B этот день открылась охота по перу в Кировской области, и я, естественно, не упустил возможности выбраться в угодья. Выход был не первым. Охоту на болотную дичь с подружейными собаками в наших краях разрешили раньше – с 26 июля. Так что мы с моим русским охотничьим спаниелем Чепом к моменту общего открытия охоты уже шесть раз побывали в Бахтинских лугах в поисках болотной мелочи. К 16 августа в нашем активе уже было 11 дупелей и 2 коростеля. Не много по сравнению с другими охотниками, но я был доволен и этим. В конце концов не в количестве дело. Есть ведь удовлетворение и от хорошего выстрела, и от работы собаки. Да мало ли еще от чего, чем может порадовать правильная охота...
Первого июля я ходил в Бахтинские луга за грибами. После продолжительных и обильных дождей пойма была залита водой. В одном месте, чтобы перейти от одних лугов к другим через старицу Чахловицы по специально сделанному переходу для сельхозтехники, мне пришлось разворачивать болотные сапоги, да и то я зачерпнул воды. Чеп преодолел тот переход вплавь. Такое обилие воды и радовало, и настораживало. Радовало, потому что во влажные годы обычно бывает много болотной дичи, а настораживало из-за опасения возможной гибели кладок птиц вследствие их подтопления.
Июль оказался жарким и засушливым. Когда 26 июля я вновь оказался в Бахтинских лугах, под ногами был «асфальт»! Земля высохла и потрескалась, Как такую твердь проколоть дупелиным или бекасиным клювом?! Так что и этот год оказался не «дупелиным»! Бекасов практически не было вообще, а дупеля мало. На открытии охоты я добыл одного. Правда, помазал. Мог бы добыть, в лучшем случае, пяток. В сырые годы в аналогичной ситуации я этот показатель перекрывал в три раза. 3а день охоты доводилось отстреливать до 15–18 дупелей.
По моим наблюдениям, дупеля в этом году придерживались двух видов стаций: пастбищ крупного рогатого скота и отавы вблизи многоводных мелиоративных канав. Вдали от канав, или где уровень воды в них был низок, дупеля не держались. Всего я зарегистрировал в ближних лугах пять выводков дупелей общей численностью 20 – 25 штук. В отстреле преобладал, естественно, молодняк. Старые самцы были, надо полагать, уже в Африке, а старые самки от общей численности птиц составляли лишь пятую часть. В лугах, особенно на низкотравных участках, было много кузнечиков. И дупеля, по-видимому, питались ими. В июле я не видел ни бекасов, ни коростелей. Впервые этих птиц встретил 4 августа. Тогда-то и добыл одного молодого коростеля.
12 августа встретил стайку чибисов, штук двадцать. Они сидели на лугу недалеко от Ольхового озера и при моем приближении поднялись и улетели куда-то за озеро. Никогда раньше с началом охоты мне чибисов наблюдать не приходилось. Кстати, чибис – мой первый охотничий трофей, добыл я его еще в 1950-е годы в Подмосковье из только что подаренной мне отцом зауэровской двадцатки. Он сидел на пашне. Больше чибисов я никогда не стрелял.
Но вернемся к 16 августа. Выехал из города первым автобусом и был на конечной остановке около семи часов. До дальних лугов, где я в этот раз предполагал поохотиться, был час пути. В восемь утра был на месте. По дороге встретил две легковые автомашины с охотниками. Экипаж одной из них еще продолжал бродить вдоль старицы Чахловицы, и я слышал два их выстрела. Владелец другого «Жигуленка», возвращаясь уже с лугов, прочно засел в луже и ждал помощи от своего коллеги, который еще продолжал утюжить луга на «Ниве». С засевшим в лужу охотником был крупный кобель западносибирской лайки. Дальше в лугах, несколько в стороне, виднелись еще две автомашины. Я явно был в этом месте не первым!
Сообразив, что болотная дичь эту публику не интересует, я оставил в покое мелиоративные канавы, которые они, безусловно, уже обшарили, и направился в луга в поисках дупелей. Луга оказались выкошенными и, по-видимому, в сырое время, так как то там, то здесь виднелись куртины некосей. По опыту я знал, что последние могут служить убежищем коростелям, и это обнадеживало. Участки некосей окружала зеленая отава, чередующаяся с буграми, покрытыми побуревшей растительностью. Собака, как бы поняв мои намерения, тут же отправилась прочесывать зеленые пятна отавы. Увы, наши поиски болотной дичи оказались тщетными. Ни одного подъема дичи!
Я вернулся к ближайшей мелиоративной канаве и пошел вдоль нее. Воды в канаве не было! Грязь на дне была сплошь покрыта ряской. Понятно, что ждать встречи с утками в такой ситуации было делом безнадежным. Тем не менее другого выхода не было, и я продолжил обход канав. По мере продвижения к западу, куда был обращен сток, в канавах стала появляться вода. И местами виднелись в ряске даже наплывы, но, по-видимому, бобров, а не уток.
Конечной целью моего похода была глубокая и обычно многоводная поперечная магистральная мелиоративная канава, соединенная с Неводным озером. Там ежегодно держался выводок чирков-свистунков, с которого я обычно брал дань. Подход к южной части канавы был прегражден участком некоси. Пробираясь через нее, я подшумел крякву. Утка с криком поднялась с воды и, провожаемая моим одиночным выстрелом восьмеркой, благополучно улетела в сторону Белужьей старицы. Дальше вдоль канавы была сплошная стена некоси, к тому же закочкаренной, по которой идти было тяжело, и я вернулся на луговину, чтобы вновь выйти к канаве метров через двести, где кошенина подходила к самому ее краю.
Чеп, обрадованный походом по кошеному лугу, вместо густых и закочкаренных зарослей осоки, ринулся вперед и вскоре поднял дупеля! От меня это было далековато, и я лишь проводил птицу взглядом. Где она села, не было видно из-за куртины высокого ивняка. Обогнув его, вышел опять к канаве. Не прошел и десяти метров, как прямо из-под ног вылетел дупель и полетел над лугом. Условия для стрельбы были идеальными, и выстрел восьмеркой оборвал стремительный полет молодой птицы. Так у меня появился первый трофей. Вскоре Чеп поднял еще двух дупелей буквально в десяти шагах от того места, где я незадолго до этого проходил. Я был в стороне и видел, как собака остановилась, как бы споткнулась, устремив взгляд себе под ноги. В тот момент и взлетели сразу два молодых дупеля. Один, пролетев метров тридцать, сел в некось, а другой, перелетев канаву, опустился где-то на противоположной ее стороне. Я все равно собирался переходить канаву и позже поднял его там, у самой дороги. Вылетел он далековато и поэтому жив до сих пор. Решил вернуться на луг, где поднял первых дупелей. Как только вышел на него, Чеп, запомнив место подъема пары дупелей, стремительно направился туда и не успел я подойти, как поднял перемещенного дупеля, а потом еще одного, но уже в другой части луга, за бугром. Всего, таким образом, с учетом добытого мною, там оказалось пять птиц. По всей видимости, это были птицы одного выводка.
А уток в канаве на этот раз не оказалось, и я решил проверить ближайшие перелески на предмет наличия там тетеревиных выводков. Еще года три назад в этих местах выпасался молодняк крупного рогатого скота, и трава по лесным полянам частично выкашивалась, частично вытаптывалась скотом. Ходить было легко. Но сейчас угодья заросли высокой густой травой и передвигаться стало затруднительно. Сделав небольшой круг по некоси, я направился обратно к дупелиному лугу, и тут Чеп поднял коростеля. Моя восьмерка оборвала его полет. Птица упала в высокую траву, и найти ее без собак и было бы весьма проблематично. Но пес знал свое дело туго, и вскоре еще один трофей болтался у меня на подвязке ягдташа.
До добычи этого молодого коростеля Чеп поднимал старого крупного коростеля на краю канавы. Тот почему-то полетел не от меня, а ко мне. Его можно бы было, казалось, схватить рукой, так близко от меня он пролетал. Отпустив его немного, я выстрелил и промазал! Потом был еще один подъем коростеля, но я прозевал его взлет и заметил уже далековато, почему и не стал стрелять. А мог бы вместо одного иметь трех коростелей. Старею...
Обратный путь вдоль очередной мелиоративной канавы мог обогатить мои трофеи несколькими утками. Но... внезапно Чеп залаял под густой ивовый куст на краю канавы. Я был рядом и услышал кряканье утки. Куст рос на противоположной стороне канавы, а с моей стороны был чистый выкошенный луг, и подход был удобный. Под склоненными над водой ветками ивы плавал выводок чирков. Утки сбились в кучку, и собака лаяла на них. Уточка, их мать, выплыла на чистое место из куста и поднялась на крыло. Облетев, опять опустилась к выводку и поплыла. Утята последовали за ней. По-видимому, они были еще нелетными, хотя по размерам мало отличались от матери. Чеп почему-то не поплыл за ними, а продолжал облаивать с берега. Было жалко нарушать эту семейную идиллию. Я повесил ружье на плечо, отозвал собаку, и мы, оставив выводок в покое, пошли дальше. Дичь уже больше не встречали, а двух гадюк встретили. Змеи в разных местах грелись на солнышке у края мелиоративных канав. К счастью, Чеп на них не натыкался, хотя и бегал рядом.
Обратил внимание, что мелиоративные канавы очень сильно заросли ивняком. Когда сплошные кусты ивняка, для уток это плохо. Хорошие условия для жизни птиц складываются там, где заросшие кустами ивняка берега чередуются с участками чистых плесов, куда утки могут садиться и откуда могут взлетать. А под кустами прятаться. Частичная вырубка кустов ивняка по берегам сильно заросших мелиоративных канав – чем не цель для охотхозяйственной деятельности егерей?
Встреча в середине августа с нелетным выводком уток может служить косвенным ответом на вопрос, поставленный С.Ю. Фокиным в одном из последних номеров «РОГ» о целесообразности или нецелесообразности открытия охоты по перу (кроме глухарей и рябчиков) с 1 августа. Полагаю, что в нашем Вятском крае это нецелесообразно. Всегда бывают поздние выводки и у уток, и у тетеревов. Желающих пострелять во все, что шевелится, в том числе и хлопунцов, среди «охотников», я уверен, найдется немало. С этикой охоты у современных любителей побродить с ружьем большие проблемы! Так что давайте оставим так, как сложилось: начинать охоту с подружейными собаками на болотную дичь с конца июля – начала августа и на остальную птицу – с середины августа. Что увеличит шанс птиц на выживание, да и хлопунцов будет поменьше.
В первом часу я впервые присел передохнуть и посмотрел расписание автобусов. Ближайший был через полтора часа, следующий – через три. Но еще впереди был час дороги. Чеп подбежал и лег, значит устал. Обычно во время моих привалов он бегал вокруг и лаял, призывая подняться и продолжить охоту. А тут лег. Значит надо ехать ближайшим рейсом. Сложил ружье, положил в рюкзак ягдташ и две добытые дичины и в половине первого отправился в обратный путь. И, как оказалось, – своевременно. Потому что через полчаса начал накрапывать дождь, который все усиливался и усиливался, к автобусной остановке мы с Чепом подошли основательно вымокшими. А в Кирове вообще преодолевали бурные потоки дождевой воды, несшейся по асфальту. Так и завершилось для меня открытие охоты по перу в 2003 году. Впервые в такой день я не добыл ни одной утки. Но об этой не жалею, Досадно только, что промазал по коростелю...