Снега в этом сезоне выпало немного, хотя уже приближался новый год. Но для охотника-промысловика Алексея и его Рыжика, огненно-рыжей карело-финской лайки, – это было как раз кстати.
Из-за небольшого роста Рыжику по глубокому снегу, какой лежал в прошлом году, работать было тяжеловато. А сейчас кобелек неутомимо челночил тайгу, время от времени пересекая маршрут хозяина, чтобы ориентироваться, где тот находится.
Наконец, найдя свежий соболиный след и распутав его, лайка погнала зверька. Через некоторое время Рыжик нагнал соболя, и тот, спасаясь, запрыгнул на большой, в два обхвата, кедр и, поднявшись до густой кроны, затаился там.
Алексей подходил к дереву осторожно, чтобы соболь, все внимание уделявший лающей собаке, не заметил его приближения. Он не видел зверька, но был уверен, что тот где-то притаился, поэтому медленно поднял ружье и выстрелил в ствол дерева. И он, и собака заметили, как качнулась одна из веток. Приглядевшись получше, Алексей увидел распластавшегося на ней соболя. Без резких движений охотник переломил ружье и заменил стреляный патрон на новый. Прицелившись в голову зверька, он на секунду залюбовался соболем, – хорош кот.
Выстрел на морозе сухо щелкнул, соболь медленно сполз с ветки и полетел на землю. Рыжик схватил тушку, придавил и, убедившись, что соболь мертв, поднес его хозяину. Охотник улыбался.
– Молодец ты, Рыжик, однако. Хороший пес, – сказал он, рассматривая небольшую дырочку в соболиной голове, оставленную пулей. – И я, однако, хорош. Хлоп его в лоб – и готов!
Чтобы тушка не перепачкалась в крови, Алексей обмотал голову соболя чистой тряпочкой и убрал в рюкзак.
– Нам бы сегодня еще парочку таких добыть, и можно в поселок выбираться на Новый год, – он хитро посмотрел на собаку. – В поселке отдохнем, пушнину кое-какую в промхоз сдадим, а какую налево пустим, летчикам. Помнишь их? Они, конечно, люди плохие, все тебя купить хотели или на водку выменять. Будто не знают, что собака – друг человека, а друзей не продают и на водку не выменивают.
Кобелю надоело стоять на месте, и он побежал искать очередного зверя. Алексей двинулся за ним. Но, не пройдя и сотни метров, заметил, как его рыжий друг закрутился на большой, захламленной ветками земляной куче.
– Ты чего тут унюхал? – спросил он, тоже забираясь на кучу. Но вдруг земля под ногами зашевелилась, послышалось приглушенное грозное рычание. Пес и за ним охотник немедленно спрыгнули с берлоги, а из нее показался крупный темно-бурый медведь.
Рыжик первым пришел в себя и, развернувшись на месте, описал вокруг берлоги полукруг, вцепился медведю в гачи и повис на нем огненно-рыжим шаром. Почувствовав боль, медведь остановился и, когда Рыжик отскочил, постарался прижаться задом к выворотню. Тут его маленькие, налитые злобой глазки наткнулись на человека. Инстинктивно понимая, что человек гораздо опаснее собаки, медведь, прижав уши и злобно зарычав, пошел на Алексея. До того оставалось метров пять, когда после выстрела ружье привычно толкнуло охотника в плечо. Медведь сразу осел и, распластавшись на снегу, так и остался лежать. Пуля попала ему в лоб и раздробила череп.
– Ну, вот и этот. Хлоп в лоб – и готов. Молодцы мы, однако, – сказал Алексей, глядя, как Рыжик треплет мертвого зверя.
– Ну, что, Рыжик, теперь работы нам на весь день хватит.
Он достал остро заточенный нож и начал снимать с медведя шкуру. Через полтора часа все было закончено, и шкура лежала расстеленная на снегу, а рядом остывали разрубленные куски мяса. Рыжик, пока шла работа лежавший в сторонке, не мешая хозяину, теперь подошел к шкуре и улегся на нее. Алексей улыбнулся:
– Хватит дурака валять. Пошли за снегоходом. Пока до избы дойдем, пока сюда вернемся, дай бог до темноты успеть.
Как он и предполагал, работу по вывозке они закончили уже по-темному. Еще полночи Алексей собирался к поездке в поселок. Дорога предстояла дальняя, и выехали они с рассветом. Впереди на «Буране» хозяин, за ним на прицепленных к снегоходу нартах на медвежьей шкуре лежал Рыжик. Бежать кобелю не хотелось. День прошел с одной остановкой на чаевку, но все равно до поселка добрались только ночью.
На следующий день Алексей. Вместе с Рыжиком отправился на поиски знакомого летчика.
По пути он зашел в магазин. Увидев на полке апельсины, Алексей открыл от удивления рот.
– Ну и фрукты! Первый раз вижу. По цвету – как моя собака. Продай, однако, на пробу пару килограммов.
– Бери, сладкие, – продавщица взвесила два килограмма крупных оранжевых апельсинов, высыпала их в бумажный кулек и вручила охотнику.
Летчик Володя был на месте. Договорившись о продаже пушнины, Алексей отдал покупателю шкурки. Володя долго их рассматривал, тряс, дул на мех, спорил о цене. Наконец, договорились и ударили по рукам. Летчик предложил отметить сделку и достал бутылку водки. Разлили спиртное по стаканам, чокнулись, выпили. Володя бросил кусок колбасы лежавшему на полу Рыжику.
– Хорошая псина. И красивая! Рыжая, как лиса.
– И как апельсин, – согласился Алексей. – Он мой друг и кормилец. Работает отлично.
– Шапка из него вышла бы что надо, – сказал Володя, вновь разливая водку. – На такие шапки в городе спрос. Мода, – он наклонился, погладил кобеля и дал ему еще колбасы. В благодарность Рыжик повилял хвостом.
– Какая шапка! – возмутился Алексей. – Говорю же друг. Недавно жизнь мне спас!
– Успокойся, я пошутил. Прекрасно понимаю, что друг. Спасибо, что шкурки принес и про апельсины сказал. Перед отлетом загляну в магазин и куплю домой. У нас в городе их перед Новым годом не найти. Дефицит. Давай, пей...
На следующий день Алексей проснулся поздно. Голова болела, во рту было сухо.
– Черт меня дернул вчера пить. В тайге не пьешь, не пьешь – и на тебе. Теперь дня два болеть буду.
Он вышел во двор, немного постоял на морозе, вспомнил о Рыжике. На зов кобель не пришел. Алексей заволновался, поспешил на улицу, стал свистеть, звать. Рыжик не появлялся. Подождав некоторое время, Алексей оделся и пошел искать собаку по поселку. Потратил на поиски целый день – Рыжик как в воду канул. Вернувшись домой, спросил у матери:
– Ко мне сегодня кто-нибудь приходил?
– Рано утром был летчик городской. Я сказала, что ты спишь. Он еще Рыжику колбасу давал.
Вновь одевшись, Алексей побежал к авиаторам. Володя все отрицал, и, ничего от него не добившись, отчаявшийся охотник побрел домой. По дороге знакомый летчик остановил его, попросив закурить.
– Ты что такой грустный?
– Кобель потерялся, – вздохнул Алексей. – Целый день ищу и все впустую.
– Постой, я его вроде утром с Володей видел.
– Так он ничего не знает, ничего не видел.
– Он и соврать может. Тот еще фрукт! Да ты не волнуйся, найдется твоя собака, – пытался успокоить летчик...
Уже перед самым домом Алексей вдруг вспомнил: слова знакомого: «Соврать может. Володя – фрукт!» Фрукт, апельсин. Он еще хотел апельсины завтра купить. Я ему куплю...
На лавочке у магазина, прислонившись спиной к стене, сидел летчик в надвинутой на лоб шапке с кокардой. Сидел себе и сидел. Что здесь такого? Мимо ходили люди, ездили машины. А человек все сидел. Час, два, три. Начало темнеть, магазин закрылся. И только тогда продавщица окликнула летчика:
– Ты чего, паря, сидишь-то? Магазин уже закрылся.
Летчик не ответил. Женщина толкнула его в плечо – не пьян ли? От толчка он завалился на бок, шапка упала в снег, и продавщица увидела на лбу человека аккуратную дырочку. Такая же дырочка оказалась и в шапке между «крылышек» кокарды.
Следствие по делу об убийстве летчика ни к чему не привело. Пуля, попавшая в лоб, так сильно деформировалась, что идентифицировать оружие, было невозможно. Да и мало ли на севере незарегистрированного оружия. А в чемодане убитого, кроме личных вещей и различной пушнины обнаружили несколько соленых собачьих шкур. Одна из них была особенно красивой, огненно-рыжей. По цвету очень похожая на апельсин.