Речка Девонька трепетной жилкой рождается в лесной глухомани. Девонька — потому что одна из двух, словно сестры-близняшки, рядом журчащих речек. Да и речкой-то ее величают из уважения за упорство и строптивость, кои она проявляет на своем коротком, в два десятка верст, пути к большой реке.
Затерянная в лесу, Девонька не донимала селян бурными разливами-половодьями. Для дорожников она тоже не стала преградой; строители споро уложили в русло трубы-водостоки, отсыпали полотно дороги меж крутых берегов, накатали щебень, асфальт и шумной ватагой пошли на Углич. Спешили до осенней распутицы открыть дорогу, отчитаться перед райкомом партии о перевыполнении плана. Даже Первый сам из области наезжал, интересовался ходом работ, торопил. И в торжественный час в актовом зале потом много было сказано красивых слов о героическом и важном труде дорожников, желании преобразить родной край, покорить природу и сказку сделать былью. По такому случаю раздали грамоты, премии, а начальнику участка даже вручили орден.
Но лесному зверью мало проку от рукотворных памятников и страстей человеческих. Девонька больше приглянулась бобрам спокойной глубиной неусыхающих бочагов с прибрежным ивняком и осинником. Первую хатку, а следом и плотину они возвели у Красного моста, по которому некогда проходила конная железная дорога, построенная в пору владения этим краем «птенцом гнезда Петрова» — графом В.П.Шереметевым. При обилии корма и отсутствии докучливого беспокойства охотников в перестроечную разруху, когда «мягкая рухлядь» обесценилась, бобровое население сразу расплодилось. Вскоре на речке вырос каскад плотин с добротными хатками, норами, каналами, сплошными погрызами, как на лесной делянке, и грудами корма, заготавливаемого на зиму. Но даже бобры, с их терпением и «житейской мудростью» обустраиваться основательно и на годы, в чем-то прогадали, упустили какую-то мелочь, и механизм, отлаженный временем, дал сбой. Девонька разлилась вольготно среди дремучих ельников, но не усмирила свой норов, а притаилась хищным зверем, выжидая удобного случая для коварного броска. Где тонко, там и рвется — гласит народная мудрость, и всякий раз поражаешься роковой закономерности стихии.
В начале июня зарядили дожди. Земля, пропитанная талыми водами после многоснежной зимы, не принимала избыток влаги, и ее бесконечные струи по ложбинкам скатывались в ручьи и речки, мигом переполняя их. Запруженная Девонька, и без того раздавшаяся, задурила от шальной воды и, крадучись в рассветных сумерках, устремилась через плотины, размывая их. Первой рухнула только что отремонтированная запруда в урочище Прямки. Не устояла и следующая за ней, самая мощная, у Красного моста, а после бурный поток уже лавиной сметал все преграды на своем пути.
Мутный, с клочьями пены, выскочив к шоссе, водяной вал на какое-то время присмирел на широкой пойме. Над поверхностью клубился густой туман, озаряемый солнцем, поднявшимся над лесом. Зажатый берегами и насыпью, словно зверь в клетке, не успевая просачиваться в узкие трубы-водостоки, он разбухал с устрашающим упрямством, а собрав воедино неукротимую мощь, в последнем броске ринулся через шоссе. Поток разметал дорожную насыпь как детскую песочницу и, ниспадая с асфальта, грозно рычал и гремел на всю округу, разгоняя утреннюю дрему.
Водители останавливали автомобили и с недоумением взирали на разбушевавшуюся Девоньку. Откуда столько ярости летом, когда и весенним половодьем речка порой малоприметна? Смельчаки, подальше отступив от обрыва и косясь на водопад, робко проезжали по дороге.
Бежевая иномарка с ходу влетела в воду и, подняв фонтан брызг, вспыхнувших на солнце веселой радугой, лихо помчалась вперед, но, не одолев и половины пути, встала. Усиливающийся с каждой минутой поток, неожиданно встретив препятствие, забурлил и, напирая на автомобиль, медленно понес его к обрыву. Водитель, с бритой головой и тугой шеей, плавно переходящей в плечи, пробкой выскочил из салона и замахал руками. Широко раскрывая рот, он кричал, призывая на помощь, но голос тонул в грохоте падающей воды. Раздражено махнув рукой, он уперся плечом в кузов. В толпе на берегу загомонили, а среди пожилых водителей сразу возник спор: уплывет иномарка за море или останется в России? Двое ребят в темно-синих спортивных костюмах и белых кроссовках бросились на помощь. По ограждению дороги они преодолели стремительные течение и, балансируя руками, чтобы не упасть, пробрались к водителю. Втроем они держали машину на месте, оказывая сопротивление потоку, но надолго ли хватит их сил?
Тракторист местного сельхозкооператива, прикативший поглазеть задарма на «восьмое чудо света», на вопрошающие жесты зрителей только улыбнулся за стеклом кабины и убедительно тряхнул русый чубом. Подогнав потрепанный Т-40 к иномарке, он зацепил ее тросом и с натугой, так что из глушителя поднялся столб черного дыма, выволок из воды. Только теперь собравшиеся услышали сочный мат спасенного в адрес речки, дороги и неизвестно какого начальства.
После происшествия, пощекотавшего нервы водителей и зевак, гаишники закрыли проезд через речку на время, пока поток не угомонился. Спустя несколько дней, когда Девонька обмелела, а робкое журчанье нарушал лишь суетливый гомон птиц, дорожники отремонтировали насыпь, поставили ограждение и очистили водостоки от набившегося в них лесного хлама. И в верховье день и ночь копошились бобры, восстанавливая и укрепляя разрушенные плотины.