На рябчика с лайкой

  Как часто случается, публикация в нашей газете одной заметки, содержащей нечто интересующее многих охотников, влечет за собой появление следующей, на затронутую тему. Реакция на публикацию рождается в двух случаях: если она или затрагивает очень интересный вопрос и вызывает желание поделиться с читателями собственным опытом, либо содержит нечто вызывающее недоумение, с чем согласиться невозможно и потому трудно воздержаться, чтобы не высказать публично собственного мнения.
     
     Это именно тот случай. Меня искренне тронула интересная статья В.И. Жибаровского в «РОГ» № 51 за прошлый год, посвященная охоте с курцхааром на рябчика. Не только ее содержание, но и деликатное обращение с пером этого замечательного мастера слова, тонко критикующего грубо ошибочные утверждения, что ни с подружейными собаками, ни с лайками на рябчика охотиться невозможно. Первые же фразы статьи Вадима Ивановича характеризуют его как воистину культурного охотника, как автора, способного, не прибегая к резким выражениям и не задевая самолюбия менее опытного собаковода, поправить его, поделившись собственным опытом.
     Ошибки автора статьи «Охота на рябчика» Петра Зверева, разъясняющего читателям журнала «Охота и Рыбалка ХХI век» № 10 за 2006 год, как надо добывать рябчика, утверждающего, что с собаками на эту птицу охотиться нельзя и обвиняющего уважаемых собаководов – авторов книг и статей, освещавших эту тему, в необъективности и компиляции, заставляют, вслед за Вадимом Ивановичем, вторично высказаться по затронутому вопросу, но уже по поводу охоты с лайкой. Замечу, что, хотя в упомянутой публикации речь идет о вещах большинству охотников хорошо известных, и содержащиеся в ней ляпы почти никого не могут ввести в заблуждение, такой подход малопростителен даже в рамках популярной журнальной или газетной статьи. Но он был бы совершенно нетерпим у научного сотрудника, который обязан ответственно относиться к своим обобщениям.
     О лайке, как универсальной породе, именно о породе, а не каждом отдельно взятом ее представителе, говорят потому, что с этими собаками можно охотиться на животных, отличающихся не только величиной – от горностая до лося, но и принадлежащих к различным семействам, и даже относящихся к разным отрядам. Универсальность отдельно взятой лайки относительна, так как собака руководствуется пристрастиями хозяина и в своей работе ориентируется на него. Безусловно, что при этом большое значение имеют и ее индивидуальные склонности, предпочтения и охотничий азарт. Одни из них лучше работают по пушнине, другие – по птице, третьи – по копытным, четвертые – по медведю. Поэтому нельзя утверждать, что по рябчику все лайки работают одинаково хорошо.
     Статья В.И. Жибаровского косвенно затрагивает интересный вопрос о широких возможностях натаски и использования собак в наших условиях. На рябчика, при желании, можно охотиться как с континентальными, так, видимо, и с островными легавыми собаками, спаниелями и всеми породами лаек, за исключением, быть может, ездовых.
     В случае охоты на рябчика с лайкой вообще все очень просто. Боровая дичь, к коей относится и рябчик, является одним из основных традиционных объектов охоты с лайкой. А глухарь включен в число видов животных, по которым оценивается работа лайки на испытаниях. Если собака облаивает глухаря, то она, при желании хозяина, будет работать по другим видам боровой дичи, не пропустит ни тетерева, ни рябчика и наоборот. Боровая дичь пахнет очень похоже.
     Не найдется городского охотника, который не мечтал бы добыть глухаря, облаянного любимой собакой. Но для того чтобы осуществить мечту, нужно глухаря сработать, для чего на него надо собаку натаскать, а для начала показать ей птицу и отстрелять. Последнее в средней полосе оказывается задачей непростой из-за ее малочисленности. Гораздо более обычен и доступен рябчик. Отстреляв из-под голоса рябчика, лайчатник достигает сразу несколько целей. Он получает удовольствие от работы собаки по птице и приятный трофей, дает ей в зубы боровую дичь и таким образом приучает лайку избирательно к такой дичи относиться. Даже если охотнику удается взять из-под собаки рябчика впервые, этого бывает достаточно, чтобы в дальнейшем она интересовалась глухарем, искала его, старалась посадить и облаять. Очевидно, что, если охотник хочет, чтобы его собака сработала глухаря, он смело может начинать с рябчика.
     Но во всех случаях, по моему убеждению, надо стараться сначала натаскать лайку по белке, даже в том случае, если в дальнейшем вы по этому зверьку охотиться не собираетесь, и не только ради соблюдения традиций и получения диплома. Белка для лайки – хорошая школа. Она учится чувствовать себя в лесу хозяйкой, учится нюхать, слушать, искать, следить, преследовать, быть вязкой, уверенной в себе и, что очень важно, правильно держаться у дерева. При натаске по боровой дичи, из-за осторожности птиц и боязни их спугнуть, сделать это гораздо труднее, и требуется намного больше времени. Натаска и работа по белке дает возможность помочь лайке понять, как выбрать лучшую позицию при облаивании дичи, как показать ее хозяину, как держаться у дерева при подходе охотника, отучить собаку ставить лапы на ствол и в азарте грызть сучья. Уверен, что этот недостаток у некоторых лаек является наследственным, и для его исправления требуется последовательность, жесткость и время. В дальнейшем, при отсутствии заинтересованности в охоте на белку, отучить лайку от работы по ней вполне возможно. В последние годы так часто поступали в таежных районах охотники-промысловики, когда стрелять белку им становилось экономически не выгодно. То же можно сказать и о рябчике, если охотник по каким-то причинам не пожелает, чтобы собака его облаивала. В этом случае, не ругая и не наказывая собаку, достаточно бывает не обращать внимания на работы по рябчику.
     Думается, что почти все охотники средней полосы, не только городские, а и те, кого можно отнести к полупромысловикам, активно интересующимся пушниной, рябчика из-под своих собак стреляют. Тем более, охотники, предпочитающие охотиться с лайкой осенью по птице, когда пушные зверьки еще не выкуняли, на рябчика времени не жалеют.
     Результат охоты на рябчика зависит от опыта собаки и ее способности точно, безошибочно облаять, указать место, то есть дерево, на котором он затаился. Без точной работы собаки случится много промашек – рябчик будет слетать прежде, чем его удастся высмотреть. Не каждого рябчика удается вовремя увидеть и отстрелять даже при правильном облаивании, так же, как и глухаря или тетерева, что никого не смущает.
     Успех охоты на рябчика с лайкой во многом определяется также и способностью самого охотника вовремя, то есть быстро, высмотреть птицу. А люди очень сильно отличаются по этому признаку. Далеко не каждый может сразу увидеть рябчика, окинув взглядом крону дерева, на котором он затаился. Это качество проявляется не только при охоте на рябчика. Я знал в Тверской области очень удачливого местного охотника карела, который на спор, только взглянув на крупный куст лещины, обнаруживал единственный сохранившийся на нем орех. Это было поразительно. И на охоте со своей лайкой он тоже сразу видел укрывшуюся на дереве дичь. Поэтому и рябчиков он приносил больше, чем я.
     Некоторые охотники, даже лайчатники со стажем, полагают, что рябчика из-под собаки легче взять в малолюдных районах, где его меньше тревожат. Мой опыт заставляет в этом усомниться. И в густонаселенной, с исхоженными, наполненными грибниками и охотниками лесами средней полосы, и в малолюдных районах северной тайги встречаются, как пугливые, крайне осторожные птицы, так и «мертво» сидящие под лаем. Скорее всего, поведение рябчика во многом зависит от его индивидуальных особенностей, возраста и, быть может, пола.
     Как и при других охотах с собаками, некоторые яркие эпизоды охоты на рябчика с лайкой запоминаются на всю жизнь.
     Давней осенью в Максатихинском районе Калининской области мы с Андреем Назаровым, зоологом, впоследствии ставшим заметным специалистом охотничьего хозяйства, шли еле заметной тропинкой по высокоствольному сырому березняку с елкой, а русско-европейская лайка Ласка работала. День выдался неудачным: сначала мы не сумели подойти к верно облаянному глухарю, потом у опушки промазали по тетеревам, которых лайка хорошо «подала» на нас. Было очень стыдно перед собакой, и это мешало любоваться прекрасным прозрачным и звонким осенним днем. Голос собаки в такие яркие дни осени звучит по-особому, как чудесная музыка, пронизывающая свежий лесной воздух, от которой мурашки по телу и поднимается настроение.
     Не открою секрета, если скажу, что по характеру облаивания хозяин всегда определит, по кому работает собака. Рябчик не является исключением. Опытная лайка, многократно имевшая дело с рябчиком и хорошо изучившая его манеры, облаивает птицу очень осторожно, не грубо, реже, чем обычно, подает голос, стараясь поменьше тревожить птицу.
     Я читал, что есть собаки, которые при приближении хозяина почти совсем перестают лаять и, отвлекая, но, не пугая рябчика, начинают валяться под деревом у него на виду. Мне с такими собаками познакомиться не посчастливилось.
     Ласка снова залаяла. В том, что это рябчик сомнений не было. Мы, не торопясь, осторожно приблизились к собаке. Лес в этом месте был густым, и кроны больших берез, на одной из которых высоко сидел рябчик, почти смыкались. Вдвоем мы довольно долго ходили, с разных сторон безрезультатно осматривали дерево и хотели было уже стукнуть по стволу, чтобы спугнуть птицу и стрелять влет, но она сама предоставила такую возможность. Рябчик не выдержал нашего топтания и слетел. В какие-то доли секунды, когда можно было видеть стремительно летящую, будто выпущенный из пращи камень, мелькнувшую в вышине птицу, я выстрелил навскидку и стал героем дня. Битый чисто рябчик пролетел по инерции вперед и стукнулся о землю метрах в пятидесяти. Ласка кинулась за ним и почти тут же принесла. Стрелок я средний, наверное, поэтому так запомнился удачный трудный выстрел, а вместе с ним и тот осенний день, и обстановка сказки в среднерусском лесу, и хорошая работа собаки. Андрея Назарова давно уже нет с нами, а охота с ним продолжает жить в памяти.