21 февраля 2007 года в актовом зале межрайонного общества охотников Юго-Восточного административного округа г. Москвы состоялся смотр-конкурс стенных газет и любительских видеофильмов, посвященных любимому увлечению – охоте и рыбалке – членов первичных охотничьих коллективов.
Сказать по совести, я принял приглашение присутствовать на этом мероприятии с некоторой долей иронии. Дело в том, что так называемая общественная работа в еще недавние советские времена у многих, и у меня в частности, вызывала крайнее неприятие. Все эти встречи лидеров братских партий, поездки на картошку, дежурства в дружинах – милицейских, пожарных, санитарных, предвыборная агитация, изображение «всенародного горя» на похоронах коммунистических вождей и десятки других нелепых «общественных» нагрузок представлялись лишь жалкой попыткой режима ухватить у собственных граждан хоть клок любого труда, но на «халяву». Радовались такой бессмысленной трате времени лишь бездельники, чьим лозунгом во все времена было: «Что бы ни делать, лишь бы не делать!» Мое настроение усугублялось тем, что на протяжении тридцати лет мне пришлось редактировать стенную газету отдела, а в отдельные годы – и предприятия.
Я прекрасно знал, кто и какой материал должен представить в очередной номер, что может не одобрить зам. директора по режиму, как тяжело выбить заметку у рядового сотрудника, а потому делал газету практически сам...
И вот я иду на смотр этих рудиментов советских производственных отношений, этих, судя по всему, неизгладимых следов исчезнувшего явления, способных вызвать разве что кислую ухмылку. Я уже готов слушать получасовые речи штатных ораторов из начальствующего состава, наполненные скучной риторикой, согласованную верхами критику в свой адрес рядовых членов общества, давить зевоту при объявлении заранее известных результатов прошедшего конкурса, присоединиться к жидким аплодисментам кучки досужих мужичков, чудом не успевших разбежаться до объявления итогов. А что еще делать, коли согласился, обещал – нахваливай увиденную муру, понимающе причмокивай губешками, жми руки таким же бедолагам, волею судьбы попавшим на этот доморощенный вернисаж...
Но лишь только я вошел в старинное здание на Покровском бульваре, где уютно расположилось Межрайонное общество охотников, от моего сарказма не осталось и следа. Праздничная суета, улыбки, рукопожатия, подтрунивания, какое-то ребяческое желание что-то подправить, подлепить, нанести последний штрих всем этим рукотворным «Природам и Охотам», «Охотникам» и «Голосам охотника», всеобщая приподнятость и азарт, достойный разве что финала Кубка, общая нешуточная болезнь за свою газету – разве все это может оставить равнодушным?
В общем-то немаленький актовый зал распирало от наплыва людей, прибывших сюда явно не по чьему-то распоряжению. Плотная группа из нескольких господ, чьи серьезные лица резко контрастировали с улыбающимися физиономиями участников и болельщиков, с трудом пробиралась вдоль стендов с газетами, развешанных на стенах и прислоненных к спинкам стульев, занимавших оконную стену зала. Их непреклонные лица и реплики, обрывающие всякие попытки повлиять извне на строгую, но справедливую оценку творчества первичных охотничьих коллективов, выдавали беспристрастное жюри. Завершив круг осмотра и отобрав несколько крупномерных фотографий, разложенных на столе в центре зала, судьи удалились в совещательную комнату для вынесения высочайшего вердикта, естественно, неподлежащего никакому обжалованию.
Напряжение ожидающих достигло высочайшего накала. Совершенно случайно я услышал рассказ одного из участников конкурса, как он чуть ли не всю ночь оформлял свою газету с помощью жены, дочери и внуков. Казалось бы, общественная нагрузка, отнимающая массу времени и не приносящая ровно никакого дохода!
Зачем она этому деду? Да затем, чтобы рассказать о своем увлечении другим, передать его в понимающие руки сына, внука, хорошего знакомого. Невинно похвастаться трофеями, своими и чужими, наконец, вновь пережить счастливые моменты охоты. И делает он это не по принуждению парторга, а добровольно, как говорили раньше, по велению сердца. Только вот испарился тот ханжеский душок этих «красивых» слов, которые стало не стыдно произносить. А с ним и сама общественная работа перестала быть нагрузкой, ибо наполнилась новым смыслом и содержанием – пользой общему делу.
Одно огорчительное наблюдение – среди ожидающих своей участи отсутствовали молодые люди, а средний возраст присутствующих зашкаливал далеко за 60. Им есть что передать новому поколению, да нужно ли то кому? Все-таки стоит признать, что мы не ценим свои традиции, предпочитая им чужие – день св. Валентина, год Огненного кабана, «презентации» по любому поводу, а из доставшихся от предков – блин на масленицу да кулич на Пасху. Но в старики записывать наших конкурсантов я бы не стал. Вкус жизни и своей сопричастности к ней, полное нежелание удалиться на заслуженный отдых убедительно свидетельствовали, что «не стареют душой ветераны» и «покой им только снится». Дай вам Бог, мужики!
Но вот вышли арбитры, объявили свое решение. И снова пионерские эмоции пенсионеров – ликуют победители, расстроены побежденные. Объявлен просмотр видеоматериалов, и новые надежды, уже на реванш в другом жанре, окрыляют участников смотра. Рыболовные сюжеты сменяют охотничьи и наоборот, а завершает просмотр фильм о тихой грибной охоте. Судьи подытожили и этот конкурс к радости одних и огорчению других претендентов. И что интересно, они не присудили высшего места профессиональному рекламному ролику о рыбалке в северных краях. Я не спрашивал, но мне показалось, что членов жюри больше трогали искренность, непосредственность, жизненная правда материала, нежели его сценарный, режиссерский и операторский профессионализм.
Смотр-конкурс завершился, и общий разговор уравнял судей с прочей публикой. Я попросил пишущую братию не ограничиваться стенной печатью, направляя творения и в «Российскую Охотничью газету», опирающуюся в работе на самый широкий круг корреспондентов. Я опущу лестные слова многих в адрес нашей редакции, но остановлюсь на одном критическом замечании, высказанном председателем жюри. Он посетовал, что случается читать в публикуемых материалах нашей газеты глагол «убил» по отношению к дичи, что совершенно, по его мнению, недопустимо. Надо заметить, что мы не раз обращались к нашим авторам с рекомендацией вместо этого некрасивого слова, режущего слух правильного охотника, использовать глаголы «добыть», «подстрелить» или другие синонимы. Что же, делаем это в очередной раз от имени нашего критика.
Хотелось бы добрым словом вспомнить организаторов этого конкурса – правление Межрайонного ООиР ЮВАО и его председателя Игоря Шахова, по-моему, самого молодого из присутствующих. Вот как-то сумели они организовать дело так, что мероприятие превратилось в праздник, участники – в гостей, а сами – в добрых хозяев. Без помпезных речей, без страстных призывов, а народ участвовал и обсуждал, вскипал и успокаивался, вспоминал и мечтал снова пережить. Так порой работает умный механизм – нужные операции производятся, продукция выпускается, а привычного рева двигателя и визга трансмиссии не слышно. Вроде как все само собой.
Праздник закончился традиционно – коротким дружеским застольем, можно сказать, «на кровях» проведенного конкурса. Поздравили победителей, отметили участников, поблагодарили хозяев-устроителей. Мне запомнилось стихотворение, присланное лесничим Воскресенского района Московской области Михаилом Гудковым, где многие из присутствующих провели незабываемые дни охотничьего досуга.
Охотничий тост
Поднимем стаканы, чтоб вечно бродила
В охотничьих душах горячая страсть,
Чтоб нас не покинула бодрость и сила,
Прошла стороною любая напасть.
Поднимем стаканы, пусть с горечью винной
В крови разольется сладчайшая блажь.
И юные кудри, и чьи-то седины
Едино закружит веселый кураж.
И выпьем, друзья, за удачное поле:
Кому-то пушнина, кому-то перо;
За собственный выбор – охотничью долю,
Костер на привале, совет и добро.
За красного зверя под радостным гоном
Паратых и вязких охотничьих псов,
За сказочный остров, наполненный звоном –
Заливистой музыкой их голосов.
За пух на вечерке, перо на утрянке,
За древний, но бодрый охотничий дух,
За то, чтоб не в тягость вставать спозаранку,
И чтоб до последнего быть на ходу.
Может, это стихотворение и не шедевр, но оно как нельзя лучше подошло к месту, времени и настроению.