Мы обоснованно жалуемся ныне на повсеместное загрязнение водоемов промышленными и бытовыми стоками, отходами сельского хозяйства. Не может ли бобр проявить свои таланты и в этих случаях? Может!
Зоологи, которые наблюдали за жизнедеятельностью бобров в Литве и на Украине, выяснили, что звери не мирятся с загрязнением водоемов, постоянно очищают ложе реки и ручья от гниющего ила и обрастаний. Выброшенные животными на берег донные отложения окисляются не за счет кислорода воды, а за счет кислорода воздуха, а это способствует улучшению кислородного режима водоемов. Более того! Оказывается, что продукты метаболизма бобров (кал, моча), поступающие в воду, взаимодействуют с различными минеральными загрязнителями, улучшают качество воды, усиливают ее буферные свойства. В итоге бобровый пруд существенно замедляет распространение загрязнений вниз по течению, способствует увеличению самоочистительной способности реки.
В конечном счете М. Балодис попытался оценить жизнедеятельность бобра как мелиоратора водно-болотных угодий и выразил ее суммой (из-за отсутствия места опускаем подробности водно-лесной бухгалтерии) в 1650 долл. США от одного бобра в год! За точность оценки не ручаюсь, но цифра названа и принадлежит добросовестному ученому. На этом можно было бы и закончить описание небывалых добродетелей нашего «скромного» грызуна, однако одно важное обстоятельство заставляет меня дополнить этот похвальный реестр. Мы не можем забывать, что на пороге – острейший водный дефицит. Со времен В. Докучаева от пышных «крон» многих проточных водоемов с многочисленными «сучьями, ветками, побегами» сохранились лишь «стволы» с двумя-тремя обмелевшими ответвлениями-притоками. Пострадали и прекрасные естественные луга.
В центре Европейской территории России под влиянием неупорядоченной деятельности человека почти исчезли естественные поймы рек. С таким явлением мы встречаемся, например, в бассейне реки Воронеж, утратившей почти все поившие ее ранее притоки. И здесь на помощь природе может прийти деятельность бобров-мелиораторов. В Волжско-Камском заповеднике и его окрестностях, например, ученые Ю. и Д. Горшковы успешно используют присутствие специально завезенных туда бобров для улучшения гидрологического режима местности, повышения водности ручьев и речек. Такую же роль они могут играть в других регионах с дефицитом воды. А их становится все больше...
Итак, положительная роль бобра в биоценозах и хозяйстве велика и несомненна. Что же мы можем поставить ему в упрек, почему и у нас появилась и растет «бобровая угроза»? Прежде всего, следует рассеять одно распространенное заблуждение. Подгрызая множество стволов и побегов ивы и осины, а кое-где березы и ольхи, бобр в большинстве регионов не наносит ущерба природе и лесному хозяйству. Эти виды деревьев и кустарников у нас чрезвычайно многочисленны и малоценны. Незабвенный Хрущев даже когда-то объявил ольху сорным деревом и приказал ее вырубать. Подгрызенные виды деревьев через некоторое время, в процессе естественной сукцессии, возобновляются, на бывшие лесосеки возвращаются бобры, и лес принимает прежний вид. В густонаселенных и малолесных регионах эта форма жизнедеятельности грызунов может оцениваться несколько иначе, но эта оценка не является решающей в общем отношении к бобру.
В каких случаях бобр становится явно нежелательным, беспокоящим зверем?
Во время «бобровой угрозы» в США отмечались факты подтопления бобрами ценных в хозяйственном отношении земель, их заболачивание, перекрытие действующих дорог, нарушение водоснабжения, вывод из строя местных электрических систем.
В России и Белоруссии сейчас нередки длительное подтопление обширных участков леса с последующим отмиранием деревьев; подтопление участков ценных строевых лесов; затопление и заболачивание больших массивов ценных лугов;
В Карелии, например, «строя плотины возле мостов, перекрывая дорожные трубы, проложенные под железной и шоссейной дорогами, бобры значительно повышают уровень воды, что приводит к затоплению и размыванию автомобильных дорог и даже насыпи железнодорожного полотна» (Данилов и др., 2007).
В густонаселенной местности, в том числе и в настоящее время в Подмосковье, бобры все чаще подтапливают дачные участки, наносят ущерб фруктовым садам, культурным насаждениям.
Одно из наиболее опасных последствий жизнедеятельности бобров в отсутствии своевременного регулирования их численности – разрушение системой многолетних нор берегов проточных водоемов, захламление их русла подгрызенными деревьями. Это обезображивает водоемы, отрицательно сказывается на химизме воды. Иногда активность бобров носит непредсказуемый характер. В 1959 году, обследуя реку Битюг, мы на протяжении примерно 20-километрового отрезка насчитали несколько сотен окольцованных бобрами дубов. Звери обгрызали кору дерева на высоте своего роста и, завершив кольцо, переходили к следующему, оставив поврежденное дерево погибать. Создавалось впечатление, что бобры хотели ускорить замещение малокормной дубравы более милыми для них осинниками. Отметим, что происходила эта аномалия в запущенной охотоведами бобровой колонии, но при наличии хорошей кормовой базы.
Итак, обвинения против чрезмерно предприимчивого грызуна достаточно серьезные. Быть может, следуя рецептам Перовского, и впрямь пора применить против него «гастрономическую защиту», отловить, закоптить и съесть, избавив себя от лишних хлопот?! Как было бы хорошо и вкусно!..
Если же говорить серьезно, то в резком всплеске активности бобра ничего неожиданного нет, и все ученые, изучавшие роль этого зверя в природе и хозяйстве, всегда предупреждали о необходимости своевременного управления его популяциями и ведения адекватного промысла. Повторяют эту мысль на страницах «РОГ», и Перовский (21–27 мая), и Грудев (20–26 августа), и другие авторы. В настоящее время необходимы:
– увеличение масштабов промысла бобров, его интенсификация на всем протяжении их ареала при достижении и превышении в локальных популяциях допустимой (хозяйственно допустимой!) плотности населения;
– срочные локальные меры по прекращению и недопущению реального и существенного ущерба, наносимого бобрами в том или ином месте их арела.
Здесь следует назвать два способа, подробно еще не обсуждавшихся в «РОГ». Первый, – установка в плотины ниже уровня воды в запруде дренажных труб с заделанными торцами и мелкими боковыми отверстиями у начала и конца трубы. В опытах французского профессора Ришара звери в конце концов выводили плотину ниже конца трубы, ликвидируя угрозу, однако для этого требовалось некоторое время. Появлялась возможность для манипулирования приспособлением. Необходим широкий эксперимент с установкой таких труб в различных запрудах.
Более радикальный путь – разрешение охоты на бобров с огнестрельным оружием. В Норвегии, Швеции и Финляндии отстрел бобров с применением гладкоствольного и нарезного оружия давно уже разрешен законом. В 2004 году финские охотники, в том числе и с применением оружия, добыли 3100 бобров и заготовили 39 тыс. кг бобрового мяса на сумму 156 тыс. евро (Данилов и др., 2007). Отечественные зоологи А. Савельев и А. Портнягин еще в 1998 году привели результаты анкетного опроса 53 охотников, применявших огнестрельное оружие при добыче бобров, и описали способы его использования.
Распространять ли имеющийся опыт ружейного промысла бобра в нашей стране? В прошлой публикации мы высказались за необходимость квалифицированного обсуждения этой острой проблемы в кругу специалистов. Сейчас нам кажется, что спешить с повсеместным разрешением такого промысла не следует. Российский охотник – не скандинавский охотник. Вооруженный гастрономической информацией о достоинствах бобрового мяса да еще обладающий секретами его копчения в полевых условиях, он так «успешно» начнет решать проблему, регулировать поголовье съедобного «вредителя»! Необходима строгая охотничья дисциплина, умение сдерживать себя наедине с природой, чем российский охотник, в отличие от скандинавского, не всегда обладает.
Поэтому в России логично разрешить сейчас ружейную охоту на бобра лишь в местах, где он причиняет ущерб, и где иные способы борьбы результатов не приносят. Свободная ружейная охота на бобра в России представляется нам преждевременной. Некоторую перспективу при решении проблемы изъятия вредящих бобров дает нам использование современных эффективных бобровых живоловушек, но опять-таки заниматься этим должны охотоведы.
Каковы же пути регуляции добычи бобра на всем протяжении его ареала? Участники дискуссии, в частности профессор М. Перовский, правы: необходима срочная разработка нового регламента отношения к бобру – плавающие сроки промысла, выбор методов регуляции, оформления разрешений и т.д. Правильно поставлен вопрос о необходимости дополнительного материального стимулирования государством промысла бобров. Оппоненты отнеслись к этой рекомендации с сомнением. Не даст, мол, ничего это государство, нечего и просить. А почему не даст, спросим мы? Разве ущерб природе – не государственная проблема? Разве бобр, как мы уже показали, не приносит стране огромную прямую и косвенную прибыль? Почему финансисты приучили обладателей и пользователей биологических ресурсов стыдливо протягивать руки за государственной подачкой, в то время как все должно обстоять наоборот. Ведь это государство, его экономисты и финансисты живут за счет ресурсов Живой Природы! Ведь это различные формы жизнедеятельности диких животных обеспечивают им постоянную многомиллиардную прибыль! Пора сменить консервативную и неадекватную психологию чиновников-экономистов и поменяться местами. И энергично настаивать на этом должны возрождаемые охотничьи организации при помощи общественности.
Знает ли большинство современных специалистов охотничьего хозяйства, какими усилиями далось нам то, что ныне называется «обогащением природы» и что уже быстро начало растрачиваться забывчивыми наследниками и беспамятным государством? В послевоенные десятилетия велась колоссальная и благородная работа по изучению и обогащению нашей охотничьей фауны. Тайга, тундра, степи, горы, водно-болотные угодья были заполнены сотнями экспедиций, которые обследовали охотничьи угодья, выясняли целесообразность и возможности завоза тех или иных видов зверей и птиц, привозили их, обследовали итоги предыдущих выпусков. Работа велась в тяжелейших условиях, при отсутствии современного транспорта, нередко с риском для жизни и здоровья. Объектами искусственного расселения стали сотни тысяч зверей и птиц. Значительно увеличились охотничьи ресурсы. Имелись все основания гордиться охотничьим хозяйством Советского Союза.
Мы рассказываем о бобрах. Заслуженный летописец акклиматизационных мероприятий в нашей стране, старейший и ныне здравствующий охотовед-натуралист Михаил Павлович Павлов в одной из своих работ констатировал: в послевоенный период по 1970 год включительно (работа продолжалась и позже), в СССР было расселено свыше 12 тыс. бобров. Из Воронежского заповедника, где я работал, уехали в новые края свыше 4 тыс. зверей. В том числе первый завоз в Мурманскую область, в 1934 году. Помню 1957 год. В тесной теплушке 16 клеток с бобрами. Сон на висящих в воздухе раскладушках. В пути до Иркутска – 15 суток. Надо поить, кормить зверей. От Иркутска до поселка Качуг по бездорожью на грузовых автомашинах. Последний участок пути по тайге, на конных волокушах. И таких поездок охотоведы страны осуществили сотни и тысячи. И благодаря им восстал из небытия удивительный зверь, наша гордость и, к сожалению, причина нарастающих ныне конфликтов в стране, не заинтересованной в сохранении своего уникального богатства. Мы не должны дать в обиду нашего младшего брата. Надо сделать все, чтобы бобровый народец чувствовал себя в России привольно и хорошо соседствовал с человеком.