Во Франции, например, некоторые смельчаки спускаются за ней в неприступные узкие известняковые каньоны с использованием профессионального альпинистского снаряжения. У меня такого снаряжения нет, но каньоны есть и у нас в Грузии, и не менее живописные, чем в Европе. Особенно обострилось желание ловить в каньонах с увеличением браконьерского прессинга на легкодоступных участках горных рек. Здесь из года в год форели становилось всё меньше и меньше, и я вынужден был искать места, недоступные для «электриков». И такие места нашлись – каньоны!
В известняковой зоне западной Грузии есть несколько типичных каньонов, в которых до сих пор сохранилась немногочисленная популяция форели-пеструшки. Туда я езжу каждый год, чтобы повстречаться с моей любимицей. Расскажу я об одном таком своем походе.
Дело было в июле 2004 года. После недельной рыбалки на реке Хобисцкали Дато Чиковани подбросил меня до последней деревни в ущелье реки Циви (холодная – по-грузински) к моему старому проводнику по форелевым тропам Малхазу, а сам вернулся в Мухури.
Несмотря на то, что было далеко за полдень, жарко и душно, во дворе под тенью векового грецкого ореха не сиделось. Переодевшись, я сразу устремился на реку. До каньонов добрался по тропинке, так как я не питал особой надежды поймать что-либо в доступных для браконьеров местах. Перебравшись через подвесной мост на правый берег, я скорым темпом обогнул общедоступный участок реки по тропе, проложенной высоко над рекой. Таким образом, мне довольно быстро удалось добраться до намеченного места. Сердце мое гулко стучало. Адреналин брызгал из глаз!
Увы, каньоны меня разочаровали с первого взгляда... Ранее почти девственные берега в каньонах были затоптаны не одной парой обуви. Угадывалось частое посещение этих мест группой «рыбаков». А рыболовы с удочкой, как известно, на форелевую рыбалку группами не ходят! Я даже не забросил приманку, а меня уже охватило неприятное предчувствие... От кошмарной догадки на душе стало гадко – «электрики»! Добрались и до каньонов! Несмотря на испорченное настроение, я тщательно обловил каждый уголок скалистых бассейнов – пусто! Меняю приманки – пусто! Ставлю воблер и сплавляю его к самым недоступным закоулкам скалистого коридора – пусто!
Раньше, при каждом моем визите сюда, каньоны радовали меня, если не количеством пойманной рыбы, то хотя бы утешительным наблюдением за стайками маленьких форелек, резвящихся на мелководье, и угадывающимися в толще прозрачной воды одиночными трофейными экземплярами. Затаившись высоко на скале, я часами наблюдал за происходившим в зеркале воды. А мне больше и не надо было: ощущение реальной жизни в красивом лесном ручье – это ли не счастье для настоящего рыболова – любителя и ценителя природы, ее красоты и грации. А сейчас будто все вымерло!
Мне с грустью вспомнилась прошлогодняя рыбалка в одном из этих каньонов. Тогда со мной были двое молодых деревенских парней – 16-летние братья Гиа и Ика Кварацхелия. Тогда я их специально взял с собой, чтобы на своем примере объяснить им принцип «поймал – отпусти», показать подрастающему поколению правила бережного отношения к природе. По пути мы так и делали. После каждой удачной подсечки я старался, ослабляя леску, отцеплять с крючка маленьких форелей, не вынимая их из воды...
В тот год в одном из каньонов вода стояла как в бассейне и выходила из узкого скалистого коридора мощной гладкой струей. Я зашел в воду, максимально углубившись в скалистую расщелину, и забросил блесну метров на пятнадцать. Дав блесне опуститься как можно глубже, начал подмотку. Есть! Чувствую привычный мягкий «зацеп», подсекаю и осторожно вывожу. Прямо в воде перехватываю блесну у пасти рыбы, чуть встряхиваю руку и осторожно, без лишнего шума выпускаю добычу. Доволен! Показательное «выпускание» удалось! Ребята тоже довольны. После второго заброса кладу блесну на дно каньона и, выждав несколько секунд, легким толчком «завожу» лепесток и начинаю проводку. Хватки не последовало. Зато, когда блесна вышла из глубины, я заметил как за ней движется тень. Тень постепенно приобрела очертания вполне реальной рыбы. Я замер... и продолжил проводку в более медленном темпе. В двух метрах от меня форель отвернула от блесны и там же встала головой против течения. Я, замерев, наблюдал за ней. Ее спина была под цвет дна в каньоне. На боку можно было различить даже красные пятнышки, а на спине черные. Меня охватило чувство радости и гордости за такую удачу – наблюдать дикую форель в естественных условиях с расстояния двух метров! Сразу же появилось желание поделиться с кем-нибудь радостными чувствами. Со страшной гримасой на лице я сделал знак ребятам, чтобы они тихо зашли в воду и подошли поближе. Тихо-тихо, стараясь не гнать перед собой волну, братья подошли почти вплотную ко мне. Форель все еще оставалась на месте. Получив от ребят кивок головой, что, мол, они все видят, я сделал маятниковый заброс метра на четыре выше форели. Расчет оправдался – форель не испугалась. Но и хватать приманку не стала. Просто проводила блесну на один метр и, чуть углубившись, вернулась на прежнее место. Мне удалось не испугать ее и со второго заброса. Более того, она даже не заинтересовалась проплывающей мимо и судорожно порхающей блесной – лишь чуть-чуть подвигала плавниками и застыла в прежней позе.
Я был счастлив, что за всем происходящим следили еще и эти мальчишки, мои спутники. Я был не одинок в своих чувствах. Ребята тоже искренне радовались и переживали. Главная задача была решена. Я уверен, что эти парни никогда не возьмут в руки «электроудочку»...
Так, вспоминая об этой прошлогодней встрече с форелью, я незаметно дошел до окраины деревни. И тут, стряхнув с себя воспоминания, я приободрился... Я проделал такой тяжелый путь не для того, чтобы только лишь предаваться мысленным встречам с форелью! Я должен встретиться с ней еще раз живьем! Не зря же я сегодня преодолел такой трудный путь! Я оценивающе осмотрелся вокруг еще раз...
В этом месте река на протяжении четырехсот метров протекает в скальной расщелине на глубине двадцати метров. Берега – неприступные скалы, перед скалами непроходимые заросли векового самшита. Сверху самой реки не видно. Противоположные скалы расположены так близко друг от друга, что невольно думаешь, можно переплюнуть на другой берег. Река течет практически под землей. Шум реки, проходящий через густой самшитник к склону, где нахожусь я, временами вырывается на поверхность, но очень приглушенно. Глухой прерывистый гул с периодическим потрескиванием и клокотанием свидетельствует о наличии пенистых порогов. Стараюсь представить себе, каким может быть характер реки в каньоне шириной 4 метра... Интересно, а будут ли там участки, пригодные для проводки искусственных приманок, и можно ли будет к ним подобраться на расстояние заброса и сделать качественную проводку? И тут меня настигает сумасшедшая мысль: «Надо спуститься туда во что бы то ни стало! «Электрики» избегают этих мест». Но как туда спуститься? Нужна веревка! Мысли сменяют друг друга с молниеносной скоростью... Что же делать? Вечереет.
Решение принято. Как дикий зверь, продираюсь сквозь самшитник. Оно и хорошо, что берега заросли самшитом – можно ухватиться за упругие и крепкие как стальной канат ветви и спуститься в каньон на максимально возможную глубину. В теснине уже темно. Вот показались облизанные известняковые стены каньона. Река бурно несет свои воды сквозь скалистый желоб. Все как у обычной реки в этой теснине: стремнина сменяется тихими участками и перекатами, только все это слишком уж недоступно для рыболова.
Выбираю один из уступов на высоте около четырех метров от уреза воды, спиной прилипаю к скользкой, проросшей мхом скале и, с трудом удерживая равновесие, оцениваю «попавшийся» мне участок реки. Ведь когда спускаешься в теснину такого типа, заранее никогда не знаешь, что там внизу: стремнина, перекат или «бассейн». Вполне может случиться, что попадешь на участок стремнины. Тогда придется опять подняться вверх и спуститься в другом месте. Впоследствии со мной так и происходило несколько раз. Но в самый первый раз мне повезло с выбранным местом спуска.
Под противоположным берегом лежит «треугольник» тихой воды. Туда и делаю первый заброс блесной. Форель мгновенно схватила блесну, заплескалась на поверхности и ...сошла. Здорово! Значит рыба здесь есть! Чуть ниже по течению у противоположного берега лежит большой валун, а за ним «тихунец». Меняю блесну на воблер и делаю туда второй заброс. Опять хватка, опять форель танцует лезгинку на поверхности воды и... опять сход! Ну что за невезение!? В десяти метрах ниже того уступа, на котором я «прилип» к скале, находится чудный перекат – река подмыла скалу и несет свои воды быстрым течением. Забрасываю воблер к противоположному берегу и даю течению снести его под мой берег, затем медленно подтягиваю и опять отпускаю, подтягиваю – отпускаю. После очередной подтяжки последовала резкая поклевка, но рыба опять сошла.
Повторяю те же маневры, только отпустив воблер еще чуть дальше. Опускаю кончик удилища максимально к поверхности воды, стараюсь углубить воблер у скалы, при этом не задев за нее. После нескольких повторений маневра происходит долгожданная поклевка. После автоматической подсечки последовала мгновенная «свечка». Я приметил, что почему-то при подсечке на воблер, рыба отзывается моментальной «свечкой» гораздо чаще, чем при подсечке блесной. Рыба упорно сопротивляется. Вываживание происходит против течения, из за силы потока сопротивление удваивается... но на этот раз поединок закончился в мою пользу. Укоротив леску я выбросил рыбу на отвесную скалу и, с трудом удерживая равновесие, перехватил ее туловищем. Теперь уже красавица каньона трепещет в моих дрожащих от волнения руках. Радость от поимки этой форели ни с чем не сравнима! Поймана в экстремальных условиях, после нескольких подряд сходов! От волнения мелко дрожат руки, гулко бьется сердце и подкашиваются колени. Пойманная форель хороша! Глубоко заглотила передний тройник пятого номера воблера Rapala Shad Rap. Теперь можно и расслабиться. Постепенно успокаиваюсь, с глаз сходит серая пелена бессознательного волнения и... я замечаю, в окружении какой сказочной красоты нахожусь!
Вытаскиваю нож из плетеной корзинки – бессменной спутницы и талисмана моих форелевых путешествий. Я эту корзинку беру с собой, если даже не предполагается поимка рыбы. Она счастливая. Корзинка работы наших крестьян. Материал – расщепленные тонкие полоски орешника. Очень устойчива к воде. Но я для эстетичности все равно пропитал ее несколькими слоями яхтового лака.
Потрошу рыбу. Аккуратно, можно сказать, даже бережно укладываю ее в корзину. Мне всегда приятно заниматься этим. В такие минуты я отдыхаю от бешеного ритма форелевой охоты, яснее осознаю происходящее, оцениваю обстановку, планирую свои последующие действия. Постепенно сердечный бой в груди успокаивается, я перевожу дыхание. Предстоит утомительный подъем из каньона.
После этого я еще несколько раз спускался к воде и поднимался. Пару раз не везло: попадал на пенистую стремнину. Пару раз попал в хорошие для забросов спиннингом места, но по непонятной причине повторялись сходы.
Тем временем, постепенно передвигаясь вниз по течению, я оказался почти в деревне. Вот и излюбленное место сельчан для купания. Река здесь образует глубокие, до пяти метров, медленно текущие бассейны, облаченные в скалу.
...Видимо, сегодня деревенские пировали. Оставленный на берегу мусор, разбросанные шампуры и останки зарезанной козы – это у них называется «пир на лоне природы». Уже в сумерках мне удалось поймать в этом месте свою вторую за этот день форель. Она, видимо, весь день пряталась от шумного дневного пира в укрытии, а вечером вышла поужинать. И тут ей не повезло: вместо маленького гольянчика, которым изобилует эта речка, попался деревянный воблер...
На второй день, после свидания с опустошенными каньонами на Циви, надежда поймать что-нибудь на ее притоке Зане еще больше уменьшилась. Зана ведь вдвое меньше своей сестры и потому более доступна для «электриков». Несмотря на это, я взял с собой деревенского парнишку лет четырнадцати и отправился по знакомым тропам к «чашам» под водопадами. Это единственные места на этом ручье, где форель может укрыться от беспощадных браконьеров. По дороге я забрасывал блесну, хотя понимал, что на встречу с форелями здесь надежды почти никакой не было.
Вот и дошли мы до водопада «Огургенджи» – главной моей надежды. Вырываясь из узкого, шириной 1-3 метра, каньона, поток низвергается с десятиметровой высоты и образует под собой округлой формы чашу-озерцо. С трех сторон озерцо зажато неприступными скалами, с четвертой стороны вода запружена большими обломками скалы, крупными валунами и глыбами. Глубина в чаше около пяти метров. Она недоступна «электрикам». Когда встаешь у берега маленького озерца, скалы почти смыкаются над головой, остается лишь узкая расщелина, сквозь которую видна полоска неба. Красота неописуемая!
Передохнули. Я нацепил Shad Rap № 5 и приступил к прочесыванию каждого квадратного метра чаши. Временами знаменитый финский воблер заменялся на не менее удачливый плавающий, глубоко ныряющий польский Salmo Hornet № 4. Вскоре ко мне пришла долгожданная удача. Начались поклевки то на один, то на другой воблер. Одна за другой на берег были доставлены 4 крупных форели. Надо было видеть, как радовался мой юный спутник в процессе вываживания каждой из них! Форели-бойцы здорово сопротивлялись: выпрыгивали из воды, пытались уйти в глубину. Удилище сгибалось, а я затягивал тормоз и, укоротив леску до нужного расстояния, силой переправлял форелей на берег.
Самая большая в тот день рыба, как это всегда бывает, сошла. А большая – потому что не пойманная! Я долго и упорно старался провести воблер по нужной траектории. Я чувствовал, что самые крупные рыбы должны были стоять на самом глубоком месте вдоль скалы под самим водопадом. Наконец мне удалось быстро заглубить воблер там, где кончается пена от водопада, и провести его вдоль скалы. Хватка произошла примерно в двенадцати метрах от меня. Крупная форель, на глаз не меньше килограмма, после подсечки без всякого сопротивления легла на бок и последовала по заданному моим удилищем маршруту. Столь слабое сопротивление от крупной форели было для меня странным, но я вовремя не учел этого – не насторожился. Хотелось подольше продлить удовольствие от вываживания и продемонстрировать все это парнишке. После предыдущего вываживания фрикцион катушки остался затянутым наглухо. Давно можно было переправить рыбу на берег, но нет, я протащил ее на боку до самого мелководья, и тут она, сделав один резкий переворот вокруг своей оси, сошла... Затянутый наглухо фрикцион сделал свое дело.
Каньоны чаруют своей дикой неприступностью и первозданной красотой. В их тенистых водах находят себе убежище избежавшие гибельного соседства с людьми форели. Несмотря на опасность и трудность предприятия, приходится спускаться туда ради свидания с пятнистыми красавицами, после чего остаются незабываемые воспоминания состязаний с дикой форелью из каньонов.