Способно в настоящее время государство навести порядок в сохранении среды обитания охотничьей дичи и охране ее самой? Нет, конечно. Но брать на себя эту ответственность, не уклоняться от нее и строить правовую основу оно обязано.
В своей статье «Охотник должен быть свободным...» («РОГ», № 8, 2000) я попытался дать обобщенный критический анализ организационной и финансовой слабости общественных охотничьих организаций решать сложные проблемы сохранения среды обитания дичи и ее самой.
А.Улитин («РОГ», № 24, 2000) в самокритике своего Росохотрыболовсоюза приводит убедительные примеры развала общества и его деградации (слова охотника Ушакова), бюрократического стиля работы некоторых областных обществ и их «генералов». Надо прямо сказать, что в прессе охотники могут отразить не более 5 % правды в злоупотреблениях с общественными деньгами охотников, остальное, как у айсберга, все скрыто под водой.
Добровольные охотничьи общества в силу своей организационной специфики обречены на бюрократический стиль управления. Вот несколько характерных причин этого: индивидуальность охоты - отсюда общественная пассивность; разобщенность охотников по месту жительства - отсюда трудность, а зачастую невозможность проведения общих собраний; отсутствие кворума и отсюда фальсификация протоколов общих собраний небольшой группой и, как следствие этого, невозможность рядовых охотников влиять на решения собраний и правления. О проведении областным Советом конференций районных обществ, где представителями от охотников выступают одни только их председатели, и говорить нечего - все они проходят по накатанному сценарию. Это одна из главных причин «долгожития» дискредитировавших себя «генералов».
В своей статье «Кому выгоден развал Росохотрыболовсоюза» А.Улитин в который раз уверяет, что «задача Департамента развалить Росохотрыболовсоюз, разобщить его на мелкие структуры, подчинив себе все охотничье дело в стране». Давайте разберемся, но я буду говорить только о любительской охоте.
По закону «Об общественных объединениях» каждый охотничий коллектив вправе организовать свое общество по месту жительства со статусом юридического лица и не входить в другие объединения.
По Закону «О животном мире» это юридическое лицо вправе получить долгосрочную лицензию на пользование животным миром на определенных условиях у государственного органа на местах. И все это на законных основаниях и в первую очередь на желании самого коллектива. Судя по публикациям, ЦП принимало активное участие в разработке проекта Закона «О животном мире» - так куда же оно смотрело, рубя сук под собою? Создавая предпосылки сепаратизму? А подчинить себе все охотничье дело в стране - прямая обязанность Охотдепартамента как государственного органа.
Так что процесс деления клеток аморфного тела Росохотрыболовсоюза происходит исключительно по инициативе низовых, местных обществ, и на вполне законном желании и основании.
ДУРНОЙ КОЛЛЕКТИВИЗМ
Побудительным мотивом правительства РСФСР 1960 года закрепить «охотничьи хозяйства как отрасль народного хозяйства за общественными объединениями с задачами обеспечения потребностей государства в пушнине и другой продукции охоты», что понятно для промысловой охоты, а причем здесь любительская, была вера в силу общественного коллектива. Шефствующих тогда было много: заводы шефствовали над колхозами (сам лично занимался шесть лет), народные дружинники, общественные инспектора и инспекции и многие другие. Эта вера в общество, которой до сих пор молятся некоторые защитники Росохотрыболовсоюза, досталась по наследству от веры в русскую сельскую общину с ее социально-экономическим укладом, ставку на которую делали народники, эсеры и в борьбе с которой сложил голову Столыпин.
Вот характерные ее недостатки, отмеченные в своей критике помещиком-экономистом Энгельгардтом в конце XIX века: боязнь крестьянина переработать на общественных работах, круговая порука, умаление личности перед коллективом...» А общиной правили кулаки-мироеды. Очень знакомо все это, не правда ли?
А что служит побудительным мотивом у государства сейчас в выдаче долгосрочной лицензии на пользование животным миром? Закон «О животном мире», ст.1 объясняет: «Пользование животным миром - юридически обусловленная деятельность граждан и юридических лиц по использованию объектов животного мира».
ТИХАЯ ПРИВАТИЗАЦИЯ
По тексту статьи мотива у государства нет, а вот в мотиве граждан и юридических лиц есть желание что-то взять и попользоваться. В промысловой охоте и рыболовстве мотив понятен - промышленник обеспечивает государство продукцией промысла и зарабатывает себе на хлеб. А в любительской охоте? Почему ее так усердно впихивают в эту статью? Любитель побродить с ружьем удовлетворяет свои духовные запросы, не предъявляя, между прочим, претензий, что пришел без добычи, хотя его и крепко обобрали при том. Отдохнул, называется.
А.Улитин этот побудительный мотив объясняет более точно: «Подается заявка, в которой указано, что то или иное лицо (предприятие, кооператив) захотело стать пользователем животного мира, владельцем земли, акватории, участка леса - на длительный срок» («Охота и охотничье хозяйство», № 12, 1995). Оно же, это лицо, имеет право выдавать лицензии другому, захотевшему попользоваться у первого. И вот уже проявляется бледный контур нового «хозяина», дело осталось за принятием Земельного кодекса с правом частной собственности на землю.
А Р.Кузнечихин вообще упростил этот мотив до предельно ясного: «Охотники, проживающие в данной местности и состоящие в местном обществе, вправе сами распоряжаться, кого пустить на свой участок, а кого нет» («РОГ», № 29,1999). Четко и ясно. Даже своего, доморощенного, деревенского, не состоящего, не «пущать»!
Так у какого барина мы завтра будем охотиться? Я не знаю, какое участие принимало в разработке этого закона ЦП Росохотрыболовсоюза и насколько оно защищало интересы рядовых охотников, но если раньше Росохотрыболовсоюз был монополистом по закреплению за собой охотугодий, то теперь, в период растащиловки, он скатывается к хвосту очереди. Ибо тех, кто сейчас хочет пользоваться животным миром в любительской охоте, быть хозяином самовоспроизводящейся дичи и получать охотничью ренту, с каждым днем все больше и все они нахраписты и богаты.
Об этом пишут ярцевские охотники («РОГ», № 34, 1999), мой оппонент В.Гуров («РОГ», № 18, 2000), правительственная «Российская газета» («РГ», № 209, 1999) в статье «Сафари по Грибоедовским местам».
Создан прецедент приватизации любительской охоты зарождающейся российской буржуазией. И она не похожа на старую, в чью сторону кивают некоторые, восхваляя ее кружки правильной охоты. И не следует забывать, что крепостной Ермолай был свободным в охоте по барским землям - на зависть современному охотнику-любителю.
Не наступит ли то время, о котором недавно писал рядовой охотник, замечательный писатель А.Ливеровский: «Вокруг были... леса герцогов Мекленбург-Стрелицких. Рослые эстонцы-егеря охраняли собственность высокопоставленных хозяев. Охотиться можно было только на арендных началах, в небольших частновладельческих лесах, на землях крестьянских общин. Старшие охотники смирялись с таким положением легко, молодые буквально браконьерствовали. Считалось большим шиком, даже доблестью, тайно забраться в герцогский лес и добыть там глухаря, дикую козу... К охотничьей страсти... присоединялся и социальный протест».
ХОЗЯЕВА ЖИЗНИ
Свободная охота. А есть она? О чьей свободе Вы печетесь? - спрашивает меня В.Гуров, почетный член ВОО («РОГ», № 18, 2000).
Отвечаю: о 2 — 3 миллионах рядовых охотниках-любителях, для которых охота как досуг, отдых стала унижением и бесправием.
Ст.19 Конституции РФ и Закон «О животном мире» гарантирует им равноправие в правах, а животный мир их достоянием. На деле же «организованных» обирают свои же, неорганизованных - еще больше, дискриминируя их в гражданских правах. Идет бездумное закрепление угодий любительской охоты за кем угодно, в основе которых часто - амбициозность новых богатых.
Вот типичный пример. Юридическое лицо «Семен и сам», захотевшее закрепить за собою государственную собственность - животный мир, легко это делает в радиусе 20-40 км от областного центра, не дальше. Все местные и традиционно охотившиеся в этих местах городские охотники изгоняются вполне легитимным путем: участки угодий, граничащих с деревнями и куда охотники пешком ходили на зайца и тягу, объявляются воспроизводственными со всеми вытекающими последствиями. В центр массива с собаками их не пускают: побеспокоят лося (как гончатник скажу - лось на работающую по зайцу или лисе гончую внимания не обращает) или свинью с поросятами. А так как охота на этих зверей, численность которых в настоящее время ничтожна и повышение ее не предвидится, забава только для «хозяев», то вход охотникам с собаками в угодья закрыт надолго. Путевка все же выдается (деньги-то надо!), но с точными географическими координатами: дорога от деревни Износки до Лаптевки и вокруг нее.
В бывшем колхозном пруде, ставшем теперь «хозяйским», запускаются мальки и устанавливается плата: ловля карася с берега - 15 руб., с отмостков, где рыба якобы прикармливается, - 75 руб. Гарантий инвестору капитала в улове никаких. Возле пруда организуется стройка: бани, гостиницы, потом все это забрасывается. Во время весенней тяги хозяева заваливают лося - к кому пойдет с информацией охотник, местный житель?
В своей статье «Охотник должен быть свободным...» я ссылался на Типовые правила охоты 1960 года, которые предусматривали, что охотники, активно помогающие егерю в охране угодий, имеют преимущественное право на получение лицензий и других льгот. Независимо от меня, в «РОГ», № 6, 2000, выступил на эту же тему в статье «Ярлык бесхозных угодий» Н.Лопан из г. Кургана, где он убедительно и доходчиво поделился опытом внедрения именно этого принципа в Курганской области. Эта статья заслуживает внимания, особенно ее разделы «Инициатива граждан» и «Охотники против браконьеров».
Это и есть основа организации взаимодействия охотников и охотоведов в государственных угодьях, ведь работа надзорных государственных органов: охотинспекции, милиции и др., - в опоре на активную часть населения.
Для всех рядовых охотников-любителей достаточно, чтобы государство защищало среду обитания дичи и охраняло ее государственной егерской службой, и тогда они государству будут первыми помощниками в борьбе против браконьеров всех рангов, особенно должностных. У них к ним социальный антагонизм. Ведь местные жители и традиционно приезжающие в свои родные места бывшие жители или родственники живут заботами исключительно своих угодий - это их малая родина, памятная с детства. И в организации охоты и охране дичи они всегда психологически будут склоняться к государству - это надежнее и социально справедливее.
Охотничьи угодья любительской охоты и ее дичь должны быть на деле государственными, и все граждане, охотники-любители, равноправны в ее пользовании. Это гарантировано им Конституцией РФ и Законом «О животном мире».