В залитую вешней водой пойму мне впервые довелось попасть в холодном апреле. Кажется, это было так недавно, но как изменилось все вокруг. Тогда на глади безбрежного водного пространства взгляд зацепился бы разве что за одинокое дерево. Чуть ближе, в спокойной воде виднелись верхушки голого кустарничка. Синее небо отражалось в темном зеркале водной поверхности, а вся картина виделась как единое целое. В отражении те же облака, то же солнце, чуть более темные в сравнении с настоящими. Где небо, где вода? Лишь калужница желтым огоньком указывала на близкую сушу этого недолговечного водоема. Вода уже спадала и с каждым днем, отступив еще чуток, оставляла суше все больше места. Еще быстрее, чем река освободила пойму, у среза уходящей воды поднялись растения. А уже в июне пойму реки стало не узнать. Плотные, густые ряды высоких трав скрыли насиживающих яйца самок бекасов, травников и чирков. Пойму видно от края до края, но из птиц заметишь лишь тех, которые летают над колышущимся травяным морем.
Летнее солнце пекло не щадя. Теплый, дождливый май помог появиться огромным полчищам жаждущих крови насекомых – человеческой напасти. К пойме Клязьмы я добрался в полдень, когда большинство птиц уже отдыхали. Зато этот жаркий день был полным раем для насекомых-кровососов. Раздражали не столько комары и слепни, сколько бесчисленные мелкие мошки, почему-то самоотверженно стремящиеся попасть в глаза и рот.
Мне же сейчас только предстояло начать съемку у гнезда белокрылых крачек, устроивших свою колонию в центре позеленевшей поймы.
Это поселение крачек я обнаружил две недели назад. Птицы начинали устраивать гнезда под прикрытием осоковых кочек в самой большой, но неглубокой низине, невдалеке от основного русла реки. Добраться до колонии можно было только в высоких сапогах. В то время крачки только строили гнезда. Они носили строительный материал от берегов реки, и большинство пар еще не начинали откладывать яйца. Каждая супружеская чета устраивала искусственную платформу из отмерших частей водных растений, подобранных на берегу. Если учесть, что вода в этом месте была мне выше колена, то нетрудно представить, как много им приходилось трудиться, чтобы поднять основание своей гнездовой постройки над водой.
Мне удалось найти два гнезда с полной кладкой. Сразу удивила миниатюрность их яиц: они были величиной с голубиные. Да и надводная часть гнезда была столь непривычно маленькая, что не сразу бросалась в глаза, в отличие от построек более крупных крачек и чаек. В тех первых гнездах, как, впрочем, и в последующих двух других, обнаруженных позже, было по три яйца. Лишь одна кладка, состоящая из двух яиц, сначала заинтересовала меня своей необычностью, пока на старой осоковой кочке в паре метрах от гнезда не обнаружилось вполне целое недостающее третье яйцо. Все объяснялось просто: наверное, какой-нибудь хищник пытался украсть его, но взрослые крачки помешали.
Сейчас строительством гнезд никто не занимался, и над гнездами появлялись лишь сменяющие уставших от насиживания птиц их партнеры. Вода спала, и построенные первыми гнезда стали сильно возвышаться над ее уровнем, но теперь высокие листья осоки защищали птиц, скрывая гнезда от чужих глаз.
Белокрылая крачка относится к роду болотных крачек (Chlidonias). Это небольшая птица, примерно со скворца, но из-за рыхлого оперения и длинных крыльев кажущаяся больше своих истинных размеров. В отличие от своих более крупных сородичей, речной и белощекой крачки, добычей белокрылой чаще становятся насекомые, чем мелкая рыба. Именно поэтому белокрылые крачки чаще охотятся над травянистыми лугами и заболоченными местами, нежели над открытой водой. Этих крикливых заметных птиц обычно видишь летающими над высыхающей поймой, причем не по одной, а целым отрядом, прочесывающим участок за участком. То и дело птицы спускаются к земле, отчего полет десятков птиц кажется беспорядочным и зигзагообразным, словно бабочки танцуют в воздухе. На самом деле крачки целенаправленно обследуют пойму и спускаются вниз, увидев сверху что-либо съестное для себя и птенцов. Птицы очень легки и маневренны в полете и могут без труда поймать летающих насекомых. Крачки носят свою добычу в клюве, а не в зобе, как чайки, потому всегда ясно, летит птица с добычей или нет.
Не знаю, насколько опасны крачки для потомства мелких птиц, но певчие птицы отгоняют их от своих гнезд. Сами крачки защищают свои гнезда сообща, быстро собираясь над нарушителем спокойствия и дружно пикируя на него сверху. Прилетают птицы даже соседнего поселения, расположенного примерно в километре отсюда. Те, кто не нападает, просто носятся в воздухе с сердитыми криками «чрэ-чрэ», подбадривая более задиристых и активных сородичей. Боевого пыла почему-то хватает ненадолго, и через десять минут над врагом летают только те птицы, чьи гнезда находятся очень близко от этого места. Исключительную способность крачек замечать опасность издалека используют утки для того, чтобы спокойно отдыхать днем. Широконоски, кряквы и чирки-трескунки проводят весь световой день среди залитых мутной водой осоковых кочек, рядом с поселением белокрылых крачек, зная, что беспокойные соседи своевременно предупредят их об опасности.
Непостоянство в выборе мест для гнездовой колонии, так свойственное белокрылой крачке, давно подметили люди. Эти теплолюбивые птицы, прилетающие к нам, только когда установится теплая погода и в массе появятся насекомые, порой поселяются там, где годами даже не появлялись, и так же внезапно могут пропасть из этих мест уже в следующем году.