Незадачливый охотник, сделавший неосторожное движение или просто плохо замаскированный, может стрелять по сугробам, шишкам, в общем, куда угодно, но лисицу он, скорее всего, больше не увидит. Всякое на охоте с флажками случалось и у меня.
Как-то уж очень удачно складывался для меня очередной сезон охоты на лисиц с флажками. Где бы не ставил меня на номер опытнейший окладчик дядя Витя, лисы выходили, выскакивали, выползали именно на меня.
ЛИСА В «МЕШКЕ»
Один загон я до сих пор вспоминаю с удовольствием. Я стоял на номере у выхода из так называемого «мешка». «Мешком» мы называли островок леса, отделенный от основного массива просекой газопровода. Лисицы, мышкующие на полях в округе, частенько ложились в «мешке» на дневку. На одной из охот двумя охотниками (стрелок и загонщик) были взяты пять лисиц, и все в районе «мешка». Просеку уверенно перекрывали два стрелка, и лишь небольшой угол отрезался флагами. Возле края флажков я и стоял. Все шло как по нотам. Загодя увидев рыжее мелькание в лесу за просекой, я заранее поднял ружье и ждал только выхода зверя на чистину. Лисичка, как обычно задержавшись перед выходом, спокойно потрусила навстречу с «нолевкой». Уже собравшись стрелять, я вдруг краем глаза заметил новое шевеление в лесу. Так и есть. К просеке приближалась вторая лисица. Продолжая вести стволами первую, дотащил ее до противоположной опушки и выстрелил. Не глядя на результат, перебросил ружье и успел достать вторую, которая на свою беду успела выйти на чистое. Вторая лисица оказалась огромным ярко-красным кобелем, самым большим и красивым из всех добытых ранее.
Один раз лисичка, как-то незаметно подкравшись, высунула свою морду из мелких елочек буквально у меня под ногами. Заметили мы друг друга одновременно, но в этой ситуации, как понимают охотники, у лисицы гораздо больше шансов спасти свою шкуру, чем у стрелка ее добыть. Чаще всего она уходит, так и не показав охотнику даже хвоста. Но моя все-таки мелькнула пару раз, и по какому-то неимоверному везению мне удалось достать ее вторым выстрелом. Взяв таким образом подряд одиннадцать лисиц и случайно затесавшегося в оклад зайца, я возомнил себя великим охотником и окончательно обнаглел. Поэтому, стоя на номере, я чувствовал себя совершенно спокойно. То, что лисица зафлажена, я не сомневался, поскольку дядя Витя в таких случаях не ошибался и если сказал, что лиса «в кругу», то так оно и есть. Оставалось только дождаться ее и положить метким выстрелом. А вот и она, голубушка, катит вдоль флажков. Скоро вымахнет на прогал, ну а дальше — все известно. Лисья шкурка мелькнула раз, другой и вдруг пропала где-то в ельнике. Ничего, сейчас появишься. А это что рыжеет шагах в тридцати впереди? Наверняка она. И я, недолго думая, кладу мушку на неподвижное красноватое пятно. Сноп крупной дроби накрывает цель. Порядок, но какое-то тревожное чувство вдруг охватывает меня.
А что если сбегать проверить, как там мой трофей? И я совершаю вторую глупость, совершенно недопустимую на охоте: убегаю с номера до окончания загона. В секунды долетаю до моего трофея, а им оказывается… гнилой пенек ярко-красного цвета. Ну все, дядя Витя убьет. Сам он не совершает ошибок в окладе и другим не прощает. Бегом возвращаюсь на свое место и вижу картину, от которой волосы встают дыбом. Свежайший лисий нарыск спокойно проходит в метре от моего стрелкового номера, с которого я ни в коем случае не должен был сходить. Пока я бегал после выстрела по неясно видимой, неопознанной цели (первая глупость), лисица вышла через прогал между флажками, который я должен был прикрывать. В общем, следующую охоту я провел в качестве загонщика, сменив ружье на палку, которой постукивал по деревьям. Доверия, как охотник, я был лишен до конца сезона. Но я по гроб жизни буду благодарен дяде Вите за то, что научил меня с особенной ответственностью относиться к каждому выстрелу.
Главной нашей задачей было обнаружить свежий лисий нарыск, а уж потом такой опытный окладчик, как дядя Витя, обязательно обрежет его, зайдет и зафлажит. Затем он со своим братом Володей пойдет в загон, а нам с отцом останется только встать на номера, дождаться зверя и добыть шуструю рыжую красавицу или огромного мощного кобеля — лисовина. Обычно в рассказах все так и бывает, но вот на деле чего только не придумает эта хитрая лиса, лишь бы избежать печальной участи — пойти на воротник или шапку.
НЕ НАШ ДЕНЬ
Главной нашей задачей было обнаружить свежий лисий нарыск, а уж потом такой опытный окладчик, как дядя Витя, обязательно обрежет его, зайдет и зафлажит. Затем он со своим братом Володей пойдет в загон, а нам с отцом останется только встать на номера, дождаться зверя и добыть шуструю рыжую красавицу или огромного мощного кобеля — лисовина. Обычно в рассказах все так и бывает, но вот на деле чего только не придумает эта хитрая лиса, лишь бы избежать печальной участи — пойти на воротник или шапку.
Самым «вредным» местом был загон, где в овраге находилось несколько лисьих нор. Живущие в них звери давно сообразили, что оттуда нам их не достать. И действительно, у нас не было ни норной собаки, ни пары лопат и лома под рукой. След-то мы нашли, но, судя по угрюмому лицу дяди Вити, лиса снова отправилась в тот «вредный» квартал. Делать нечего, двинулись обходить его с двух сторон. После встречи окладчиков стало ясно — лиса снова здесь. Дядя Витя с братом пошли зафлаживать участок, а мы с отцом встали на давно знакомые номера.
Где-то через полчаса послышались голоса загонщиков и голос дяди Вити: «Давай ко мне!». Все ясно, лиса снова понорилась. Мы решили дать лисе бой. Причиной этому было секретное оружие, подаренное отцу знакомым генералом. Но сначала надо было выяснить, в какую нору забралась лиса.
Мы трое с ружьями наизготовку расположились так, чтобы видеть все выходы, отрезая лисе отступление. Дядя Витя, вырубив здоровенную оглоблю, стал периодически простукивать предполагаемые ходы и лазы, приближаясь постепенно к выходу. Лиса и не думала показываться. Тогда из желания посмотреть, что же там творится в норе, я сломал длинное ореховое удилище и привязал к нему бумагу на манер факела. Затем поджег и стал засовывать подряд во все отнорки, пытаясь рассмотреть, что внутри. Неожиданно в одном из отверстий факел погас. Подожженный повторно, он погас снова, и при этом раздалось какое-то подозрительное клацанье. Я улегся на живот и снова засунул горящую бумагу в нору. Каково же было мое удивление, когда откуда-то сбоку высунулась клыкастая лисья пасть и, хлопнув по бумаге, потушила ее и скрылась.
Тогда было решено применить секретное оружие. Им была устрашающих размеров ракетница с такими же огромными патронами. Отец, недолго думая, засунул ствол в нору и выстрелил. Все уставились на поваливший из всех отдушин едкий дым. Дядя Витя со всей силы бухнул своей оглоблей по верхушке лисьего дома. В этот момент лиса и выскочила. Почему-то забыв про ружья, мы уставились на опущенную к земле голову с прижатыми ушами и вытянутый в трубу хвост. Секунда — и лиса скрылась, как видение. После минутной паузы мы принялись обвинять друг друга и в горячке спора забыли про дядю Витю, стоящего с оглоблей в руках. Первым справедливое возмездие настигло брата Володю. Мы «брызнули» в разные стороны.
Успокоившись, дядя Витя вышел на след удравшей лисы и неожиданно заявил, что это совсем не тот зверь, которого мы гоняли. Он шел по следу крупного лисовина, а удрала от нас небольшая лисичка. Следовательно, кобель все еще находился в норе. Решено было разделиться. Дядя Витя с отцом идут разыскивать следующую лисицу, а мы с Володей, как более молодые, бегом возвращаемся в деревню за лопатой и ломом.
Все отверстия отнорков мы забили крупными ветками так плотно, как только смогли. Я был уверен, что даже самый крупный лис не сможет вытолкнуть наши затычки. До деревни было всего несколько километров, и уже через час запыхавшиеся, обвешенные лопатами, кирками и ломами мы подходили к заветному оврагу. Каково же было наше разочарование, когда увидели одно из отверстий совершенно расчищенным, а от него уходил лисий след. Лис совсем не торопился, он даже отряхнулся у выхода. Эта хитрая бестия не стала вытаскивать сучья, а просто зубами втащила их в норы.
Вечером, судя по расстроенному виду напарников, стало ясно, это был не наш день.