Правду говорят, что не бывает двух охот, похожих одна на другую. И как бы тщательно мы не готовились к ним, предсказать ожидаемый результат все равно невозможно. Бывает так: едешь во всеоружии в хорошее место, откуда с друзьями в прошлые выходные вернулись с богатой добычей, воображение уже рисует моменты охоты один привлекательнее другого, а приезжаешь в фартовое место, и «бац!» – вашим ожиданиям не суждено было сбыться... А бывает совсем наоборот, когда не вы ищите удачу, а она сама находит вас. Вот и пойди, разберись в этом! Но за это мы и любим охоту, любим ее за то, что она всегда непредсказуема!
Так было и в этот субботний день конца сентября сего года. Прибыв с другом Юрой и своими собаками в поля, мы были несколько обескуражены увиденным. Вся земля покрылась инеем, да не тонким налетом, какой обычно бывает при первых заморозках в сентябре, а в палец толщиной, о чем свидетельствовал след протекторов, четко отпечатавшихся на белой тропе. Выйдя из машины и выпустив на волю собак, мы молча взирали по сторонам. Наконец-то Юра прервал молчание: «А тебе не кажется, что надо было брать белые маскхалаты, да за зайчиком двинуться? Во всяком случае, шансов вытропить ушастого у нас было бы больше, чем поднять коростеля», – закончил он свое умозаключение. Я молчал, что означало полное согласие с мнением друга.
Не особо веря в удачу, а вернее, совсем не веря в нее, мы начали расчехлять ружья, не зная еще, что фортуна в этот день решила смилостивиться над нами. Наверное, что-то приглянулось ей в нас.
Минут через пятнадцать мы уже двигались по полю, впереди в поиске челночили наши собаки, оставляя темные полосы на траве и бурьяне. Вдруг курцхаар с разворота замер на стойке. Вздрагиваю от увиденного и, с ружьем наизготовку, ускоренным шагом подхожу к собаке. Ее голова опущена, а взгляд устремлен в белую от изморози густую траву. Становлюсь поудобней и командой «пиль!» посылаю легавую вперед. Прыжок, и впереди, издав нежное «тер-лю», шумно взлетает округлый перепел и, как по нитке, начинает удаляться от меня. Вскидываю ружье, выстрел, и снаряд «дунста» догоняет птицу. Выбитые дробью перышки медленно опускаются рядом с местом падения трофея. По команде Ромул подает добычу и уходит в поиск. Перезарядив ружье, делаю шаг вперед и вижу снова стоящего курцхаара.
Быстро подхожу к нему и посылаю вперед. Следует шумный взлет из седой травы, и очередной перепел начал удаляться от охотника. Прервать его полет не составило особого труда. Уложив трофей в охотничью сумку, посылаю легавую в поиск, а сам продолжаю двигаться, перезаряжая на ходу ружье. Закрыв стволы, ищу взглядом Ромула и нахожу его, стоящим по птице. Вот это да! Меня даже в пот бросило! Да и как не бросить, ведь за каких-нибудь пять минут на небольшом пятачке последовали три работы легавой. По команде собака в очередной раз подает под выстрел кургузую курочку. Ружье у плеча, плавно нажимаю спуск, привычный толчок приклада – и третий, разжиревший осенний перепел откочевал в ягдташ к своим собратьям.
Достигнув конца поля, Юра со своим спаниелем, преодолев поросшую деревьями канаву, переходит на соседний участок, я же решаю краем поля вернуться назад, уж очень оно мне понравилось.
Над лесом показался диск солнца. Заискрился, заиграл в солнечных лучах иней, но уже через некоторое время его серебристый налет прямо на глазах начал исчезать, превращаясь в обильную росу. Возле островка бурьяна, возвышающегося над пожухлой травой, легавая закружилась на набродах и начала обходить его. Стою, жду, но легавая не появляется. Начинаю обходить заросли и вижу пса на стойке. Командую: «Пиль!». Курцхаар, не спеша, делает шаг, второй, третий и снова замирает с согнутой передней лапой. Опять посылаю его вперед, следует подводка в пару прыжков и из травы, подобно порыжевшему осеннему листу клена, подхваченному порывом ветра, поднимается коростель. Грянувший выстрел заставляет его перевернуться в воздухе через голову, после чего он исчезает в росяной траве. На соседнем поле раздался выстрел Юры. Промежуток между нашими выстрелами был так мал, что со стороны могло казаться, будто стреляли дуплетом.
Стою, любуюсь трофеем, и в это время слух улавливает журавлиное курлыканье, доносящееся из поднебесья. Начинаю крутить головой по сторонам и наконец-то замечаю проплывающий в вышине клин. На мой взгляд, нет человека на земле, которого может оставить равнодушным прощальный клич журавлей, покидающих родные края. А сколько нежности и грусти пробуждает он в человеческом сердце! «Счастливого вам пути, милые птицы!» – мысленно посылаю свое пожелание удаляющемуся клину и на прощание машу ему вслед рукой. Охотники знают, что такая встреча дорогого стоит. После нее человек, словно после исповеди у священника, делается чище душою и добрее.
Новый выстрел со стороны Юры возвращает меня от нахлынувших воспоминаний о днях ушедших в реальный мир охоты. Достигнув конца поля, выходим с Ромулом на дорогу. Скоро сюда же должен выйти друг со своим Латом. Ждем их, наслаждаясь при этом великолепием осенних красок.
Вскоре из-за деревьев, разделяющих поля, появляется мокрый от росы ушастый спаниель. Остановившись, отряхивается, после чего пристально смотрит в нашу сторону и, очевидно, узнав в нас старых знакомых, со всех ног припускает к нам, смешно разбрасывая на ходу длинные уши. А почти следом за ним появился хозяин. Из его рассказа узнаю, что стрелял он удачно оба раза, а трофеями стали дупель и перепел. Особенно Юра рад дупелю, о встрече с которым сегодня утром не могли и думать! Условившись встретиться у машины, мы разошлись.
Достигнув нужного поля и развернувшись на ветер, я с Ромулом продолжил охоту. Курцхаар работал хорошо, стрельба ладилась и, как следствие этого, на выходе мой ягдташ потяжелел на трех коростелей. Довольные друг другом мы с легавой направились к машине, где нас уже ожидал Юра. На стоянке узнаю, что его трофеи пополнились увесистым осенним дергачом.
Покормив собак, мы также принялись за трапезу, соединив вместе завтрак и обед. Отхлебывая из кружек горячий душистый чай, не торопясь, обсуждаем утреннее поле, пересказывая пережитое по несколько раз и строя планы на вечер. Было решено переехать на поле с другой стороны деревни, недалеко от которой мы расположились, а когда солнце приблизится к горизонту, нам хотелось бы перебраться поближе к старице, чтобы на ней отстоять вечерку. После заслуженного отдыха, в положенный час мы уже двигались с собаками по полю. Замечаю, как курцхаар замедляет бег и, перейдя на потяжку, замирает на стойке. Подхожу к нему и посылаю подать птицу. Прыжок, и прямо перед собакой шумно взлетает перепел. Отпустив на нужную дистанцию, первым же выстрелом сбиваю его. Еще дважды на этом поле легавая застывала в стойке и, как логическое завершение – пара увесистых коростелей пополнили мои трофеи. Итогом вечернего поля Юры стал перепел.
Солнце начало медленно клониться к горизонту, подсказывая нам, что пора выдвигаться на вечерку. Прибыв в исходную точку, определяемся, кто куда пойдет. Юра уходит на свое проверенное место на старице, я тоже иду к облюбованному бочажку, раскинувшемуся в низине поля, на котором в прошлую субботу мне удалось взять трех кряковых, причем двух из них – одним выстрелом.
А вот и знакомый бочажок. Устраиваюсь поудобней на берегу, укладываю рядом собаку и начинаем ждать. Взгляд падает на пару стреляных гильз, лежащих рядом с курцхааром. Это мои, с прошлого раза, сегодня ровно неделя, как они покоятся здесь. Прошло с полчаса, но уток нет. Опускающиеся сумерки становились все гуще и гуще, и, не заставив себя долго ждать, на небе появились первые звездочки. Начинаю рассуждать про себя: «В ту субботу мне повезло здесь, а вот сегодня – что-то сомневаюсь. Да и устоявшееся высказывание, что в одну и ту же воронку бомба два раза...». Не успеваю мысленно закончить фразу, как мое внимание отвлекли три расплывчатых утиных силуэта, заходящих от поля со снижением на посадку. А дальше все по сценарию прошлой субботы! Стреляю навскидку по мелькающему белому подбою крыльев уток, садящихся на воду. После выстрела успеваю заметить темное пятно, мелькнувшее между березами. Но было-то их три! Неужели все повторилось? Курцхаар, поскуливая, уже сидит и ждет команды. Говорю ему: «Подай!» Пес стремглав бросается в воду и вскоре возвращается с кряковым селезнем, садится, отдает трофей в руки и, не обращая внимания на лакомство, снова бросается в воду. По тому, как пес ринулся в водоем, я был уверен, что и вторая кряква лежит на воде. Через некоторое время Ромул подтвердил мое предположение, отдавая в руки еще одну утку. Горжусь немного собою, что сегодня мне удалось опровергнуть утверждение, якобы бомба не падает дважды в одну и ту же воронку. Падает! Во всяком случае, сегодня грохнулась туда же, что и в прошлую субботу. Вот так-то!
Дома, разложив на балконе трофеи, собрался уже вернуться в комнату, но, перешагнув через порог, не выдержал, оглянулся, еще раз окинул взглядом лежащих на полу птиц, и перед глазами снова начали возникать сцены прошедшей охоты.