Bесна 2003 г. в значительной степени оказалась похожей на прошлогоднюю весну. С середины марта практически прекратились осадки, поэтому, как и в прошлом году, снежный покров не таял, а выжигался и иссушался под солнцем и ветром. К открытию охоты земля так и не получила живительной влаги и оттаяла не более чем на полметра, следовательно, больших весенних разливов ожидать не приходилось. Планируя весеннюю охоту 2003 г., я предлагал сделать упор на боровую дичь, и прежде всего на вальдшнепа, хотя многочисленные прогнозы предсказывали, что из-за крайне неблагоприятной погоды в течение последних двух лет в России и за ее пределами численность вальдшнепа значительно снизилась и ожидать хорошей тяги в этом году не приходится. Учитывая это обстоятельство, мои товарищи Коля и Саша все же настаивали, чтобы мы начали с традиционной охоты на гусей, а уж потом перешли к охоте на боровую дичь.
Маршрут снова был выбран традиционный: сначала на север Тверской области в район озера Верестово за гусями, а затем постепенное продвижение на юг навстречу вальдшнепам. Место для охоты мы выбрали исходя из того, чтобы избежать встречи с «массовым охотником», и хотя эту задачу мы успешно решили, неприятный «сюрприз» долго себя ждать не заставил. Когда мы подъехали к озеру, то увидели, что озера-то как такового просто нет! Сухая пойма с небольшими плесами, озерками и извивающимся среди них руслом реки Мологи создавали впечатление, что на дворе стоит октябрь, а не апрель. Изредка снующих взад и вперед уток можно было пересчитать по пальцам. А что касается гусей, то, как ни странно, некоторое их количество в пойме Мологи все же скопилось, и это обстоятельство оставляло хоть и слабую, но все-таки надежду на успех.
Место для охоты мы выбрали грамотно, в той самой точке, где накануне вечером наблюдался наиболее интенсивный перелет гусей с воды на поля, и на результат в общем-то рассчитывали. Но... как только забрезжил рассвет, на русло реки и на немногочисленные плесы выдвинулись «любители весенней рыбалки» проверять свои многочисленные сети. Гусей, естественно, подняли, и они частично разлетелись по окрестностям, а основная их масса, сообразуясь с попутным юго-западным ветром, взяла курс на родину, на север. Тем не менее пальба в округе началась нешуточная — любители пострелять по гусям, летящим «на кислороде», веселились от души! Мы же так и не сделали ни одного выстрела.
В лагерь вернулись расстроенные. Коля даже решил перетряхнуть свои вещи, словно собирался уезжать. Он разложил их на травке, и тут я увидел среди них чистенькую блестящую гусятницу! И это явилось для меня сигналом к активным действиям.
Отметив открытие охоты, друзья завалились спать, а я остался бодрствовать и часов в 5 после полудня отправился в разведку. В полукилометре от нашего лагеря находилось большое скошенное поле пшеницы, и на этом поле, как ни странно, особой стрельбы в открытие не слышалось. Поле я тщательно обследовал, а затем углубился в примыкающую к нему лесополосу. Едва я успел зайти в кусты, как на поле села весьма приличная стая гусей — голов 100. Причем прилетела она на небольшой высоте, не встретив по пути ни одного выстрела, время было уже 7 часов вечера! Видать, «массовый охотник» открытие праздновал круто! Заметив место посадки гусей, я поспешил в лагерь доложить обстановку.
Утром на охоту мы вышли вдвоем с Колей, так как Саша в успех нашего мероприятия не поверил. Выкопать скрадки оказалось непростым делом. Углубившись на штык, мы уперлись в самую настоящую «вечную мерзлоту». Спасло обилие скошенных колосьев, брошенных на поле во время уборки урожая: мы замаскировали ими бруствер мелкого окопа, в котором пришлось расположиться полулежа. Стрелять было крайне неудобно, но все же можно. С рассветом «массовый охотник» проснулся, и по летящим гусям начал палить отовсюду, в том числе и из деревенских домов! И хоть было это довольно далеко от наших скрадков, но оказалось достаточно для того, чтобы те несколько стай гусей, что прошли над полем, на наши профили не среагировали. Нам с Колей сидеть в скрадках скучно не было: стаи ворон, галок, деревенские голуби раз за разом пикировали на наши профили. Вот на них снижается очередная стая галок, но почему-то одна из них несоразмерно крупная. Батюшки, да это же... самый настоящий гусь! Четыре ствола не оставили ему никаких шансов. После выстрелов он взвился над полем, а затем грузно шлепнулся на стерню. В сложившейся ситуации это был несомненный успех. Праздник открытия, хоть и с запозданием, но все же состоялся. Гусь, тушенный в гусятнице с картошкой и со всевозможными приправами, оказался выше всяких похвал. На следующее утро мы сходили на это поле уже втроем и небезрезультатно: взяли двух белолобых гусей.
В этот же день мы переехали южнее километров на пятьдесят и остановились в лесу. Место давно проверенное. Рядом с лагерем, метрах в пятистах, глухариный ток. Вальдшнеп тянет прямо над палаткой, но на тягу мы уходим подальше, чтобы не потревожить глухарей. Наконец-то в работу включается наш лабрадор-ретривер Шико и отлично с ней справляется. Сбиты три вальдшнепа, и всех он находит, причем один из них пролетел метров двести после выстрелов.
На следующее утро уезжает Коля, и мы остаемся с Сашей вдвоем. И тут произошла резкая перемена погоды — надвинулось сильное похолодание. На тяге пролетел всего один вальдшнеп, а ночью ударил крепкий мороз. Выход на глухариный ток не привел к успеху — птицы практически не поют. Днем северный ветер поутих, солнышко пригрело мерзлую землю. На тяге прошли два вальдшнепа, и оба нами взяты. Ночью мороз ослаб, и мы выходим на ток. Я лишь с познавательной целью, а Саша серьезно — он давно глухаря не брал. И мой друг блестяще справился с поставленной задачей: до утреннего заморозка ему удалось подойти к токующему глухарю, и его трофеем становится здоровенный, на редкость ярко раскрашенный весенними красками петух!
Вовремя Саша успел. После полудня наступила настоящая зима, и нас буквально завалило снегом. Нужно отступать на юг, тем более что тяги практически нет. Редкий вальдшнеп тянет на большой высоте.
Мы переехали южнее километров на двести пятьдесят. Погода значительно улучшилась, но тяга по-прежнему была слабоватой. Полностью оправдался неутешительный прогноз специалистов. В среднем за тягу на выстреле пролетало 1-3 вальдшнепа, причем, как правило, тянули они очень высоко, что делало охоту на них весьма непростой.
Ходили мы с Сашей на глухариный ток. Вечером накануне я был на подслухе и убедился, что ток этот стал совсем малочисленным. Если в прошлом году здесь пели четыре птицы, то на подслухе я видел только одного глухаря. Поэтому на ток мы вышли вдвоем с Сашей, взяв с собой Шико, так как добывать глухаря особого желания не имели. И поступили правильно: на току пел всего лишь один глухарь, правда, пел очень азартно. Когда его песня стала отчетливо слышна, я взял Шико на поводок и сел на поваленное дерево, а Саша пошел к петуху. Скрал он его классически — подошел к нему на 15 метров. Но стрелять, естественно, не стал, так как больше ни одной птицы на току не пело, да, вероятно, ее и не было, потому что по пути он ни одного глухаря не спугнул.
Таким образом, за время весенней охоты нам удалось добыть: 3 гусей, 1 глухаря и 11 вальдшнепов. Наверное, не такой уж и плохой результат, учитывая весьма необычные погодные условия.