Армас, Армас! — громко, уже осипло, голосила я, сложив ладони рупором. И уже тихо шептала: — Ну где же ты, где ты, маленький?
Не замечая времени, в который раз я пробежала с километр вперед по лесной дороге, на которой полтора часа назад словно сквозь землю провалился четырехмесячный щенок карелки по кличке Армас.
Будь он неладен этот маршрут! «Зачем пошли так далеко, зачем мелкого с собой взяли?» — сумбурно метались мысли в голове.
На маршрут, пройденный нами ранее много раз, расстоянием в пять с небольшим километров, мы отправились вместе с Николавной. Оставив в лагере хозяйничать взрослого племянника и его собаку.
Обычный маршрут, основная часть пути по дороге и лишь последние полтора километра к озеру — лесными лугами. Дорога туда прошла отлично, если не считать, что боровой дичи не было выпугнуто ни одной. А ведь так хотелось показать юному рыжему охотнику, как падает после выстрела черныш-тетерев или зазевавший рябчик. Ради этого в основном и был задуман этот маршрут, подальше, поглуше, но без ночевки, поскольку волки в тех местах не дремлют.
Собаки семенили по дороге рядом, мелкий радовал хозяйский глаз тем, что не особо стремился следовать за старшим «братом»-овчароидом. Путался под нашими ногами. Мы же довольствовались сбором грибов, которые росли вдоль дороги в изобилии, фотосессией пейзажей и лосиными следами, которые чем ближе к тому самому озеру, тем чаще встречались.
Особенно их стало много, когда мы свернули с наезженной лесовозами дороге и пошли по навигатору по лугам и еле приметной тропе. На ней-то и обнаружилось изобилие медвежьих следов, возле засеянной овсом поляны. Ага, не только волки хозяйничают на этой территории… Значит, обратно надо успеть непременно засветло.
Так и поступили, вышли задолго до заката. Пройдя около двух километров, притормозили буквально на три минуты, срезать семейку молоденьких маслят.
И вот тут, видимо, я отвлеклась. Помню, точно видела, как два собачьих хвоста бежали впереди и скрылись за поворотом. Дорога петляла, мы шли горкой, внизу слева и справа были небольшие крутые склоны. Когда через пять минут овчароид появился один, я в шутку спросила: «Малого где потерял?» Овчароид молча унесся за другой поворот. А вот когда он вернулся второй раз и один, по спине пробежал холодок в предчувствии чего-то нехорошего.
— Армас, Армас! — не понимая, куда делся щенок, заголосили мы. Но в ответ — тишина.
— Смотри, следы, — ткнула я пальцем в песок возле старой лужи. Явно свежие отпечатки лап маленькой собачки покружили по грязи и затерялись в траве в стороне от дороги.
Оставив Николавну возле этих следов, я пробежала сначала около двухсот метров вперед, а когда вернулась, увидела только ее, растерянную, глядевшую во все глаза сквозь ельник по склону вниз и бесполезно горланящую, зовя исчезнувшего рыжика.
В голове зашумело, в душе поднималась самая настоящая паника. Уговариваю себя, что песик просто плутанул. Увязался за длинноногим овчароидом, вероятно, погнавшимся за слетевшим глухарем. Успокаивала я себя, пока кружила взад-вперед по дороге и по склонам, до развилки и обратно, срывая голос. «Ну где же ты, маленький?»
Однако все было тщетно. Если бы рыжик был рядом, его непременно бы обнаружил овчароид Рэкс. От этой мысли в глазах темнело и от предчувствий становилось на душе совсем муторно.
Фантазия рисовала картину, что щенок удрал вперед и увязался за кем-то чужим. Места хоть и далеки от цивилизации, но люди на рыбалку ездят на авто. Другое дело, что мимо нас за все это время никто не проехал. Николавне же и вовсе мерещились волки, следившие за нами и снявшие мелкого как легкую добычу. Сильный ветер, как назло, сдувал в сторону все наши вопли и грохот выстрелов.
А между тем шел седьмой час вечера. Стемнеет через три часа. В голову закрадывается понимание, что здесь делать нечего, надо идти в лагерь. Там уже наверняка волнуется племянник. Как жаль, что в этот раз не взяли с собой рацию. Эх, как жаль! Мобильные телефоны там — вовсе бесполезные игрушки. Связи просто нет.
В лагерь бежим быстрым шагом. Как можно скорее. В голове стучат молоточки от быстрой ходьбы и от переживаний. Дважды останавливаюсь и стреляю в воздух. А вдруг?.. Сзади выезжает машина, в душе загорается искорка надежды. Но нет, сидящие охотники, возвращающиеся в город, не встречали маленького рыжика, да и их лайка не пропустила бы такое явление. Искренне сочувствуют.
Последний километр до лагеря идем молча. Память постоянно подкидывает картины минувшего лета. Такого счастливого. Звонок заводчику. Поездка на другой конец области за маленьким пушистым комочком. Вот он, наш песик, еще несмышленыш. Ничего что пока делает в квартире лужи, пугает в лесопарке ворон — он растет.
Первые прививки, первые самостоятельные прогулки по подмосковному лесу. И вот везем уже подростка сюда, в Карелию. Как же ему все в большом лесу сразу понравилось: спать клубочком у костра, носиться по горке, распугивая все и всех звонким лаем, шлепать лапой водомерок, сидя в лодке. Пробежки по утрам с хозяйкой, у которой есть волшебная чудо-палка, называющаяся ружьем. Этой палкой, оказывается, можно уронить птичку, и тогда будет вкусный завтрак.
Вот мы и в лагере. В лагере только племянник и его кобель. Видит наши лица и понимает все без лишних расспросов. Растерянно смотрим друг на друга. Над озером начинается закат, яркий, красивый, но смотреть на него нет желания.
Паника давно сменилась каким-то глухим бездонным, как космос, отчаянием. Мы, три взрослых человека, стоим, опустив руки, и не знаем, что предпринять. Разум отказывается верить в абсурдность ситуации. Хочется себя ущипнуть, проснуться, почесать рыжего, удобно свернувшегося в ногах на спальнике щенка, и, отогнав дурное видение, заснуть сладко снова. Впрочем, я себя ущипнула. Видение не растаяло…
Как так вышло, что за пять минут без «шума и пыли» будто растворился в лесной глуши молодой собачий ребенок. Он же не глухой старый кобель, у него прекрасный слух и нюх. Куда он делся, вот так, не подавая голоса (тогда бы хоть было понятно, в каком направлении искать) и не отзываясь на многочисленные призывы хозяев. Неужели все-таки волки?..
«Нет, нет, не может быть!» — про себя во весь голос кричу я, отгоняя навязчивую догадку, словно она может оказаться правдой. Ну какие волки средь бела дня? Были бы волки, их непременно причуял бы Рэкс, и по его поведению было бы понятно, что рядом — смертельная опасность. Но ведь Рэкс был, как обычно, бодр и доволен, успокаиваю себя хотя бы этим. Однако небо неуклонно темнеет, и если щенок остался там, где потеряли, а до туда три-четыре километра ходу, то с наступлением ночи случиться может все что угодно.
— Вань, бери ключи, прогревай движок, едем, сколько сможем, назад, туда, к вырубке, — говорю племяшу. — Если он живой, то где-то там будем искать.
Машина низкой посадки, через два километра бросаем ее, идем далее пешком. Никогда не считала себя набожной, но по дороге, кажется, научилась молиться.
Весь дневной маршрут, который мы шли не спеша пять часов, отвлекаясь на сбор грибов, мы пробежали за час. Вот и добежали до лужи с собачьими следами. Бывает, что потерявшиеся собаки возвращаются к месту, где разошлись с человеком. И ждут. Нас ждал только ветер, гуляющий по верхушкам деревьев, монотонно гудящий над нашими головами. Наши силы на исходе, впереди густые стремительно наступающие сумерки...
Честно скажу, собственных ощущений на тот момент я не пожелаю никому, даже самому плохому человеку.
От отчаяния, поняв, что загубили невинные наивные глазки, двинулись к месту, где рыбачили днем. Через луга, траву, овсы, следы медвежьи, по треку навигатора. Я шла первой, и мне было очень страшно. Страшно, что снова приду на пустое место. Уже на автомате, не доходя нескольких метров до берега, совершенно осевшим голосом прохрипела: «Армас…» и в ответ услышала собачьи матюги: «Где вас, мать-перемать, носит?!»
Подумала, что послышалось, но, глядя на племянника, поняла — нет, кто-то брешет.
Через густую траву в человеческий рост с заспанным выражением морды, звеня радостным лаем, к нам выскочила наша потеря. И долго скакала вокруг, не даваясь в руки. Вот же умная рыжая головушка. По всей вероятности, заплутав в лесу, он вышел где-то позади на дорогу, не понял, в каком направлении догонять, и, «включив свой внутренний навигатор», вернулся на место, где днем была наша стоянка и костер.
Уже в полной темноте вернулись мы в лагерь в полном составе.
На другой день всех еще потрясывало от пережитых эмоций. А карельская природа, играя осенними красками, всячески успокаивала и настраивала только на положительный лад. Все в жизни бывает…