К сожалению, об этом человеке известно немного, поэтому составить его биографию нет никакой возможности. Тем не менее пройти мимо личности А.Н.Марычева никак нельзя: он оставил заметный след в истории соколиной охоты в России.
Мы, вероятно, никогда бы не узнали об этом человеке, если бы не случай. В ноябре 1909 года в Москве проходил II Всероссийский съезд охотников, на котором впервые был затронут ряд принципиальных вопросов, связанных с соколиной охотой. Огромную роль в решении их сыграл некогда заядлый псовый и соколиный охотник, активный член Императорского общества акклиматизации животных и растений А.К. Энгельмейер. (Этот человек вообще немало сделал для пропаганды соколиной охоты в России в конце XIX века.) Спустя два года после проведения съезда Энгельмейер обратился печатно к господам охотникам с просьбой сообщить, «где в настоящее время существует любительская соколиная охота на Востоке». На этот вопрос хотя и содержательно, но весьма сдержанно ответил А.Н. Марычев, как он позже признавался, не надеясь особо, что его сведения кому-то окажутся интересными. Но он ошибся. Люди, серьезно интересующиеся этой охотой, нашлись. Между А.К. Энгельмейером и А.Н. Марычевым завязалась переписка, весьма интересная многими подробностями как о самом Алексее Николаевиче, так и о соколиной охоте, проводимой не только на Востоке, но и в том месте, где проживал он сам.
Алексей Николаевич Марычев был родом из небольшого села Марычевка Бузулукского уезда Самарской губернии. Судя по названию поселения большинство его жителей находились в фамильном родстве друг с другом. С проведением Ташкентской железной дороги станция получила то же название, что и село. Бузулукский уезд когда-то входил в состав Оренбургской губернии, где издавна широко была распространена охота с ловчими птицами. О ней мы можем судить по произведениям С.Т. Аксакова, запискам Ф.И. Конева, статьям В.А. Клеменца и ряда ученых и путешественников, объездивших и исследовавших эти края и оставивших свои воспоминания.
Местность уезда представляла собой лесостепь с преобладанием, однако, открытых площадей. Бескрайние степные просторы, перемежающиеся островами средневозрастного леса, наличие густой растительности в припойменных речных долинах и по берегам некоторых озер благоприятствовали проведению таких охот, как псовая и соколиная. Характер местности, естественно, напрямую связан с обитающей на ней дичью. Из птиц это присущие в основном степной полосе виды, такие как дрофа, стрепет, куропатка, перепел.
Однако в лесных островах и перелесках в районе Марычевки встречались такие типичные представители лесной фауны, как тетерев, а из хищников ястреб-тетеревятник. Водяная птица в этих местах, со слов самого А.Н. Марычева, водилась преимущественно по займищу, где из-за леса и больших озер охотиться с ловчей птицей было крайне неудобно. Из зверей наибольший интерес, с точки зрения такой охоты, представлял заяц. Численный состав дичи зависел от всякого рода обстоятельств тех времен. Например, в начале первого десятилетия XX века угодья в окрестностях сильно оскудели дичью, под угрозой было проведение не только малочисленной здесь охоты с ловчими птицами, но и ружейной и псовой.
Сказывались последствия разгульного и бесконтрольного использования огнестрельного оружия как промышленниками, добывающими дичь на продажу, так и простым людом, выживавшим кто как мог в условиях свободы, дарованной реформами Александра II. Правда, в 1902 году, с организацией в уезде отделения «Императорского Общества Правильной Охоты», положение изменилось. С этого момента сроки охоты, количество и виды дичи стали регламентироваться правилами охоты, сначала 1892 года, а затем и 1909-го. Надо сказать, что принятые меры возымели действие. Уже к 1910 году численность дичи резко пошла на подъем. Это обстоятельство имеет немаловажное значение для темы нашего разговора.
Дело в том, что Алексей Николаевич Марычев был не показным или «воскресным» сокольником, а, как говорили в старину, охотником достоверным. Он был прагматиком и держал птиц исключительно ради охоты. До 1896 года, когда в окрестностях села Марычевки дичи было много, Алексей Николаевич практиковал хорошие охоты с большими ястребами и соколами на куропаток, иногда тетеревов и уток, а также на сов, луней, грачей и зайцев.
Он имел приличную птичью охоту: до четырех только больших ястребов, причем самцов и самок, и пару соколов, как минимум, одновременно, не считая мелких пернатых хищников. Но с резким падением численности крупной и средней дичи в начале XX века сокольник, выпустив своих пернатых хищников на волю или продав охотникам из Азии, целиком переходит на травлю ястребами-перепелятниками, изредка дербниками, так как разной мелочи еще оставалось в достатке. Например, того же перепела. В 1911 году, как только стали появляться стрепета в окрестных угодьях, Алексей Николаевич снова завел крупных соколов, двух молодых шахинов – самку и самца из отрогов Тянь-Шаня, имея при этом еще и самку тетеревятника по третьему году. А.Н.Марычев был дружен с азиатскими сокольниками. С проведением железной дороги казахи, киргизы, узбеки ежегодно приезжали в Оренбургскую, Самарскую и Уфимскую губернии, где набирали большие партии ястребов, платя по 10 рублей за птенца ястреба.
В Туркестане же они сбывали их за 100 рублей. Соколиная охота в то время была еще достаточно развита в Туркестане, Хиве, Бухаре и в киргизских степях. Из соколов употребляли сапсана, изредка попадался кречет. Балобанов азиаты не любили, хотя тоже употребляли в охоту. Большой популярностью пользовался беркут. Тем не менее из всех ловчих птиц туземцы предпочитали ястребов. В особенности ценились белые и ястреба, берущие дроф и журавлей. Поэтому с большой охотой меняли соколов на ястребов. Азиатские сокольники заезжали к А.Н.Марычеву, бывали у него представители даже с китайской границы.
Алексей Николаевич не охотился с птицами зимой: помимо глубокого снега, создающего массу неудобств для перемещения, основная дичь для охоты исчезала из окрестностей с наступлением холодов. Охотничий сезон его длился 3–4 месяца, а потом приходилось сажать птиц до следующего года. Сокольник оставлял у себя на зимовку только своих лучших птиц, которые хорошо себя зарекомендовали в прошедшую осень. Чтобы продлить охотничий сезон, он приобретал шахинов, которые по сравнению с местными соколами быстрее «созревали» и становились готовы к охоте. Из всех ловчих птиц у А.Н.Марычева преобладали ястреба. Это и понятно. Ястреб – самый универсальный и уловистый пернатый охотник, особенно в местности, заросшей кустарником, с перелесками, овражистой или болотистой, где дичь поднимается близко и приходится травить накоротке.
С ястребами Марычев охотился на куропаток, тетеревов, кряковых уток и зайцев. По словам сокольника, ястреба хорошо берут зайцев. Только надо следить за состоянием когтей, чтобы они были не притуплены. Были у него одно время и балобаны. И хотя они тоже относятся к соколиному семейству, Алексей Николаевич их недолюбливал, считая, что «балобан труслив и как-то неуклюж в сравнении с (настоящим) соколом». В то же время он полагал, что «для начинающих охотников его можно рекомендовать как смирного и привязывающегося к хозяину». Однако самой ценимой в охоте птицей для А.Н. Марычева был, конечно же, сокол, с которым по красоте ловли не может сравниться ни одна птица. Сокол хорош для охоты в открытой местности, где дичь близко не подпускает, и прежде всего на быстро летящих птиц.
С соколами Алексей Николаевич охотился на куропаток с легавой собакой из-под стойки, травил грачей, хищных птиц, таких как совы и луни. Некоторых соколов он притравливал к гусям. Длительное время у него в «ястребятнике» содержались малые ястреба (перепелятники), с которыми сокольник отводил душу по мелкоте, а также дербники и даже чеглоки. По словам А.Н. Марычева, малые ястреба – чудные ловцы накоротке и нападают даже на таких птиц, с которыми не могут справиться. Дербник – смелый и очень быстрый из мелких соколов и один из лучших ловцов. Чеглик ловлей напоминает сокола, но очень незлобив, легко ручнеет и идет только на самую мелочь.
Следует еще заметить, что из всех возрастных категорий ловчих птиц Марычев предпочитал гнездарей, причем, судя по всему, взятых в пуху. Он считал, что приучить можно, конечно же, всякого, «но нет надобности употреблять столько хлопот на вынашивание слетка, когда гнездарь, взятый в пуху, привыкает сейчас же, а при правильном воспитании несколько уступает оставшимся в гнезде, как мне приходилось сравнивать их, но, конечно, при хорошем уходе; при плохом корме, а также чрезмерной сытости выходит уже не то». Для размещения птенцов Марычев рекомендует «простое плетневое помещение, вымазанное глиной или деревянное с земляным полом». В первом случае чувствуется азиатское влияние. Оно проявляется также и в описываемой конструкции путцев, когда колечко на конце опутенков не ввязывается, как в старорусской традиции, а приклепывается к ремешку. Также и крепеж бубенчика на хвосте ловчей птицы ближе к азиатскому, более рутинному, которым, по всей видимости, пользовались раньше и русские сокольники, проживавшие поблизости со степняками и плотно с ними контактировавшие. Вместе с тем, А.Н.Марычев осуществлял охоту с соколами, поставленными вверх, с использованием клобучка. Из принадлежностей соколиной охоты применял в своей практике перчатки, вабила и сумки, близкие к западным образцам.
А.Н.Марычев написал всего одну работу, но зато какую! Его единственная развернутая статья «Охота с соколами и ястребами», написанная по просьбе редакции журнала «Семья Охотников» и проиллюстрированная поясняющими рисунками самого автора, актуальна и сегодня и заслуживает всяческого внимания начинающего сокольника. А.Н. Марычев предлагает два способа, или точнее, два подхода к подготовке ловчих птиц. Один – широко распространенный способ дрессировки пернатых хищников. Правда, автор находит его более жестким и пригодным только для птиц очень диких, слетков, пойманных уже взрослыми. «Другой способ несравненно легче и дает возможность одному человеку одновременно вынашивать три птицы, тратя на каждую не более как час или два в день».
Кроме того, автор достаточно подробно рассказывает о работе сокола на вабило, о необходимости ежедневных занятий с этим предметом при подготовке молодого сокола. Еще одно новшество, которое широко используется и в наше время, это применение удилища при постановке сокола вверх. Есть в этой статье и другие интересные практические советы.
Из всех известных сокольников XIX столетия А.Н.Марычев по своим взглядам, пожалуй, ближе всех стоит к современным сокольникам. Он был как бы охотником новой волны, набирающего обороты XX столетия с его крайне бурной общественно-политической жизнью. В его публикациях чувствуется стремление к научному толкованию процессов и явлений, используется латинская транскрипция, например в названиях птиц, с обязательными ссылками на авторитеты в области орнитологии.
Словом, уже намечается некоторый отход от традиций былой старины. Не зря А.К.Энгельмейер в одном из писем назвал Алексея Николаевича не только опытным, но и просвещенным соколиным охотником.
Новые веяния в области охоты не обошли А.Н.Марычева стороной. Определенные достоинства ружья и стрельбы влет были некогда оценены им. Помимо настоящей ружейной охоты, Алексей Николаевич пользовался ружьем и для обеспечения кормом ловчих птиц. Он добывал воробьев молодым перепелятникам, дербникам и чеглокам; галок, грачей и голубей – тетеревятникам, соколам, балобанам. Причем для стрельбы ворон в конце XIX века использовал филина в качестве приманки. Кстати, именно филины впоследствии натолкнут сокольника на идею разведения хищных птиц. В этом вопросе А.Н.Марычев опередил прогрессивную Европу, как минимум, лет на двадцать. И это еще одна заслуга пытливого человека со взглядами, устремленными в будущее. Так что же сделал А.Н.Марычев?
Алексей Николаевич еще в 1893 году одним из первых высказал мысль, что ловчих птиц можно было бы разводить в неволе. А сподвигли его к этому удачные опыты в разведении филинов. В начале 1890 года А.Н.Марычев достал двух филинов, самца и самку. Для помещения была отведена старая кухня.
Несмотря на то что самца время от времени брали на охоту для стрельбы ворон, он тем не менее был более дикий, чем самка, которую никак не использовали. Весной, в конце марта 1892 года, самка сделала гнездо за печкой. Через пять недель вывелось двое молодых филинят. Самка была ручной, спокойно брала корм из рук и кормила птенцов. Самец же стал очень агрессивным и бросался на человека при любой попытке приблизиться к гнезду. К началу 1893 года молодые филины возмужали настолько, что отличались от старых лишь более светлым оперением. На следующий год все повторилось с тем же положительным результатом. Позже в течение нескольких лет подряд филины успешно выводили своих птенцов в помещении старой кухни. Тогда-то Алексей Николаевич решил проделать опыты по разведению ястребов. И хотя результат был не совсем тот, которого Марычев добивался, все же на основании опыта он сделал соответствующие выводы. Надо заметить, что те методы, которые Алексей Николаевич опробовал в своей работе, впоследствии, через шестьдесят лет, стали применять в Европе при разведении ловчих птиц, и в частности ястребов. Правда, для практикующего соколиного охотника вся эта работа имела одно существенное неудобство.
А.Н.Марычев заметил, что гнездование в неволе задерживает линьку, поэтому решил прекратить опыты с разведением, так как птицы уже к концу лета должны были быть готовы к охоте.
Для желающих заниматься разведением хищных птиц в неволе он рекомендовал поступать следующим образом. «Достав птенцов, самца и самку, поместить их вместе в помещении. Для охоты их не брать, а держать специально для разведения, никогда не разлучая, а чтобы не поранили друг друга во время ссоры, то нужно им когти затупить; корм давать одновременно, как одному, так и другому, иначе у них может быть драка. Через два года они будут гнездиться. В первый же год ястреба и на воле не гнездятся». А.К.Энгельмейер в своей переписке с А.Н.Марычевым (1912 г.) заметил: «Перечитав когда-то главную литературу по соколиной охоте (а она вся практически зарубежная. – В.Ф.), я тем не менее нигде ничего подобного не встретил. И вы являетесь в этом опыте как будто инициатором. Честь и слава вам за это». К этому остается лишь добавить, что если бы практические наработки наших сокольников, прежде всего А.Н.Марычева, В.А.Клеменца и А.К.Энгельмейера, по опытам с птичьими яйцами, по выращиванию птенцов и обхождению со слетками были объединены в одну большую работу, обобщены и проанализированы, в России уже перед Первой мировой войной могли бы получить птенцов хищных птиц, разведенных в искусственных условиях, причем с последующей реинтродукцией в природу.
Однако ничего этого не произошло. А суровые испытания, грянувшие в 1914 году, и последующие события 1917 года прервали вообще выпуск многих периодических изданий, позволявших черпать хоть какую-то информацию по охотничьей тематике. К сожалению, нет описаний охот, проводимых А.Н.Марычевым, подробностей его биографии и многого другого, что было бы весьма интересно и полезно для людей, интересующихся охотой с ловчими птицами. Тем не менее его публикации все-таки внесли свою лепту в копилку знаний по истории соколиной охоты в России не только конца XIX века, но и начала XX столетия.