Калининградские таксятники возрождают богатые традиции норного охотничьего собаководства, существовавшие на территории этого края еще с тех пор, когда он звался Восточной Пруссией. Свидетельством тому служит решение Президиума РФОС о создании отделения в самой западной области России.
есколько лет назад мой добрый товарищ – калининградский художник Виктор Рябинин показал мне любопытную находку, которую он сделал в лесу неподалеку от развалин замка Прейл, что в нескольких километрах от Калининграда. Это был жетон с ошейника охотничьей собаки. На лицевой стороне изображена в профиль такса, на оборотной – выбиты имя KRUPINA, регистрационный номер 147 и дата – 1943 год. Честно признаюсь, такого свидетельства норного собаководства в нашем крае я ожидал давно. Однако обо всем по порядку.
К тому времени уже около десяти лет я увлекался норными собаками и не раз задавался вопросом: почему в Калининградской области напрочь отсутствуют хоть какие-нибудь основы, традиции для цивилизованной норной охоты и собаководства? Ни притравочной станции, ни питомника, в котором можно было бы взять гарантированно классную собаку, никаких притравок и испытаний. А ведь угодья тут – загляденье, среди нор попадаются городки, которым уж не одно столетие. Кстати, подземная охота тут по сей день – одно удовольствие (в понимании охотника, который в поисках жилой норы готов с ружьем на плече и собакой в рюкзаке шагать хоть от рассвета до заката). Тем паче что наша область – законный послевоенный российский трофей – не что иное, как прародина практически всех норных собак – такс, ягдов, фоксов, вельшей. Ведь не пустыня же нам досталась!
Однако, увы, любые попытки докопаться до истины, в том числе и в Калининградском ОООиР, в конце концов ограничились встречей с соседями старого охотника, лесника, жившего с 1945 года в окрестностях (еще одного) замка Бальга.
– Михалыч по жизни держал этих таксов. Может, вот как ты интересуешься, и впрямь с «трофея» у него все и пошло. Других и не завозил. А то забирай эту – как помер, так и бегает неприкаянная, а все ж живая скотина.
Где трое, там и четвертому будет не тесно. Позвал я собачку и поразился: все, что имел и видел в Калининграде до той поры, и в сравнение не шло с этой сукой: прямая спина, обалденно горбато-породная морда, а клычищи такие, что впоследствии друг-охотник на них сделал ставку с приятелем: «Спорим, что больше, чем у овчарки». Ударили они по рукам, измерили – 29 мм! (Правда, выигранный другом коньяк разделил он с другими, а я в это время сидел на жесткой скамейке под операционной местного Айболита). У Терры, а так мы назвали таксу, вдруг пошло маточное кровотечение. Онкология, радикальная операция, две недели между жизнью и смертью. Слава Богу, живет с тех пор шестой год ( а всего, по прикидкам, собаке лет 10-12). Охотится, охраняет семью и побуждает меня ежедневно молиться за последнюю кенигсбергскую таксу.
К чему такое затяжное вступление? Да все к тому, что, к большому сожалению, на примере Терры еще раз убедился: в нынешней Калининградской области продуманная и поступательная работа с таксами, по сути дела, все послевоенные пол с лишним века не велась. Завезенное из Москвы в 1960-х годах поголовье к девяностым выродилось как по рабочим качествам, так и по внешнему облику. Тогда, глядя ежевечерне на нашу «последнюю из последних», мы вместе с моей женой Татьяной в 2000 году основали питомник «Ломзе Дерибас», завезли «свежую кровь» – собак, сочетающих гены представителей охотничьих такс России и Германии. Постепенно сложился круг знакомых-единомышленников, от питомника перешли к созданию отделения Национального клуба.
Нам удалось несколько выправить ситуацию. Во всяком случае, теперь встретить на улицах Калининграда таксу, отвечающую требованиям современного стандарта, уже не редкость. Да и две монопородные выставки, прошедшие за последний год, тоже о чем-то свидетельствуют. Кстати, 13 сентября состоится и третья, причем со статусом Всероссийского чемпионата и интерэкспертизой.
Но это, так скажем, тоже лирика. Куда сложнее оказалось с охотничьей стороной «медали». Но и тут, было бы желание, выход можно найти. Выпросил у знакомого егеря две свежие шкуры – кабана и косули, а дома в холодильнике хранилась кабанья кровь с облавной охоты, запасся взятой в обществе путевкой и поехал затемно в лес. Проложил, как по правилам, след, обозначил его ленточками на деревьях, набил лапником шкуры, а к десяти утра подъехали таксы со своими хозяевами. Пусть до смешного наивной выглядела наша попытка провести первую натаску по крови, с проверкой (сказано же в правилах) на послушание, выстрел, но в итоге след пронюхали и прошли все. Облаяли найденного «зверя» – тоже, за исключением одного из десяти участников. (За него это сделал хозяин: «Вот так, Федя, ав-ав!»). Впрочем, в следующий раз и Федя не сплоховал. Такие выезды в лес вошли в постоянную практику, и, что радует, привлекают всякий раз все новых участников, причем не только таксятников, но и владельцев собак других норных пород. Да и на настоящей охоте от этого баловства вышел толк, когда юная таксочка уже в сумерках по следу подобрала подранка и выручила весь коллектив.
Так мы ездили год, а на второй наши питомцы долаялись до того, что их владельцы всерьез заговорили о необходимости иметь притравочную станцию. Влез в наставления – сложное дело! Постройка норы, содержание зверя, масса согласований. В охотобществе на наше предложение объединить усилия ответили по-рыночному: с местом поможем, а вы, мол, дерзайте, стройте, содержите, платите аренду, а как прибыль делить – потом разберемся. Разумно, не спорю, но откуда взять средства самому демократичному сословию охотников?
Доложил эти соображения на собрании единомышленников. Многие развели руками, но, слава Богу, не все. «Да я эту нору сам вырою, ты только разузнай, что да как,– сказал Валера Яковлев. – А общество, так мы сами имеем полное право создать!» Тут же и проголосовали. В Москву ушла депеша, а в Калининградской области взялись за строительство норы. Очень в этом деле нам пригодились книги Марии Алексеевны Муромцевой «Методика притравки норных» и «Таксы». Последняя, прекрасно изданная столичным «Аквариумом», содержит помимо прочей уникальной информации сведения об устройстве практически всех типов искусственных нор, их схемы. Надеюсь, что мы выбрали оптимальный вариант «восьмерки», только решили пойти по несколько нестандартному пути: нору не строим по поверхности, как везде, а выкопали в холме с естественным рельефом местности. Стенки сделали бетонными, а дно, проложив сеткой, утрамбовали глиной. Сейчас вот занимаемся черной работой – выгребаем грунт внутри колец, чтобы было удобно эксперту, да и любому охотнику, приехавшему на притравку. Дел, конечно, еще очень много, катастрофически не хватает средств, но мы не отчаиваемся и верим, что нора заработает в уже недалекой перспективе. И тогда каждый калининградский охотник, да и просто любитель, по принципу «и собаки довольны, и лисы целы» сможет обеспечить своему любимцу и полноценную жизнь, и выплеск эмоций, и полновесный рабочий диплом.
Люди уже интересуются. Вот и недавно обратился еще один желающий притравить свою собаку. Зовут ее, кстати, Крупина.