Февраль, у лисиц гон – самое горячее время охоты с норными. Крутой берег Оки, расщелины в известняках, в одну из которых тянется тропка звериных следов.
Собака пущена, тянутся минуты, потом часы. Нет ни лисицы, ни собаки. Смеркается. День догорает, и все сильнее закрадывается тревога за маленькую собачку, ушедшую неизвестно куда. Все, терпение лопнуло, подходим ко входу, зовем: призывный лай доносится из неведомого подземелья, но выбраться собачка не может! Что делать? Мороз крепчает, и с щемящим сердцем уходим в ближнюю деревню. Не спится до утра. Чуть свет мы уже на месте. Собака в норе все так же жалобно лает. Принято решение копать. Лопаты, лом в наличии. Расширяем вход, и открывается подземный грот почти в человеческий рост. Картина таинственная, луч фонарика выхватывает летучих мышей, висящих вниз головой. Ниши грота переливаются ледяными потеками. А вот и вертикально уходящий ход, куда провалилась собака. Ягдтерьер находится ниже уровня каменной пещеры, и его голос раздается примерно на глубине 4–5 метров. Сама собака не выберется. Связываем три поводка, на конце клок лисьей шкуры. Медленно опускаю снасть, ну прямо как на зимней рыбалке. Удар, рывок – собака вцепилась в шкуру мертвой хваткой. Теперь бы вытащить желанную добычу – мою собачку. Ну вот и дорогая морда, собака у меня в руках. Все! На сердце радость за счастливый конец этого приключения. Урок на будущее себе и другим охотникам с норными: не пускайте своих собак в незнакомые, непроверенные каменные лабиринты.