Трактор, тяжело урча, пуская из трубы дым и искры, лезет по затопленной водой колее. Он то взбирается на пригорок, то съезжает вниз, то сильно наклонившись набок так, что, кажется, сейчас упадет, неспешно преодолевает опасные участки. Я лежу в теплой колесной будке и наблюдаю в окно за дорогой. Мне хорошо...
Сборы начались в середины недели. Я подал идею, а мой шеф Юрий Валерьевич, решил проблему с транспортом. Идея заключалась в посещении озера, «кишащего» щуками. В связи с тем что на дворе стоял дождливый октябрь, которому сопутствует бездорожье, ехать решили на цеховом тракторе. Ночевать на улице при температуре +3 и под моросящим дождем из нас никто не хотел, поэтому пришлось выпросить и будку на колесах с небольшой железной печуркой, оставалось только найти живца.
Рано утром в субботу меня разбудил телефонный звонок. «Сергей, одевайся, едем в рыбхоз, в одном из садков нашли карася», – слышу в трубке бодрый голос шефа. Я недовольно выскальзываю из-под теплого одеяла и плетусь на кухню. За окном еще темно и слышно, как капли дождя барабанят по подоконнику. После чашки кофе выхожу на улицу. Так и есть – дождь и холодной сырой ветер. «Ну что бы такое придумать и не поехать? – сразу в голове возникают мысли. – Сослаться на плохое самочувствие? Нет, раз решили, значит, вперед и никакая погода нас не остановит». В рыбхозе нам отловили карася и мы, счастливые, едем загружаться в транспорт.
Преодолеваем последнее препятствие – небольшую, но довольно крутую горку, и нашим взорам открывается «голубая гладь» озера, а скорее миниатюрный океан с бушующими волнами. Озеро раскинулось в низине в виде трехконечной звезды и два луча находятся почти друг против друга, поэтому сильному ветру есть, где разгуляться. Выбираем место для стоянки на пригорке, отцепляем будку и отпускаем трактор обратно, договорившись, что нас заберут завтра вечером.
Выставляю пять кружков с наветренного берега. Крутые волны скрывают кружки, приходится постоянно напрягать зрение, всматриваясь вдаль. В очередной раз присмотревшись, замечаю белое пятнышко на темной поверхности. Чтобы удостовериться в поклевке, гребу к снастям. Так и есть – один из кружков быстро вращается. Я не спешу с подсечкой. Кружок резко заныривает под воду и через пару метров выскакивает на поверхность. Кончилась нить, вот теперь пора. Кружок в лодке, а под водой кто-то упорно сопротивляется.
Тройник прочно засел в пасти крупной щуки и пришлось повозиться, чтобы извлечь его. И несмотря на сильный ветер, на неприятный моросящий дождь, на вконец замерзшие ноги, душа ликует. Неплохо идут дела и у моего напарника. Две пустые перевертки и неплохая щука – итог его скитаний по волнам.
Вся ловля заключается в постоянной перестановке кружков, чтобы они бороздили по определенному сектору. Я выбрал очень маленький участок действий, в итоге пришлось чаще гоняться за снастями, отвозя их в исходные точки. Такая тактика короткого монотонного облова принесла мне несколько зубастых красавиц. За этим занятием я совсем отложил спиннинг, но после очередной щуки даю кружкам полную свободу и начинаю попеременно облавливать крупными воблерами бровки слева и справа от лодки.
«Super Shad Rap – 14», окраской чем-то напоминающий плотвичку, на небольшой глубине идет возле заросшего елочкой-элодеей дна. Воблер интенсивно раскачивается из стороны в сторону, делая большие колебания, заметные хищнику издалека. Осенней щуке это нравится, крупной добычей можно сразу насытиться и несколько дней стоять на отдыхе, переваривая пищу. Сильный рывок передается в руку, вываживание – хищник, схвативший воблер поперек тела, уже в лодке. Приманка работает, а значит, день удался.
Из-за пасмурного дня и серой пелены, затянувшей небо, мы не замечаем, как неожиданно навалился вечер, и только оторвавшись от занятий любимым делом и оглянувшись, понимаем, что все кругом поблекло и потемнело. Пора на берег, к месту ночевки.
Задымила труба, закипел котелок на печке и в будке запахло ароматной, приправленной специями ухой. От растекающегося по пространству будки тепла проснулись осенние мухи. Они лезли изо всех щелей и летали над горячей печкой, над пламенем свечи, привлеченные светом.
Я, как заправский повар, вынес вердикт: «Уха готова, можно ужинать». После сытного ужина улеглись на матрасы. Лежали молча. На улице выл ветер. И вдруг сквозь страшный гул донесся едва слышимый гусиный гогот. Гоготание с каждой минутой становилось все отчетливей. Я вскочил с лежака и выбежал на улицу. Гогот доносился со стороны озера. Я слышал свист крыльев, слышал, как гуси пошли на посадку, как их грузные, тяжелые тела с плеском опускались на воду, как вожак устроил перекличку, и каждый член стаи ему ответил негромким «га-га». Я долго слушал, как птицы переговаривались, как налетело еще одно гусиное стадо и птицы тоже опустились на воду. Я все слышал и не мог ничего поделать. Охотничья страсть проснулась во мне и не давала покоя. Я всматривался в ночное озеро, пытаясь увидеть хоть темные силуэты, но тщетно. Вернувшись в будку, долго не мог заснуть, каждое гусиное «га-га» будоражило. Вслушивался, пытаясь понять, сосчитать, сколько их там. Десяток, два, три, пять. Дремал, вскакивал каждый час, всматривался в окно будки, ждал рассвета, чтобы в предутренней дымке проводить стаю в нелегкий путь на юг. Но задолго до рассвета где-то в другом конце озера прогремел выстрел. В гусиной стае послышалось волнение. Все чаще и чаще стали доноситься тревожные птичьи голоса. Напряжение нарастало, вожак подал сигнал и стая пошла на взлет. По мере того как птицы набирали высоту и удалялись, их гогот становился все тише и тише, пока не стало слышно только завывание ветра.
В рассветных сумерках мы были уже на озере. Ветер так и не успокоился и рвал воду с новой силой. Волна захлестывала через борт лодки и, чтобы половить на спиннинг, приходилось выискивать затишные уголки возле берега. Стало еще холодней, но хищник продолжал жировать. Перевертки следовали одна за другой. Я никак не мог отойти от ночных впечатлений и сосредоточиться на рыбалке. Часто спешил с подсечкой и, не дав хищнику как следует заглотить живца, вырывал его из пасти.
Трактор пришел в назначенное время. Из-за беспокойной ночи я всю обратную дорогу проспал и проснулся, когда в окошке замаячили огни поселка.