Впервые я увидел ягдтерьера, приехав на базу «Авангард», что под Серпуховом. Было это в 90-е годы, ягдтерьеров было мало. Приехали мы поздно вечером с лицензией на кабана, поужинали и, договорившись с егерем насчет действий на завтра, отправились спать. Рано утром, быстро позавтракав и взяв с собой егеря, отправились на охоту, которая закончилась после первого же загона подстреленным поросенком.
У нас была лицензия на взрослую особь, но наш технолог Владимир, впервые поставленный в стрелковую цепь, а не как обычно в загонщики, с перепугу от вида несущегося мимо него стада, застрелил 20-килограммового порося, который шел на него в штык и которого можно было отогнать пинком сапога. Но тем не менее выстрел грянул, и после команды егеря мы долго искали в осенней траве забившегося под нее в агонии несчастного поросенка. Совершенно счастливый егерь, так как поросенок скорее всего зиму бы не пережил, быстренько закрыл нам лицензию, не обращая внимания на наше нытье и предложение принять поросенка в подарок. День был испорчен, но уезжать не хотелось.
Было раннее утро субботы, отличная погода, водку еще не доставали, закуски полно. Не везти же домой. И мы решили провести на базе субботу и воскресенье, тем более егерь дал обещание выписать желающим путевки на зайца. Приехали на базу, пообедали и пошли знакомиться с обстановкой. На базе мы были впервые, а по приезде в темноте ничего не рассмотрели.
Выяснили, что на базе есть притравочный участок, где проводят испытания норных собак по лисам, барсукам и енотам, – отгороженный забором участок березняка со смотровой вышкой. Были на базе несколько поросят покрупнее нашего трофея, на которых пускали молодых собак.
Кабан тоже был. В отдельном загоне он мирно чавкал из деревянного корыта, не обращая ни на кого внимания. Уже стали подходить охотники с собаками, приехавшие на притравку. Я подошел к загону, когда Борька (кажется, так звали кабана) хрустел морковкой, не обращая внимания на двух молодых дратхааров, которые жались друг к другу, стоя на почтительном расстоянии. Короче, Борис собак игнорировал, а они, обмирая от собственной смелости, уже во весь голос, но не подходя, облаивали его. Минут через 10 собаки были забраны хозяином.
Следующим появился охотник, который нес на руках маленькую черную собачонку.
Я уже собирался уходить, но, увидев, что охотник с собачонкой поднимается на площадку, направляясь к Борису, заинтригованный, остался. Увидев кабана, ягдтерьер, а это был он, заревел, и, не дожидаясь, когда хозяин спустится в загон, прямо с рук спрыгнул вниз к Борису, который, не зная, видимо, привычек ягдтерьеров, безмятежно наслаждался трапезой, стоя к собаке задом.
Я прильнул к забору. Боря сибаритствовал, но вдруг почувствовал.., ну что он мог почувствовать, когда собачонка весом всего-то 10 кг, но с зубами и челюстями волка внезапно повисла на самом дорогом, что есть почти у всех мужских особей планеты Земля, будь то кабан или человек. Тут уже пришла очередь Бориса орать благим матом. Он не мог понять, что происходит и, главное, что делать. В какой-то момент он попытался раздавить наглеца, придавив его задом к земле. Не успел Борис свалиться на зад, как кобель, опередив его, захрумкал его пятаком, вцепившись в рыло. Бедный Борис, он бесновался, он визжал как поросенок, он тряс головой, пытаясь сбросить с морды маленького наглеца, но все было напрасно. На секунду Борис остановился, замер, как бы обдумывая свои дальнейшие действия, и, задрав хвост, полетел в мою сторону, решив раздавить террориста о забор.
Когда он со всей дури влетел мордой в забор, кобель, уже спрыгнувший с рыла, висел на самом дорогом. У Борьки началась истерика – из пасти летела пена, глаза налились кровью, морда кровоточила, он скакал и прыгал как американский мустанг и визжал при этом так, что его просто становилось жалко. В очередной раз пытаясь раздавить кобеля о забор и дождавшись, когда он отцепится от рыла, Борька успел опередить собаку и кинулся в огромную и глубокую лужу, которая занимала центральную часть загона. Кобель сунулся было за ним, но глубина лужи лишала его маневренности, что он сразу понял, когда Борис попытался его атаковать. Ягдтерьер выбрался из лужи и стал носиться вокруг нее, пронзительно визжа и воя, требуя продолжения банкета. Облегченно вздохнув, Борис лег в лужу и безмятежно следил за беснующимся кобелем, которого смеющийся хозяин вскоре отозвал, взял на руки и вылез с ним из загона.
Я подошел к хозяину ягдтерьера и расспросил о собаке, узнал ее особенности, предпочтения и пристрастия в охоте и понял, что это то, что мне надо. Универсал. Может все! Недаром в чешской книге «Охота в фотографиях» она указана как «немецкая егерская собака». Зайца с голосом – пожалуйста. Апортирование с земли, с воды – будьте любезны. В норе – профи. Кровяной след – ради бога. Остановить зверя может, сам видел. Компактный. Если нет машины, посадил в сумку – и в автобус, метро, электричку.
Короче, заболел я этой собакой, а вскоре по объявлению в охотничьей газете нашел продавца и купил трехмесячное чудо. По родословной Гарри фон Валленрод, но все мои домашние звали его Пиратом. Рос Пират вместе с моим семимесячным сыном Антоном, питаясь творожком и витаминами из детской кухни, обожал сырое мясо, я как раз несколько раз привозил свою долю с охоты на лося, так что всем хватало – и нам, и собаке.
Антон летом обычно играл в сетчатом манеже, который стоял на ковре около его кроватки, так Пират заползал под кровать, прогрызал в манеже дырку и залезал к Антоше, где они с упоением играли в одни игрушки, а потом и засыпали друг на друге. А иной раз и Антон через прогрызенную дырку выползал к Пирату, и игры происходили на территории собаки. Старший сын Георгий, ворча, штопал порванный манеж, давая обещание кое-кому надрать уши, но история повторялась и на следующий день.
К восьми месяцам я с Пиратом опять появился на базе «Авангард», чтобы познакомить его с норой, дать возможность попробовать себя в схватках с лисой, барсуком, да и с кабаном тоже. К тому времени на счету у Пирата было около десятка ничейных котов, обитателей подвала нашего дома, и несколько крыс. Причем и коты, и крысы становились добычей Пирата исключительно из-за моей невнимательности.
Если Пират успевал увидеть кота раньше меня, он могучим рывком или вырывал поводок у меня из рук, или разгибал карабины, крепящие поводок к ошейнику. Со временем, приноровившись, я затяжной петлей крепил поводок у себя на руке, а затем купил альпинистский карабин, который снял проблему надежности крепления поводка и ошейника.
Когда Пират впервые увидел лису уже в норе, через решетку, он лег на живот и пополз к решетке, утробно и страшно воя. Егерь Николай, увидев эту картину, категорично прокомментировал: «Этого учить не надо», что собственно и подтвердилось. Запущенный в восьмерку Пират с воем носился за лисой так, что только деревянные крышки, перекрывающие нору сверху, подпрыгивали. Когда егерь, заблокировав предварительно лису в котле, открыл задвижку и запустил в котел Пирата, вой сразу прекратился. Досчитав до десяти, Николай открыл крышку котла, вытащил лису вместе с висящим на ней Пиратом.
Мы попытались разжать челюсти собаки куском черенка от лопаты, но кобель, злобно рыча, не отпускал лису до тех пор, пока потерявший терпение Николай не сунул голову кобеля вместе с лисой в бочку с водой. Отодрав лису из пасти захлебывающегося Пирата, Николай, войдя в раж, начал орать, что этот обнаглевший новичок не выстоит перед свежим и опытным бойцом. Сходив к клеткам, он принес крупного лисовина с многочисленными ранами на морде, что выдавало в нем профессионала. Николай, засунув лисовина в котел, дал мне команду запускать собаку.
Пират, трясясь от возбуждения всем телом, наблюдал манипуляции с лисовином, юркнул в нору, как только я поднял решетку, и, азартно воя, через мгновение очутился у котла. Дав собаке возможность отвести душу видом зверя, Николай поднял задвижку. Сразу же наступила тишина. Подняв крышку, Николай достал кобеля и, увы, уже мертвого лисовина.
Пирату хватило 10 секунд, чтобы сломать зверю шею. Нас с Пиратом отлучили от травли лис на базе «Авангард» с мотивировкой «Все умеет, учить нечему». Мы с собакой приезжали несколько раз: травили барсука и кабана. Лично я предпочитаю охоту на лис с гончими, засидку на переходах, хотя и из норы нескольких лис и енотов Пират доставал.
Первый выезд с Пиратом у меня состоялся осенью на утку. Шли мы с Пиратом по торфяной бровке среди высокой травы и кустов. Пират бежал где-то впереди, периодически возвращаясь ко мне. В какой-то момент из травы с шумом вылетел красавец крякаш, уже вылинявший, яркий, красивый. Выстрелив навскидку, я уложил его на небольшое зеркальце чистой воды. Селезень лежал на спине и немного шевелил лапами.
Подняв подлетевшего на выстрел Пирата над травой и кустами, я показал ему крякву. Уловив шевеление лап, Пират завыл и стал вырываться, я отпустил его. Пират быстро переплыл канаву, выбрался на чистину и, разбрызгивая мелкую воду, понесся к крякве. В этот момент примерно из того же места вылетел второй крякаш, которого я положил рядом с первым.
Пират подхватил за шеи обоих селезней и, высоко держа голову, стараясь держать уток на весу, принес и положил их передо мной. С тех самых пор у меня не уходили подранки, а уж чисто битые находились всегда.
Пират был безупречен. Всегда! Достаточно было спросить собаку: «Поедем на охоту?», как Пират сходил с ума, начинал прыгать, верещать, таскать мне носки, сапоги, камуфляж. Энтузиазм по поводу охоты был безграничен. Пират выкладывался на охоте до самого донышка до последних дней жизни. И только через 6 лет после ухода Пирата в страну вечной охоты, после настойчивых просьб младшего сына Антона я решился на приобретение собаки, естественно, ягдтерьера и, конечно, Пирата. Он уже подрастает и этой осенью поедет на свою первую охоту.