Постановлением губернатора Камчатской области № 250 от 30.06.2004 г. весенняя охота на бурого медведя запрещена на территории Камчатской области с 2005 г. По мнению ряда ученых, этот запрет введен необоснованно. Сегодня гость нашей редакции – известный в России специалист по бурому медведю, биолог-охотовед, кандидат биологических наук, старший научный сотрудник КФ ТИГ ДВО РАН В.И. ФИЛЬ, который излагает свой взгляд на проблему.
Cчитается, что чем меньше в процессе многолетней динамики крайние значения численности отличаются от средних величин или друг от друга (в стадии «пика» – депрессии), тем продуктивность популяции выше (Уатт, 1972). В этом случае ее состояние рассматривается как стабильное или «благополучное», особенно, если стабилизация отмечается на среднем или ближе к верхнему уровню. По материалам ВНИИОЗа и ГУ «Центрохотконтроль», оценки численности медведя на Камчатке за последние 23–25 лет можно считать стабильными с тенденцией к постепенному увеличению.
В Корякском автономном округе численность медведя, по оценкам ГУ «Центрохотконтроль за период с 1991 по 2003 г., составляет от 2,5 до 4,0 тыс. особей с тенденцией к снижению в текущем веке. По тем же данным в Магаданской области и Чукотском АО – от 3,6 до 6,0 тыс. По другим данным численность медведя в Магаданской области с Чукотским АО и Корякским нагорьем составляет 10–12 тыс. особей (Чернявский, Кречмар, 2001). Если сравнить площади угодий в Камчатской области с территорией, включенной в «Северо-Восток Сибири» Ф.Б. Чернявским и М.А. Кречмаром, то, очевидно, что у нас показатели плотности медведя значительно выше.
Численность популяции любого вида живых организмов, как субъекта биоценоза, зависит от экологической емкости территории, на которой она обитает. Численность и запасы доступных кормов находятся обычно в прямой зависимости. Все остальные факторы, в том числе и охотхозяйственное изъятие, привходящие для популяции медведя.
Экологическое равновесие можно оценивать не только численностью популяции в особях, здесь привносят свои коррективы поправки на общую биомассу ее. Основное правило таково: преобладают в популяции крупные особи – общее количество их уменьшается; преобладают мелкие – число их возрастает. Здесь необходимо исследование повозрастного распределения.
В ряду оценок, характеризующих благополучие популяции медведя в Камчатской области, настораживает лишь сокращение добычи за 2004 год. Этот факт можно рассматривать как один из косвенных признаков возможного уменьшения численности. Добыто всего 285 при квоте 500. Нечто подобное отмечалось в 1995 и 1996 годах, тогда было добыто соответственно 222 и 256 зверей при том же уровне квотирования. В те годы численность зверей, судя по оценкам ее динамики, после некоторой депрессии в 1993–94 годах, находилась в начале очередного подъема.
Таким образом, явных предвестников неблагополучия с численностью популяции медведя в Камчатской области не прослеживается.
СОЦИАЛЬНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ ПОПУЛЯЦИИ
В структуре популяции показатели социальной организации имеют немаловажное значение для оценок многочисленных характеристик ее состояния в тот или другой периоды. Медведь относится к видам, которые ведут преимущественно одиночный и семейный образ жизни. Как правило, крупные, взрослые особи–самцы и самки без потомства встречаются по одиночке. Таков образ жизни этих зверей. Медведицы, как правило, приносят потомство через год, реже через два. После очередного рождения, медведица обычно отгоняет от себя медвежат старшего возраста. Как очень редкое явление семейная группа может иметь в своем составе сеголеток и третьяка–пестуна. Разновозрастные медвежата отмечены при одной самке и на Камчатке. После отгона, старшие медвежата два-три года могут жить обычно одиночками, парой и крайне редко втроем. Обычно потомство в 3–4 особи до полувзрослого состояния не сохраняется. Одиночки стремятся держаться недалеко от своей семейной группы. Пары и тройки живут самостоятельными группами. Иные формы групповой организации имеют временный характер и вызваны либо поведением в период гона, или группированием зверей у больших объемов корма (рыба, падаль и т.п).
На территории Камчатской области охота на медведиц с медвежатами запрещена. Более того, даже браконьеры стремятся их не добывать.
В период с 1971 по 1976 г. собраны некоторые материалы по взаимосвязи характеристик полового состава и социальной организации популяции в бассейне р. Еловки. Всего к моменту весенней концентрации зверей на термальных площадках было отстреляно 36 медведей. Из них в парах добыто 24 – «средние» и одиночками 12 – «крупные». Среди пар в составе промысловой пробы отмечено 10 самок и 14 самцов. Среди одиночек 4 самки и 10 самцов. Средний возраст зверей из пар был оценен в 4–6 лет. Среди одиночек возраст оценивался как 7 и более лет. Масса туш одиночек была на 30–50% выше, чем масса зверей из пар. Во время наших работ было добыто 7 медвежат. Среди них оказалось 4 самки и 3 самца.
К чему столь подробное описание? У медведя, как у большинства крупных наземных млекопитающих, будь то хищники или копытные, соотношение полов при рождении 50:50. С возрастом соотношение изменяется. По нашим данным к 4–6 годам соотношение уже 42:58, а в старшей возрастной группе 29:71 в пользу самцов. Следовательно, на начальных этапах жизни и к моменту взросления, до времени пока самки не получают «полового» иммунитета, смертность среди них выше, чем у самцов. Этот момент можно объяснить только следствием полового диморфизма, когда самки значительно мельче самцов. При характерном для медведя каннибализме, чаще погибают относительно мелкие особи, т.е. самки.
Для усиления убедительности факта, что популяция медведя постоянно находится в режиме «саморегуляции», посредством элиминации молодняка, в числе которого преобладают самки, мы приведем опубликованные данные, полученные «независимыми» исследователями.
Доктор биологических наук В.Ф. Бугаев по материалам А.Г. Остроумова опубликовал данные длительных наблюдений за медведями на озере Азабачье (2004). Здесь за период с 1957 по 1996 год, исключая пятилетний перерыв (91–95), встречено зверей одиночек и пар – 969 особей. Самок, у которых были медвежата – 124. Как угодно можно интерпретировать такое соотношение, но очевидно одно – самки с медвежатами избегают тех мест, где даже на обильной кормежке концентрируются крупные одиночные особи, преимущественно самцы. Таким образом, самки оттесняются от лучших кормовых угодий. В окрестных угодьях у упомянутого озера промысловое освоение медведя осуществляется.
Еще более показательны материалы, характерные для территорий Кроноцкого государственного природного заповедника. Там по материалам исследователя из Владивостока И.В. Середкина и из США Дж. Пачковского (2004) на нерестилищах среди 308 кормящихся рыбой медведей отмечено только две самки с медвежатами (2004). Здесь самок с медвежатами всего 0,67%, против 12,8% на озере Азабачье. Факт говорит сам за себя, т.е. внутрипопуляционное регулирование при отсутствии целенаправленного изъятия со стороны человека приводит к жесточайшей внутривидовой конкуренции из-за кормов. В данном конкретном случае – в условиях заповедника это выражается в подавлении воспроизводства.
Но в описываемом выше случае имеются другие сведения, которые интересны с точки зрения обсуждаемой проблемы. В числе просмотренных зверей было 70,4% крупных, 18,3 средних и 11,3% мелких. Признаки старости отмечены у 11,6% медведей. В то же время А.П. Никоноров сообщил о гибели «стариков медведей» на территории заповедника в первой половине 90-х от бескормицы.
ОБ ИЗБИРАТЕЛЬНОСТИ В ОХОТЕ НА МЕДВЕДЯ
Безусловно, охота носит выборочный характер и уменьшает относительное число крупных и особо крупных особей в составе популяции. Это бесспорный факт, но так называемая «избирательность» присутствовала прежде, имеет место в настоящее время и будет наблюдаться в будущем, вплоть до полного запрета охоты на данный вид. Охотники всегда стремились к добыче наиболее крупных экземпляров медведей при возможности выбора. Исключение составляют лишь целенаправленный отстрел медведей, стервятников и браконьерская добыча для получения мяса в потребительских целях. Такие охотники добывают молодых зверей – «котлетных». Утверждение, что браконьеры – добытчики желчи не производят выбора при отстреле медведя по размерам (Воропанов, 2005), на мой взгляд, ошибочно. Они добывают зверей петлями, а здесь выбор определяется только законами статистики и свойствами применяемых материалов для изготовления ловушек. При стрельбе из огнестрельного оружия и возможности выбора избирательность направлена на крупных особей.
Характерно, что в угодья, прилегающие к заповеднику, не отмечается существенного подтока медведей мигрантов, как это предполагалось по аналогии с соболем и диким северным оленем. Так, после массового изъятия крупных особей в бассейне р. Жупанова, относительное количество их не компенсировалось за счет миграций в ближайшие сезоны. Процесс «выращивания» крупных «элитных» зверей, «носителей генофонда», и т.п., как любят демонстрировать свою осведомленность в экологической и даже генетической терминологии некоторые «экологи», достаточно длительный. Медведь сравнительно быстро растет до 9–10 лет, далее рост замедляется. Кости скелета перестают расти, а дальнейшее увеличение размеров определяется «грузностью» телосложения и характером размещения отложений жира (Пажетнов, 1990).
Особенно наглядно демонстрируется выбор в сторону крупных особей именно на «трофейных» охотах, а в случае применения для поиска и добычи снегоходов и вертолетов, этот выбор наиболее успешен. Пример тому – положение с медведем в бассейне р. Жупанова и на других территориях Елизовского района. Некоторое время район имел возможность получать непропорционально много разрешений на добычу медведя. Они обычно реализовывались. В результате «селективной» добычи зверей в количестве большем, чем допускалось скоростью роста особей, произошло «измельчание популяции». Не случайно именно «медвежатники» из этого района стали инициаторами запрета весенней охоты на медведя.
При постоянном нормировании фактическая добыча, колеблясь по отдельным годам, оставалась стабильной с тенденцией к росту. Следовательно, до 2004 года имелись ресурсы, чтобы добывать и даже удовлетворять запросы охотников за «трофеями». Тем не менее «норма» добычи крупных особей, преимущественно охотниками за трофеями, была несколько завышена. Число добычи крупных и особо крупных должно находиться где-то в пределах от 150 до 180 особей. В этом случае появится баланс между скоростью роста медведей и их изъятием. Данный процесс вполне регулируем, в том числе и мерами распределения лимита по сезонам охоты.
К крайним мерам прибегать нет необходимости.
В какой сезон будет производиться изъятие, безразлично для медведя, следовательно, надо ориентироваться на получение максимальных доходов от продажи охоты. Перспективы увеличения данных показателей значительны, но реализация их возможна только за счет резкого уменьшения или ликвидации нерегламентированной добычи.
Два слова об «элитности» и «истреблении генофонда». Судя по многочисленным наблюдениям, самцы с «признаками старения» участвуют в гоне менее активно, нежели средневозрастные особи, по крайней мере, до 10 лет. Данный момент отмечает В.С. Пажетнов (1990). Причины подобного, возможно, заключены в том, что самки просто остерегаются крупных самцов, учитывая собственный опыт общения с «папашами – пожирателями их потомства». Конечно, данный вывод антропоморфичен, но суть явления так более понятна (Р. Хайнд, 1975). Таким образом, передача наследственных признаков осуществляется на уровне средневозрастных особей, в первую очередь это относится к самцам. Следовательно, преимущественная добыча крупных, а по логике и «старых» самцов не может повлиять на генофонд, поскольку популяция медведя Камчатки, а возможно и Корякского нагорья, юга Аляски и Британской Колумбии – генетически мономорфна. Различия в размерах это проявление признаков фенотипического характера, скорости роста в зависимости от качества, обилия, доступности кормов и времени.
ОЦЕНКА БРАКОНЬЕРСТВА
Исследование данного вопроса до последнего времени представляло собой одну из сложнейших задач для охотоведов, специалистов в области популяционной экологии, ресурсоведов и др. В то же время система рационального использования ресурсов любого вида предполагает необходимость довольно точных оценок «непроизводительного» отхода в популяции с тем, чтобы учитывать его при нормировании изъятия. Оценки ежегодного изъятия из популяции медведя Камчатки варьировали в достаточно широких пределах от 500 до 1500 особей. В последнем десятилетии ориентировочно убыль от браконьерства оценивалась равной добыче по лицензиям. Разработка специальных методик оценок объема браконьерства по опросным или другим косвенным материалам позволила с достаточно высокой надежностью оценивать, в том числе и фактическую убыль (Рожков и др., 2001). Она составляет за последние 5–6 лет 75–80% к среднегодовой добыче. К 1996 году оценивалась выше – около100% (Валенцев, Пачковский, 2005).
Иные оценки часто завышаются из-за нарушений методики сбора данных. Например, ущерб, наносимый браконьерством популяции медведя в Камчатской области и КАО, В.А. Николаенко оценивал более чем в 1500 особей. В документе, являющемся обоснованием для закрытия весенней охоты (Акт от 1 июля 2004 г., пункт 2.2.1. к Постановлению от 30.06.2004 г., № 250), эти данные вообще отнесены к долине р. Камчатки, где реальная численность медведя оценивалась около 2,5 тыс. особей. Такой пресс браконьерства уничтожил бы популяцию медведя за 2–3 года. Такие оценки нереальны, тем не менее они учитываются для принятия директивных решений.
Потери подранков во время отстрела медведя составляют в среднем 7–8% (7,6–8,3). А.С. Валенцев и Д. Пачковский (2005) рекомендуют при нормировании добычи учитывать и этот момент. Здесь надо заметить, что максимальные уходы подранков отмечаются в бесснежное время у отечественных охотников, особенно местных, вооруженных обычно малопригодным для отстрела медведя оружием. В личном опыте составителя данного материала при отстреле медведя на Камчатке уход подранков отмечен в 4 случаях при добыче 63 зверей в бесснежный период (6,35%).
ВОСПРОИЗВОДСТВО ПОПУЛЯЦИИ
Этот процесс взаимосвязан с половым и возрастным составом популяции, динамикой, количеством участвующих в размножении самок, их плодовитостью и, основное, сохранностью молодняка. Болезни медведей в целом не изучены, кроме трихинеллеза, но последний, вероятно, большого влияния на уровень естественной смертности не имеет. Враги у медведя, кроме человека, с учетом отдельных случаев нападения волков, отсутствуют. Естественный и постоянный отход молодняка зависит чаще всего от нападения взрослых особей на медвежат. При этом отмечено, что наиболее часто попытки нападения на молодняк предпринимают крупные особи, которые могут противостоять защите матери. Чем выше плотность медведя и наложения индивидуальных территорий семейных самок на участки самцов, тем чаще медвежата подвергаются нападениям. Более того, именно крупные самцы в расцвете сил, менее всего соблюдают законы территориального распределения.
Автору за тридцатилетний период полевых работ пришлось в семи случаях наблюдать попытки крупного медведя напасть на медвежат. В трех случаях самке удавалось отпугнуть самца. Однажды ранней весной отмечено даже нападение взрослой самки с двумя лончаками на медведя–третьяка. Зверь был убит и почти наполовину съеден семьей.
Таким образом, можно заметить, что защита потомства самками от нападающих самцов не всегда бывает эффективной. При этом надо заметить, что подобное происходит не только в период бескормицы, но и при обилии растительных кормов, в том числе и калорийных, как ягоды. Эти описания приведены в качестве иллюстрации к тому, что внутрипопуляционное регулирование численности, полового и возрастного составов – как бы «внутреннее дело» самих медведей.
Все предпосылки говорят о том, что охота на медведя может оказывать благоприятное воздействие на процессы воспроизводства именно через уменьшение количества взрослых, возможно даже стареющих самцов в популяции.
В заключение «экологической» части документа можно сделать ряд выводов:
– Оценки численности популяции медведя в Камчатской области в период последних 10 лет отмечают ее стабильное состояние с тенденцией к увеличению.
– Ежегодная добыча медведя за последние 10 лет планировалась в среднем за год – 495 особей. Добывалось по лицензиям – 323. Ориентировочно такое же количество медведя добыто нерегламентированным путем (браконьерство).
– Для нормирования добычи использовались минимальные параметры оценок численности (6–8 тыс.) В количественных показателях средний прирост можно оценить в 980 особей (840–1120). Таким образом, регламентированная охота и браконьерство изымают около 650 особей.
– Любая добыча медведя, особенно охотниками за трофеями, имеет избирательную направленность в сторону отстрела крупных особей. В силу полового диморфизма наиболее крупные особи – самцы.
– Внутрипопуляционная элиминация за счет каннибализма направлена на мелких особей – молодняк и опять же в силу диморфизма – преимущественно на самок.
– Таким образом «селекционное» воздействие охоты имеет компенсационную направленность в балансе половой структуры. Охоту нельзя признать фактором отрицательного влияния на состояние популяции медведя.
– Отстрел крупных самцов, особенно с признаками старения, нельзя считать воздействием, несущим в себе угрозу «генофонду популяции медведя». Генетический перенос информации в процессе размножения осуществляется в основном средневозрастными особями (ориентировочно до 10–12 лет).
ОЦЕНКА РЕШЕНИЯ О ЗАПРЕТЕ ВЕСЕННЕЙ ОХОТЫ
Документом, определяющим запрет весенней охоты на бурого медведя в Камчатской области с 2005 года, стало Постановление губернатора Камчатской области от 30.06.2004 г. № 250.
В целом акт выглядит вполне солидным документом, казалось бы, с обоснованной аргументацией, «основываясь на презумпции экологической опасности вышеназванного состояния камчатской популяции бурого медведя» и т.д. Все верно, если бы разработчики документа не использовали ошибочные данные или не интерпретировали конкретную ситуацию в «нужном» направлении.
Здесь можно отметить следующее. Выборочный отстрел крупных особей оценивается как угроза для камчатской популяции бурого медведя – пункт 1.1. Становление популяции за обозримый исторический период происходило под воздействием промыслового изъятия, с преимущественным отстрелом именно крупных особей. Как следствие отмечаются ее высокие продуктивность и уровень воспроизводства. Без охоты показатели уровня воспроизводства значительно ниже, например, в угодьях Кроноцкого государственного природного биосферного заповедника. Следовательно, вывод по акту противоположен действительному положению вещей в популяционном аспекте.
В.А. Николаенко в свое время собрал опросные данные о величине браконьерской добычи на маршруте от с. Эссо до Оссоры, экстраполировал их на территорию Камчатской области, включая КАО. Получилось 1,5 тыс. особей. В акте 2.2.1. эти данные применены к долине р. Камчатки. Имеются неточные фразеологические проработки, вследствие чего появляются терминологические казусы.
Решающая часть постановления – запретить с 2005 года весеннюю охоту на бурого медведя на территории Камчатской области в целях охраны и воспроизводства камчатской популяции бурого медведя до возникновения оснований для отмены настоящего запрета. В самом тексте обосновывающей части пункта уже заложено «возникновение оснований для отмены настоящего запрета». В чем оно – запрет охоты никогда и нигде не служил целям охраны, а тем более воспроизводства популяции. Для охраны необходимо не запрещать, а охранять, а для улучшения воспроизводства необходимо искоренять истребление лосося на нерестилищах. Это будет способствовать изменению в нужном направлении скорости прироста количества крупных медведей. К тому же надо иметь четкую цель в использовании медведя, а соответственно применять приемы управления популяцией, в зависимости от поставленной задачи. Задачи могут быть тоже разными – достижение высокой численности популяции медведя (но мелких) или стабилизировать на определенном уровне (но крупных) и т.д. Вот и все проблемы.
Остается лишь высказать свои размышления по извечному вопросу «что делать?».
С моей точки зрения на создавшуюся проблему, рекомендую соответствующим должностным лицам выйти с предложением к губернатору области М.Б. Машковцеву – отменить (отложить на определенный или неопределенный срок) ввод в действие Постановления «О запрете с 2005 года весенней охоты на бурого медведя на территории Камчатской области». Основания:
– Нарушение требований «протокола» при подготовке упомянутого постановления.
– Запрет весенней охоты не оправдан выдвинутыми предпосылками с позиции популяционной экологии медведя.
– Запрет весенней охоты на половине территории полуострова Камчатки нецелесообразен.
– Запреты не бывают эффективными без организации охраны объекта запрещенного к добыче (пусть даже только на весенний период).
– Нецелесообразно доводить решение данного вопроса до судебного разбирательства.
Какие последствия можно ожидать, если запрет на весеннюю охоту не будет отменен.
В результате запрета весенней охоты 500–700 человек в области потеряют существенную часть своего заработка от охоты, организуемой для туристов отечественных и зарубежных.
Часть охотников предпримет протестные действия для «компенсации» своих материальных потерь за счет браконьерства, в том числе они займутся добычей медведя на дериваты.
Некоторая часть охотников, участвующих в весенней охоте, вообще покинет свои участки. На них не останется никакой охраны. Те охотники (предприниматели от туризма и др.), которые не имеют дополнительной экономической поддержки за счет рыболовства, разорятся.
В конечном счете, ожидаемый эффект от запрета весенней охоты окажется противоположным, если считать его целью «охрану и воспроизводство камчатской популяции бурого медведя».
Реальное воздействие на популяцию бурого медведя Камчатки возможно лишь при четкой регламентации объемов как весенней, так и осенней добычи. Усиление контроля и дальнейшее совершенствование правил применения на охоте транспортных средств. В целом же реорганизация системы охраны охотничьих угодий и нерестилищ на реках возможна, если на участках будут настоящие хозяева, т.е. охотники, действующие на правах собственника или арендатора участка угодий с гарантией сохранения их прав на длительный срок. Сопряженность во взаимодействии фактических пользователей и «юридических лиц» это серьезная задача, решение которой могло бы содействовать предотвращению распада, а затем и возрождению высокоэффективного охотничьего хозяйства области. Медведь в этом ряду – лишь один из компонентов.