Ущерба от деятельности бобров в России якобы нет по двум причинам: наш российский менталитет. Россияне всегда весьма спокойно и терпимо относились ко всяким убыткам и не видели в них никакой трагедии. Затопили бобры заливные луга. Ну и какая трагедия? Сено-то с этих лугов все равно некому есть. Буренок нет.
Лесное хозяйство. Затопили бобры миллионы гектаров строевого леса, погубили сотни миллионов кубических метров деловой древесины. Ну и что? Леса в России есть. Лесорубы без работы не остались и не останутся.
Дороги. Подтопили дорожное полотно. Подкинули дорожникам ремонта на несколько миллиардов рублей. Ну и какая беда? Деньги в бюджете есть, депутаты выделят. А если заупрямятся, то жалобы разъяренных автомобилистов заставят выделить. И потом, когда сами депутаты проедут по асфальтовым волнам на подтопленных участках, то сами осознают, что деньги на ремонт выделить необходимо.
Касаемо затопленных частных строений – сам виноват. Тебе говорили, Петя, Ваня, Зоя, и даже бабка Пелагея, что не строй так близко к воде. Не послушал, вот и получай. Таков уж наш российский менталитет.
Вторая причина якобы отсутствия убытков от бобровой деятельности в том, что у нас пока не отработан механизм оценки и возмещения убытков. Но ситуация постепенно поменяется.
Мировой опыт предлагает три варианта регулирования численности диких животных. Это: виртуальный, не охотничьи меры и методы, охота и охотничий промысел.
Виртуальный метод снижения численности – составление электронных карт бобровых поселений или что-то иное. Он имеет место быть и не только в России. Понятно, что те, кто его предлагает ставят цель заработать деньги, а не решать проблему. Профессор М.Д. Перовский крайне резко выступил против виртуальщиков, но, по большому счету, он прав.
Путь неохотничьих мер и методов. Наиболее контрастна и показательна картина конфликта с охотничьими животными в США и то, как американцы пытаются решить проблему с применением этого метода.
С.И. Миньков и В.А. Чащухин, изучавшие американский опыт неохотничьих мер и методов регулирования численности диких зверей, констатируют, что он весьма затратен, но совершенно неэффективен, и желаемого результата по снижению численности не дает.
Американцы применили широкий набор неохотничьих мер по снижению численности диких животных: разрушение плотин, живоотлов и переселение, контрацепцию, формирование ландшафтов с использованием растений, непригодных для питания, опрыскивание растений веществами, сдерживающими их поедание, отпугивание с применением различных звуковых сигналов и иных средств, использование сторожевых собак для отпугивания и беспокойства диких животных и ограждения.
Результат. Истратили уйму денег и желаемого результата не добились. Численность бобров остается высокой и высоки убытки от его деятельности. В сравнимом с Московской областью штате Миннесота, например, ущерб от бобров достигал 23 млн. долларов в год (С.И. Миньков, В.А. Чащухин). Видимо, в Московской области он не меньше.
Вроде бы понятно, что численность нужно снижать охотой и промыслом. Однако не все так просто, и здесь нас подстерегает огромное количество разнообразных преград.
Рост антиохотничьих настроений в обществе. В. Гуров констатирует, что это реальность («РОГ» № 17). С.И. Миньков, В.А. Чащухин сообщают: общественное обсуждение охотничьих тем во многих случаях приводит к различного рода ограничениям охоты и даже ее запрету.
В нашей стране ситуация нисколько не лучше. За примерами далеко ходить не нужно. Рядом со статьей М.Д. Перовского «О промысле бобров» соседствует сообщение РОГ-информ о том, что на Чукотке появится комиссия по вопросам охоты. Подчеркиваю, комиссия по вопросам охоты. И что имеем? Первое неофициальное заседание членов предполагаемой комиссии уже состоялось. На нем обсуждался проект постановления об ограничении сроков весенней охоты на водоплавающую дичь на территории Чукотского АО в 2008 году. Вот так, только предполагается создать комиссию, а ее предполагаемые члены на неофициальных заседаниях уже ограничивают охоту. И это на Чукотке, где коренное население – охотники и охота для них – основа жизни.
Не исключаю, что как только появится какая-либо комиссия по снижению численности бобра в Московской области, охота на него будет закрыта.
Второе препятствие для развития охоты – это повсеместное господство понятий, а не права. Применительно к охоте народную мудрость «закон отдыхает» и применить-то нельзя. Закона об охоте в России просто нет. Принятие данного закона оказалось не по зубам депутатам Госдумы, хотя предлагаемых проектов было множество.
В этой ситуации рекомендовал бы профессору М.Д. Перовскому и другим, крайне осторожно и взвешенно применять термины браконьер и браконьерская продукция. В России данным официальной численности бобра верить нельзя, ибо они многократно занижены (доказано наукой, см. выше). Данные экспертной оценки говорят, что бобров в России более 1 млн. особей. Для стабилизации численности бобра в Курганской области С.А. Анчугов предлагает изымать 25–30% от поголовья. Только это, по его мнению, может стабилизировать и прекратить рост численности.
Если данное положение применить на весь ареал, то в России необходимо добывать 250–300 тысяч бобров. А у нас установили официальный лимит в десятки раз меньший и административными мерами искусственно сдерживают охоту.
Не является ли это программой по сдерживанию охотничьей активности и искусственному выращиванию браконьерства, чтобы облегчить работу по составлению протоколов охотинспекторам???
Касаемо лимитов и лицензий. Конкретный пример. Охотники-промысловики одного из районов Кировской области обратились в местное отделение парламентской политической партии (это была ни Единая Россия, ни КПРФ и ни ЛДПР). Суть жалобы. Пушно-меховое предприятие закрыло приемный пункт пушнины и стало покупать бобра в Канаде. Это вызвало возмущение промысловиков.
Действия предприятия понятны и объяснимы. Общероссийского лимита все равно не хватит, чтобы закрыть производственную программу предприятия. Правительство пошло навстречу и снизило таможенные пошлины на импорт шкур бобра. Ветслужба издала приказ о клеймении шкурок. Если клеймо отсутствует, то предприятие может быть наказано. Общероссийский лимит мизерный, и большинство российских бобров добыто сверх официального лимита (клеймо иметь не будут). Надеяться на сверхлимитных бобров – риск. Проще закупить в Канаде.
Партийцы посчитали, что маленькие лимиты, не позволяющие обеспечить предприятия сырьем, объясняются нарушением правил проведения государственного учета, на основе которого рассчитываются лимиты. Тем более, что охотники убеждают, что бобра много. Самостоятельно правила найти не удалось. Направили просьбу во ВНИИОЗ выслать один экземпляр. Институт ответил оперативно и исчерпывающе. Ответ поверг партийцев в шок. Институт ответил, что правил проведения государственных учетов в России нет. Имеются различные методики, но они не утверждены в установленном порядке, т.е. не имеют правовой силы.
Как говорится, приплыли. Из отсутствия правил проведения госучетов вытекает следующее.
Для охоты на бобра законны три документа: охотбилет с отметкой о сдаче охотминимума и уплатой госпошлины, разрешение на оружие, путевка с отметкой «бобр без ограничения» и указанием границ промучастка. Путевка необходима там, где есть конкуренция промысловиков за промучастки. Там, где этого нет, можно и без путевки.
При отсутствии правил госучетов получается:
– лимиты не законны, ибо базируются на данных учетов, которые проводятся в нарушение установленного порядка их проведения. Правительство своим постановлением такой порядок установила много лет назад. Но он не соблюдается;
– выдавать лицензии на основании незаконных лимитов нельзя. Охотники лишены возможности приобретения законных лицензий, ибо их по закону в такой ситуации быть не может.
Налоговый кодекс увязывает уплату сбора с выдачей лицензии. Поскольку законных лицензий получить нельзя, то уплатить сбор (налог) на законных основаниях также невозможно.
Одно правонарушение тянет за собой шлейф других правонарушений. Печально, но страдают охотники. Сколько человек было привлечено к ответственности за то, что не имели лицензий, которых не может быть по закону? Когда будет властвовать законность, а не понятия?
Теперь касаемо дотирования добычи бобров. Вне сомнения дотирование – эффективный способ стимулирования чего-либо. Дотировать можно:
– производство капканов. И.А. Бычкова, Г.А. Попова. Ленинградская область. Местное население отлов бобров не производит, объясняя это экономической невыгодностью (стоимость бобрового капкана сопоставима со стоимостью шкурки);
– саму добычу и платить напрямую премии охотникам из бюджета без всяких посредников;
– заготовку. Бюджет переводит деньги заготовительным структурам, в надежде, что те переведут какую-то часть охотникам;
– промысловое пользование. Лесники активно лоббируют вопрос предоставления участков леса для целей охоты, планируя облагать охотников сборами. Почему не сделать наоборот, когда лесное ведомство платит промысловикам за то, что они берут в пользование участки пойменного леса для промысла бобра? Аналогично могло бы и дорожное ведомство предоставить подтопляемые участки придорожной полосы в дотированное пользование для отлова бобра.
Лично я считаю что дотирование промыслового пользования наиболее перспективно. Видимо, лесному и дорожному ведомствам стоило бы взять его на вооружение. Леса не будут гибнуть и дороги не будут разрушаться от затоплений. Самый дешевый и эффективный метод.
Предложение М.Д. Перовского перечислить Московскому пушно-меховому холодильнику 3 миллиона рублей, чтобы он выплатил честно сдатчикам по 3000 рублей за каждую шкурку – это нереально. Никто не освобождал от налога, и с суммы обязаны удержать 13%. Если этого не сделают, то налоговая инспекция очень быстро поправит.
Далее. Предприятие, если выдаст деньги сдатчикам, понесет определенные расходы. Их-то кто компенсирует? Честно платить точно не получится.
И потом, добыча 1000 бобров никак не скажется на снижении численности бобра в Московском регионе. Это мизер. В Кировской области 80 тысяч бобров. Московская область меньше Кировской области в 3 раза, имеет примерно такую же густоту речной сети, здесь также бобры населяют все ручьи, даже если их ширина не превышает воробьиного прыг-скока. Скорее всего численность составляет 30 тысяч бобров. Отсюда, чтобы только ее стабилизировать нужно добывать 7,5–9,0 тысяч голов в год. Одна тысяча, как предлагает М.Д. Перовский, явно недостаточно.