагов — собак или гиен.
Благодаря довольно внушительным размерам и значительной силе воевать апельсиновым свиньям приходится нечасто: дикие звери стараются обходить сообщества этих животных стороной. Но не человек...
Свиньи спокойно паслись, но, увидев меня, резко рванули вверх по холму. Снял их рыжие задницы, но это было не то. Оббежал стадо, которое разделилось на две группы, и устремился за той, что ушла вверх.
Животные двигались не так уж и быстро, но поскольку мельтешили в высокой траве, снимать их было непросто. И вдруг снизу глухо ударил выстрел. Ага, значит, та часть стада, что пошла влево, попала под выстрел охотников. Рядом со мной зашевелилась высокая сухая трава — и вот они, красавцы.
Вся группа цепочкой шла прямо на меня. Я стоял под деревом ни жив ни мертв: интересно, если увидят — обойдут, разбегутся или нападут? Но нет, свиньи, не замечая меня, пробежали одна за другой совсем рядом, метрах в десяти — двенадцати.
Впереди двое взрослых, а за ними рыженькие малыши. Как шарики, катились они в траве за своими мамками. Взрослые, пробегая мимо, покосились на меня: мол, кто это еще такой? Но пути своего не изменили и вскоре скрылись в высокой траве.
Сзади послышался свист. Меня звали. Ясно, нужно уходить. А так хотелось пойти за кистеухими, догнать их, поснимать, а может быть, и пообщаться, но где-то рядом были слоны, а значит, нужно возвращаться к группе.
Сева погрозил мне здоровым кулачищем: «Ты куда это ускакал? Слоны тут рядом, понимаешь ли, а он бегает за свиньями!» А следопыты между тем выискивали в траве следы крови после выстрела в секача.
— Это ты стрелял? — спросил я Севу.
— Нет, я же сегодня не охочусь. Это Миша.
Спустившись с пригорка, мы тут же обнаружили зверя. Далеко он не ушел. Огромная кистеухая свинья, самец с белыми бакенбардами, с клыками, торчащими изо рта, лежала на боку, как бы задремав.
Развернули его боком к солнцу, и я снял радостного победителя со своей добычей. Он обскакал Севу, который гонялся за этим трофеем целых пять лет. Миша же с первого раза — хлоп! — и готово.
Как он потом рассказывал, они выбежали к распадку, по которому часть стада во главе с вожаком скрытно уходила в сторону. Первым бежал вожак, как танк, раздвигая собою буйную растительность. Он-то и попал под выстрел, пожертвовав собою и сохранив все стадо. Буквально за миг они все исчезли в траве…
Тракеры прикрыли зверя зелеными ветками, и мы выдвинулись дальше. Я думал, после такого звучного выстрела слоны очутились где-нибудь на озере Чад. Ан нет!
Через двадцать минут бега по горкам мы перешли гребень холма, остановились перед лощиной, заросшей маленьким и кривым лесом. Тракеры показали нам: вот они, слоны. Но за зеленью их почти не было видно. Начали медленно приближаться.
Наши следопыты постоянно сыпали пыль, определяя направление ветра. А его вовсе не было. Жарко и душно. Преследование продолжалось…