Познакомиться же с человеком, задумавшим вдали от привычных для борзятников мест средней полосы России, воссоздать во всей первозданной красоте старинную национальную охоту, мне удалось лишь минувшим летом в подмосковном Раменском, где мое внимание невольно привлекла кряжистая фигура человека с вдумчивым и несколько ироничным взглядом, державшегося в стороне от шумно бурлящей и без конца снующей возле выставочных рингов разномастной толпы борзятников. Крепко пожав руку, он представился: Григорий Анатольевич ОСТАПЧЕНКО, атаман Генераловского казачьего хуторского общества.
Впервые мне довелось услышать о желании псовых охотников с юга далекой Омской области возродить канувшую в небытие комплектную охоту лет семь тому назад. Честно признаюсь, что тогда я увидел в этой затее лишь очередную попытку создания театрализованного действа «a-la rus» – с борзыми, расписанными под Палех или Хохлому бричками, шатрами над обильной охотничьей закуской и выпивкой, нескончаемыми тостами да румяными поселянками в вышитых сарафанах, подобно описанному недавно Кондратом Солодовниковым (Боярская охота, «Охота и рыбалка – XXI век», № 7, 2006).
Нескольких минут разговора мне оказалось достаточно для того, чтобы понять, что стоящий передо мной человек не только всей душой болеет о наших древнейших отечественных охотничьих породах борзых и гончих, псовой охоте, но и немало сделал для действительного возвращения России утраченной ею старинной потехи.
А когда в ноябре месяце в калмыцких степях генераловские охотники «с ушей оборвали» съехавшихся со всей страны борзятников, я всерьез задумался над тем, что опыт и знания, накопленные Григорием Остапченко, а главное – созданная его руками, пускай, пока еще и небольшая, но год от года совершенствующаяся комплектная охота не должна оставаться безвестной для псовых охотников, для всех тех, кому небезразлично прошлое нашей охоты и ее будущее. Тогда-то у меня и зародился замысел интервью с Григорием, предлагаемого сегодня вниманию читателей.
– Григорий, скажите, а как Вы пришли
к псовой охоте? Давно ли охотитесь с борзыми и гончими? Расскажите коротко об истории Генераловки и генераловского
казачества.
– Наша Генераловка была образована в 1907 г., когда в столыпинские времена переселяли людей с юга России на новые земли, в Сибирь. Первые 22 семьи приехали из села Генераловка Ростовской губернии, они и назвали новое поселение, как свою родную деревню. Они привезли с собой первых борзых собак. Бабушка моя рассказывала: в каждом доме была собака. На охоту выезжали все вместе, брали всех собак, сколько было. В основном охотились на волков, дичи тогда было много всякой. Конечно, никто не говорил в то время о племенной работе, улучшении рабочих качеств. Основной целью охоты была добыча, как подспорье в хозяйстве, еда, и шкурки на продажу. Если собака не работала или работала плохо, никто ее тогда держать бы не стал.
Отбор был жесточайший не только по полевым качествам, но и по экстерьеру. До сих пор стоят у меня перед глазами те борзые, как эталон, с которым я сравниваю сегодняшних собак, часто не в пользу последних.
Собак, которых сумели сохранить в годы революции, не смогли сберечь в 70–80 годы, когда начались болезни. Теперь я думаю, что это был энтерит, болезнь, которой раньше не было, да и лечить которую особо не умели.
Гибли щенки. Собак становилось все меньше и меньше. Последние охоты совпали с моим детством. Наши отцы разрешали нам, пацанам, пойти с ними на охоту. Именно пойти, потому что они ехали на лошадях, а мы бежали пешком. Но и это было огромным подарком для нас. А чтобы получить борзую, ее надо было заслужить. К сожалению, когда мы повзрослели, борзых уже не осталось. Мы продолжали охотиться с гончими, и скажу я вам – замечательная была стая. Потом наступили трудные времена, было не до собак. Как только чуть-чуть мы встали на ноги, сразу стали вспоминать, как проводили свое свободное время наши отцы и деды. И опять возникла перед глазами псовая охота. Но это уже другая история, которая еще не закончилась.
– С какими трудностями Вам довелось столкнуться, занимаясь формированием комплектной охоты?
– Комплектная охота... Пришли мы к ней не сразу. Слишком уж это сложное дело. Завести пару борзых и пару гончих да поехать на охоту на бричке, называя это комплектной охотой, значит оскорблять память наших предков. Книга о Першинской охоте, написанная Д.П. Вальцовым, стала для нас азбукой, по которой мы учимся и с которой сверяем все свои действия. «А как было в Першино?» – чаще всего повторяемый вопрос. Цель, к которой стремишься должна быть очень высокой, иначе не добьешься ничего. Сначала появились борзые, на которых можно было положиться. На это ушло несколько лет. Местность в наших краях лесостепная, переходящая в степь. Довольно большие поля с отдельными островками ракиты или заросшие колки, или лесопосадки вдоль поля длиной в несколько километров. Но самое главное – это недостаток зверя. Возникает мысль – были бы добрые гончие, был бы и зверь. Начали собирать гончих. Получили один помет, другой, третий, начали сортировать. Из нескольких десятков выращенных гончих оставлены лишь три собаки. Вот от них уже и получены щенки, которые образуют сегодняшнюю стаю. Но для того чтобы получить таких гончих, какие нам нужны – абсолютно равных по ногам, слаженных в работе, позывистых, чутьистых да голосистых – требуется еще очень много труда, терпения и времени. Я думаю, что мы только в начале пути.
– Что представляет из себя охота в Генераловке сегодня?
– Наша охота сегодня, если сказать кратко, это завод. Во-первых, это 27 тыс. га земли, приписные охотничьи угодья, отданные хуторскому казачьему обществу, в которых запрещены все виды охоты, кроме псовой. Это большие и малые выгулы для борзых, которых у нас тридцать. Стая гончих, состоящая из 6–8 смычков. Вольер для садочных зайцев, достаточный по размеру, чтобы зверь не засиживался. Крольчатник с большим выпуском для кроликов (кролики содержатся как вольные). Боксы и несколько аппаратов для бегов (для молодых борзых). 12–15 голов лошадей для охоты.
Но самое главное, Генераловская охота – это коллектив единомышленников. Основной принцип работы – предельно высокие требования к экстерьерным и полевым качествам своих собак, нет мелких или незначительных недостатков. Недостатки или есть, или их нет.
– Чем, по Вашему мнению, можно объяснить успехи собак Генераловской охоты на фоне повсеместной утраты в России псовыми своих охотничьих качеств?
– Залогом успеха в воспитании борзой, по моему мнению, является системный подход: с одной стороны – подбор производителей, не утративших породных экстерьерных признаков и темперамента борзых, с другой – воспитание и развитие охотничьих качеств. Надо помочь борзой раскрыть все свои таланты. Если вы хотите воспитать олимпийского чемпиона к 13–14 годам, то начинать надо лет в 5–6, а то и раньше. Воспитание борзой – это воспитание ее характера в первую очередь, ее жадности, азарта, жажды к ловле зверя. Ловить любого зверя, в любом состоянии, в любых погодных условиях, не смотря на боль или усталость – вот, что должно стать для борзой наивысшим наслаждением, ее зависимостью. И как любая зависимость, она не возникает вдруг, она вырастает постепенно и если к этому есть предрасположенность. У нас воспитание борзой начинается в самом раннем возрасте (около 2 мес.). Сначала удочка с привязанным кусочком меха. Потом кролик. Маленькая собачка – маленький кролик, побольше собачка – побольше кролик. Параллельно начинается приучение к бегам.
Когда на кролика 4–5-месячных щенков пускают из боксов, они в эти боксы сами заскакивают без всякой команды. И кролики, и бега за шкуркой – неотъемлемые элементы воспитания борзой, после них собака естественно переходит на молодого зайчишку и корсачка. С самого раннего возраста собака должна хотя бы изредка добиваться успеха, должна подержать свою добычу в зубах. Поэтому необходимо тщательно подбирать объект травли. Встречаются иногда такие флегмы, которым не помогает никакое воспитание. Вот таких необходимо жестко выбраковывать, и тем более ни в коем случае не допускать в племенное разведение. Но, к сожалению, во многих питомниках племенное разведение подменили элементарным размножением. Иной раз кажется, что на собаку-то и не смотрят, а только на ее родословную. А о выбраковке уже вообще никто не вспоминает. Я понимаю, что когда держишь не десять собак, а всего одну, и любишь ее как члена семьи, очень трудно признать, что у нее недостатков больше, чем достоинств и не пускать ее в разведение. Очень трудно, занимаясь многие годы породой, признать, что твоя линия зашла в тупик, отказаться от нее и начать все сначала. Но, дорогие коллеги, давайте руководствоваться принципом «не навреди», иначе можно войти в историю, как «человек, нанесший самый большой вред породе».
– Мы встречались с Вами прошлым
летом в Раменском на выставке, носившей статус Всероссийской. Каково Ваше общее впечатление от представленного поголовья?
– То же самое касается экстерьера – покажи мне собаку, результат своей племенной работы, которая бы подходила под описание корифеев псовой охоты, таких как П.М. Мачеварианов или Н.П. Ермолов, и я попрошу у тебя щенка, воспитаю его, и если он покажет себя в поле так же, как на выставке, пущу его в разведение. Только так. Господа, смотрите почаще старые, дореволюционные фотографии и рисунки, чтобы не забыть окончательно, как выглядит русская псовая борзая. Наши предки знали, что делали, работая с породой. И понятие чести не было для них пустым звуком. Они не стеснялись ставить свое имя после клички собаки. И собаки прославили их имена. Для меня существует один стандарт – «Описание» Н.П. Ермолова 1888 года. Все остальное – подмена. А результат мы видим на выставках – выборзки, с хвостами как у лаек (правилом это назвать нельзя), с ушами гончих, высокопередые, как овчарки и т.д., и т.п. И выставка в Раменском не исключение.
– Я знаю, что Вы посмотрели достаточно много собак и из Западноевропейских питомников. Чем они отличаются от отечественного охотничьего поголовья?
– Да мы объехали много питомников во Франции и Германии. Собаки разные, есть такие же, как у нас, есть и хуже, но все-таки процент хороших, более блестких, более соответствующих стандарту борзых выше, чем в России. Отправляясь в Европу, я надеялся, что немцы в силу своего национального характера, смогут сохранить в целости и неприкосновенности то, что когда-то получили. И я не ошибся. Несколько собак мы присмотрели. Но знаете, что удивило. Взяли мы в аренду кобеля, который за 6 лет своей жизни зверя в глаза не видел. С некоторой опаской решили его проверить на охоте. И вдруг этот парень показал такую отменную резвость, наравне, а то и лучше наших собак. Но главное другое – характер, нервная система. Стоит он над пойманной лисицей и скулит, думали, поранился, а это у него скулы сводит. Это дорогого стоит.
– Чего не хватает нашим борзым и их владельцам?
– Парадокс заключается в следующем: наши российские собакозаводчики в погоне за так называемыми «рабочими» качествами махнули рукой на породный облик собак. И в результате, потеряв именно специфические породные признаки, те, что делают борзую именно русской псовой борзой, а вместе с ними и характер, никаких особенных «рабочих» качеств так и не получили, но продолжают бездумно плодить малопородных тупиц.
– Что бы Вам хотелось пожелать борзятникам – читателям нашей газеты?
– Мне бы хотелось пожелать нашим собакозаводчикам трезво оценить поголовье своих собак и спросить себя, чего я добился за все эти годы, как изменились мои борзые от первой собаки до последней? А молодым скажу – учитесь, изучайте литературу, написанную до революции, вникайте во все особенности породы, подвергайте каждую собаку самому требовательному разбору, и не верьте никому на слово, верьте только своим глазам.
Предлагайте всем померить собак, а если вы получили отказ или владелец ссылается на нездоровье собаки, знайте, что все дипломы его собак – пустой звук или вранье. Давайте все вместе будем более требовательно относиться к своим собакам. И тогда у русской псовой борзой есть будущее. Еще раз хочу повторить вслед за Николаем Петровичем Ермоловым, что «в настоящее время – более чем когда-либо – на первом плане должен быть породистый общий вид собаки». Хотя с той поры и минуло 120 лет, но эти слова актуальны как никогда.