На Севере, в Архангельской области, рыбалка и охота это больше, чем времяпрепровождение или даже увлечение. Это образ жизни, как что-то, являющееся, наверное, частью души... Эта история от имени моего отца, т.е. про те времена, когда рыбы еще было много.
Любого мальчишку всегда тянет к воде, будь это глубокая быстрая река или совсем мелкая речушка, а также любой другой водоем: ручей, озеро или пруд. Выросший на берегах реки Онеги, я, как и большинство моих сверстников, много времени проводил на реке с удочкой в руках. Удочки тогда у детворы были самыми обыкновенными березовыми шестами, с поплавками из пенопласта или бутылочных пробок.
Рыбачили с берега и ловили, как правило, мелкую рыбешку, с завистью глядя на взрослых рыбаков, находившихся рядом с нами на лодках. Окунь или плотва величиной со столовую ложку считались для нас уже удачным уловом.
Некоторых из моих товарищей их родители или старшие братья брали с собой на «настоящую» рыбалку, часто с ночевкой. Слушать их рассказы о проведенном там времени было для меня сущим наказанием.
И вот мой отец, страстный рыбак, собираясь на рыбалку вместе со своим другом, сказал: «Поедешь с нами за хариусом!»
Уговаривать меня не пришлось.
Поздним осенним вечером мы с большим сачком и фонариком отправились за наживкой в устье впадающего в реку ручья. Наживкой нам служили мелкие рыбешки, или, как еще здесь их называли, «моли», обитавшие при впадении ручья в реку в великом изобилии.
На рыбалку выехали на моторной лодке, принадлежавшей другу отца, во второй половине дня с таким расчетом, чтобы успеть до наступления сумерек на место, находившееся от нас в десяти – двенадцати километрах вниз по течению.
Вот мы и у цели. На этом месте, облюбованном не одним поколением рыбаков, река бурлила, билась и плескалась, гул от воды был слышен на расстоянии нескольких сотен метров. На берегу было много родников с прозрачной и холодной водой. Раньше здесь когда-то водилась семга. Сейчас ее практически не стало, но хариус был еще в изобилии. Причалив к берегу, мы начали выносить из лодки снасти и вещи. На крутом берегу реки были остатки когда-то большой деревни: сохранившаяся изумительной красоты изящная деревянная часовня с большим крыльцом и ступенями из известняковых плит, несколько заброшенных изб и бань. В одной из бань на ночлег расположились и мы. Около бани было сделано место для костра, столик и скамейки. Я занялся поиском дров, разведением костра и приготовлением чая, а взрослые, торопясь успеть до темноты, поехали на лодке ставить сеть.
Сеть была поставлена, баня протоплена и готова для ночлега. Чаепитие с традиционными «ста граммами» для взрослых и охотничье-рыбацкими рассказами для меня заняли большую часть нашего вечернего времени. Чувствуя под вечер усталость, легли спать.
Сон на банных «полках» и лавке был коротким, утро наступило быстро. Отец растолкал меня и я быстро пришел в себя, зная, что впереди много чего интересного.
Мне было торжественно вручено длинное березовое удилище с леской на хариуса, наживка в стеклянной литровой банке и рыбацкая сумка с запасной леской на случай обрыва. Взрослые показали, где и как ловится хариус.
На берегу реки, на камнях и траве был иней, от воды шла утренняя прохлада. Снасть для ловли хариуса, или, как еще говорят на местном наречии, «харюса», представляла собой отрезок лески диаметром 0,2 с поводком и с легко снимающимся якорьком – «двойником». Длина лески соответствовала длине удилища. Одев наживку, начал двигаться по берегу реки против ее течения, периодически забрасывая удочку и «обуживая» понравившиеся места около перекатов и подводных камней.
Первый хариус дался нелегко. Перед этим уже были залиты сапоги, «подарена» какой-то коряге на дне реки первая снасть. Поклевка случилась неожиданно и там, где я ее совершенно не ждал. Первым впечатлением было одно: «Опять зацеп, не повезло!» Но леска неожиданно подалась, я сделал все как меня учили: с усилием, но не особо резко потянул – и хариус оказался на берегу. Сердце билось от радости при виде серебристой рыбы весом где-то чуть меньше килограмма.
Судьбу больше испытывать не стал и двинулся к старшим товарищам. Противно хлюпали сапоги, хотелось спать, но гордость за добычу «затмевала» все. «Поймал, сам поймал»,– думал и радовался я.
Отец с другом уже успели осмотреть и снять сеть и обловить любимые места. Конечно, их улов несоизмерим с моим. После дележа рыбы, чаепития, «посошка на дорожку» и сушки одежды и обуви стали собираться домой, так как против течения добираться было намного труднее и дольше...