Впервые в своей жизни увидел работу этой замечательной породы у охотоведа Истринского района В.Т.Зимина. Было это в 70-e годы прошлого века. В то время у Бати, любителя западносибирской лайки, появился первый ягдтерьер – Кнопка (из помета Е.В.Копылова). Какое удовольствие доставляла нам эта многофункциональная собака на охоте!
Немецкая егерская собака показалась мне клубком неистощимой энергии, у которой охотничья пружина всегда была во взведенном состоянии. Как мы переживали за это чудо, как лечили ее после посещения барсучьих нор, латая по частям кожу на морде! А сколько грунта с камнями, глиной, корягами и песчаником перелопатили, когда рыли шурфы и восстанавливали норы... Одному богу известно.
Почему все это так часто вспоминается мне? Видимо, потому, что в тех охотах переплелось немало интересных событий, которые по прошествии многих лет остались в памяти до единой детали. Но самое главное – я полюбил эту породу и остался верен ей до сегодняшнего дня.
Стереотипы поведения ягдтерьера в подземных баталиях, безусловно, зависят от переданных потомству генов, от правильного выращивания и многого другого. Собака должна быть спутником охотника, а не охотник ее спутником. А это достигается только послушанием.
Касаясь этого аспекта, вспоминается Дан (вл. О.Горохов). По команде «нельзя» провожал глазами, стоя без привязи, совершенно чужую кошку. Такими же были и его потомки: Дара (вл. А.Чирков), Дарк и Кондор (вл. А.Акопян). Заслуга в этом, несомненно, заводчика – Акопяна. На выставках при награждении можно было наблюдать, как три собаки, по команде посаженные в один ряд, безукоризненно выполняют ее, лишь сопровождая хозяина взглядом в течение длительного времени.
На нас лежит огромная ответственность за здоровье и жизнь тех, кого мы приручили, за формирование и правильное развитие задатков, заложенных родоначальниками этой породы. Собаки живут в мире следов и запахов. В начальный период их жизни мастерство куется на притравках, оно в дальнейшем позволит ей выжить, победить в неравном бою с более сильным, как правило, соперником, чьи владения она посетила.
В поучительной и, безусловно, интересной статье Алексея Грязнова «Наши ягдтерьеры и их барсуки» («ОиР» №10/2007) автор приводит массу правильных рассуждений о «национальном подтипе» ягдтерьера. Можно много рассуждать об охоте на барсука в норах и работе по этому же зверю на притравочных станциях. Конечно же, правы те, кто понимает, что собака-перводипломница по этому зверю в искусственной норе – только для спортивных достижений и не более того, а в естественных норах – камикадзе.
В 2002 г. судьба мне подарила великолепного, экстерьерного щенка Ганг-Диггера (ВПКОС 4368/03). За отпущенный ему короткий век охоты он становился полевым победителем по вольерному и норному барсуку, имел много дипломов первых степеней, полученных на состязаниях различных уровней, был чемпионом выставок с максимальным бонитировочным баллом. Давал экстерьерных и рабочих потомков. Вытаскивал из нор на охотах лис и енотов, с большим поиском работал копытного зверя, добывали мы с ним барсуков на норах и на поверхности. А как радовал великолепными работами по утке!
Были мы как-то на открытии осеннего сезона в Заболотском охотхозяйстве. Кто был на этих водоемах, знает, что это островная территория. На утренней заре начался долгожданный лет утки. Кобель работал исправно, подавал с воды и из зарослей битую птицу, искал подранков. Иногда лет прекращался, и тогда собака, видя, как что-то плюхается в воду у других островов, плыла туда и подавала дичь нам. Вначале те, «дальние», охотники возмущались. Но, видя красивую и мощную работу кобеля, сменили гнев на милость.
Более того, любовались им! Диггер показал и великолепное чутье, и широкий поиск, проявляя избирательное отношение к угодьям и не теряя контакта со мной, и вязкость в преследовании подранка, и настойчивость в работе, безотказно разыскивая нужную птицу, невзирая на наличие иной в этом угодье, и подачу подранков и битой птицы с зеркала и крепких мест. И все это при отменном послушании.
Мой любимый пес ушел в Страну вечной охоты от самого крупного представителя наших куницеобразных хищников – барсука.
Была не по срокам ранняя весна. Приехал я в свою деревню ранним утром. Дел предстояло невпроворот. И перед тем как посадить собак в вольеры, решил выгулять их. Маршрут выбрал вдалеке от нор, догадываясь, что барсуки могли уже проснуться. В весеннем лесу есть своя красота, когда видишь, как пробиваются из-под снега побеги папортника, все наполнено щебетаньем птиц, стало больше света – лес просыпается! И ничего не предвещало беды, как вдруг молодая сука Виконда с визгом ушла по следу. Через некоторое время к ней подвалил кобель, и собаки скрылись в лесу.
Пришлось обрезать большую площадь, пока пересек следы своих помощников. Они вели в овраги, где в полутора километрах был барсучий городок. Настроение испортилось в один момент, я уже представлял последствия.
Склон оврага в этих норах достигал высоты 3-этажного дома. И, чтобы не карабкаться вверх по льду, решил зайти с верхней части склона. Собаки, естественно, уже были в норе. С вершины последний раз видел своего Диггера, который перескочил из одного отнорка в другой. В течение сорока минут доносился из отнорков лай собак. И вдруг... тишина.
Зная о том, что нора представляла собой многоярусное строение, отчаиваться было рановато. Ждал, пробивал слуховые окна, рыл шурфы. Говорят, что успех собаки – успех человека с лопатой. В данном случае моя техника владения этими инструментами удачи не принесла. С этой норой я, да и мои четвероногие друзья, знаком более четверти века, знаю ее ходы в несколько этажей. В основном они прорыты в грунте из суглинка и булыжника.
По склону над норой росли разлапистые ели, корневая система которых затрудняла копку. Диаметр труб на некоторых участках достигал внушительных размеров. Тупиков обнаружить не смог. Да и ходы вели вниз под склон. Поставил в известность местного охотника-норника, чтобы тот навещал вскрытые норы и проверял поставленные сторожки.
Как пережил четверо суток, передать трудно, хотя это была далеко не первая потеря собаки. А тут сразу две. Все валилось из рук, квартиру открываешь – пусто, не жизнь.
У тещи жила наша 12-летняя длинношерстная такса – Злата. В ее жизни были только искусственные норы, ни разу она не входила в естественные, хотя вместе с ягдами была на них. И все же на закате своей жизни Злата оказала неоценимую помощь.
Уже прошла неделя с той поры, как собаки понорились. Не заезжая в свою деревню, поехал с таксой на нору. Сразу же Злата повела себя странно: пищала, нервничала, металась от одного отнорка к другому. И вдруг в мгновение она с голосом ушла в тот, в который последний раз переместился кобель. Наступала ночь, а она продолжала облаивать что-то или кого-то. Сомнений не было: или собака работает зверя, что было маловероятно, или... На подзыв из норы не выходила.
Ситуация в этом случае осложнялась тем, что не было в ее жизни охот, и я не знал, что могло ее так переклинить. Волнение за старушку нарастало. Дело шло к рассвету. Поставил в отнорках и шурфах сторожки, разложил одежду и рюкзак и решил съездить в деревню переодеться.
Через 30 минут вернулся. Ветка-сторожок при входе в нору, в которую ушла такса, отсутствовал. Лая таксы слышно не было ни из одного отнорка. И вдруг боязливо и осторожно выходит черный, весь в земле «скелетик» моей суки-ягды. На голове и морде болячки от нанесенных зверем травм. Глаза воспалены и забиты песком, мочка сильно травмирована.
Видимо, барсук ее закопал, и сука смогла откопаться в нужном направлении благодаря настойчивому голосу таксы. Благо хватило воздуха и сил. А кобель-камикадзе держал и тащил барсука до тех пор, пока не получил смертельную рану от когтей этого коварного зверя. На следующий сезон Виконда все же погибла под обвалом, успев наградить меня дочерью – Терезой, которой передала великолепные рабочие качества.
В середине 90-х годов возвращались с охоты из Кировской области с Ю.Д.Антоновым, человеком, который посвятил свою жизнь любимому виду охоты – с лайкой. Юрий Дмитриевич занимал ведущее место среди лаечников. Старейший эксперт Всероссийской категории, «Почетный член МООиР», он был великолепным рассказчиком, печатался в охотничьих изданиях.
Сели в поезд и решили перекусить. В вагоне тихо, пассажиры рассаживались постепенно. Собаки мирно дремали, изредка подергивая своими мокрыми и холодными носами. И в этой тишине Юрий Дмитриевич громогласно произнес тост, который запомнился мне на всю жизнь:
Не называйте злых людей собаками,
Они не стоят тех, кто люты,
Собаки просто внешностью запаздывают,
А так они почти что ЛЮДИ!
Пауза... и раздались аплодисменты.
Природа равнодушна к гибели собак. Поколение сменяет поколения. Но я благодарен всем своим собакам без исключения за то, что они давали и дают жизненный стимул, здоровье и огромную массу впечатлений.