Месяц май, ярко светит солнышко, пока уток нет, а гусей лишь видели первые стайки. Решили половить на реке хариуса. Лед еще крепок, спустились от избушки к речке. На повороте забурились. Отпускаю блесенку под лед, немного поиграл, удар, рыба сопротивляется, но сдается, и вот он, трофей, первый хариус, граммов на пятьсот. Руки дрожат, снимаю рыбу с крючка, блесну снова в лунку, опять удар. Теперь хариус поменьше грамм триста, затем еще один тот уже грамм на сто, и все отказало. Просидев на льду час и наловив на четверых двенадцать штук, довольные идем готовить уху. Уха, приготовленная на костре, на свежем весеннем воздухе – это сказка. Солнце пригревает, травим байки – что еще нужно для хорошего отдыха после долгой зимы. Вот соседи к нам подтянулись, смотрим – идут из соседней избушки наши друзья к нам в гости.
Вдруг крик: «Гуси на вас идут». Я протягиваю руку за ружьем, приклад к плечу, предохранитель снят. Но над нами кусты, и вот вижу: летит один, прямо надо мной, выцеливаю, веду – все, дальше вести не могу, выстрел. И гусь по дуге падает, как подбитый самолет. Быстро надев сапоги, мчусь к месту падения. Готов – крупный гуменник стал моим трофеем. В стволах была заряжена «пятерка», а всего две дробины попало, но по месту – перебито крыло и попадание в грудину.
Озеро подтаяло, появились полыньи. Решили сделать караулку на уток, чтобы хорошо поохотиться на вечерке. Время полдень, остальные охотники справляют день рождения в избушке и никуда пока идти не хотят, ну хозяин – барин. Мы вдвоем принесли две кучи прошлогоднего сена благо осталось в не полностью убранных стогах. Место открытое, решаем так: впереди вбиваем два колышка, на них толстую ветку, куда можно положить ружье. На сене можно хорошо полусидеть, полулежать, со стороны видна как копна сена и охотник не выделяется.
Я прилег в данную караулку и исправлял мелкие неточности: удобно ли сидеть, что мешает, так как ружья мы оставили в сторонке, чтобы не мешали метрах в пяти-шести. Я попросил: «Дай ружье, я примеряюсь, как ружье на перекладине будет лежать». Он протягивает мне свое ружье – одинаковые, один к одному, перепутал. Я примериваюсь так и сяк, вдруг (это почему-то всегда вдруг) слышно: «га-га, га-га». Напарник шепчет: «Тише, не шевелись, сзади летят, дай ружье». Я протягиваю медленно, он берет, ждем. Я затаил дыхание, он тем более. А гуси все перекликаются и наплывают над нами, их много, штук двадцать, клином идут. «Бах!» И один заваливается, гуси загомонили, и отдельные стали группироваться. «Бах!» И солнце закрывает видимость, и тут на меня что-то падает. Бум, бум, бум. Первый сбитый гусь упал прямо в караулку, разломив перекладину и сломав колышки, второй и третий упали не более чем в трех метрах от меня. Вот так бомбардировка! Вот так королевский дуплет! Три гуся – дуплетом, вот как бывает! Два гуся оказались белолобыми, один гуменником. Пришли в избу, надо было видеть изумленные лица охотников, увидевших нас с трофеями, а между тем не прошло и часа с нашего отсутствия.
Подошло время вечерней зорьки, охотники, разбежались по караулкам – остальные решили отдохнуть. Я решил вечерку пропустить, а утром рано захватить и утку, и гуся. После трудового дня спалось хорошо, но утром, часа в три, в избе стало холодно да еще охотники-храпуны исполняют задушевные песни. Встал, затопил печь, согрел чайник, тут и охотники с вечерки подтянулись, у кого пять, у кого восемь селезней, в основном хохлатой черняти, свиязей, чирков, также был один кряковый. Утка подошла, пора на охоту, собрав рюкзак, я поспешил занимать оборону туда, где вчера сооружали караулку. Напарник там сидел вечерку, посмотрим, что даст мне утрянка.
Расставив чучела уток, штук пятнадцать, я заметил в воде плавающие пыжи, пострелял напарник, нечего сказать. На берегу озера выставляю десять чучел гусей и быстро забираюсь в караулку, ведь порой решает даже минута, заметит тебя гусь или селезень и облетит стороной. Так произошло и на этот раз. Только забрался, как со свистом над чучелами проносится пара чирков. Делают круг и шлепаются на воду. Медленно поднимаю ружье, приклад в плечо, выбираю самца, выстрел. Дробь плетью ударят по селезню, готов, он переворачивается, перебирая лапками. Утка-самка с возмущением крякает, взлетает, делает круг и садится в полынью на другой стороне озера. Затем начинает кормиться да говорит: «Что мне жених, еще лучше себе найду».
Примерно через час прилетела стайка хохлатой черняти, голов в семь, выбрав двух сгруппировавшихся селезней, ударил по ним. Один наповал, другой стал удирать, пришлось добавить, однако ему показалось мало. С перебитым крылом он заскочил на лед и помчался к другому берегу, я раскидываю сено, на ходу перезаряжаю ружье, далеко уже успел удрать, прицеливаюсь – выстрел. Все, готов, иду за резиновой лодкой, подкачиваю и с помощью лодки достаю добычу. Прошло минут семьдесят и вот прилетел кряковый. Долго крутился, все его что-то не устраивало. Затем решился на посадку, и сел прямо на лед, дальше чучел, далековато, метров за пятьдесят. Ходит взад-вперед, крякает, скучно одному.
Наконец решил искупнуться, подошел к самому краю льда, крыльями захлопал, ну тут я не выдержал такой наглости. Выстрел – и селезень готов.
На гусиные чучела летят гуси – как раз мимо меня, стреляю в первого – оба шарахаются в сторону. Стреляю в угон, есть, заламывая крыло, он падает к утиным чучелам в озеро. Утки с шумом взлетают и уносятся прочь. Вывод: я всегда с собой беру ружье. Гусь оказался гуменником, просидев еще часа два, и больше ничего не добыв, снялся и отправился в избу, пора обедать!
Охоты на гуся больше не получилось, ночью пошел ледоход, и местами стали образовываться заторы, вода стопила луга, и где охотились, все было в воде. Гусь пошел на кислороде верхом, и теперь осталась охота только на утку. Соорудив караулки на более высоких берегах лугов, мы с успехом за ночь добывали от трех до десяти селезней. В основном это была хохлатая чернять, однако ассортимент тоже впечатлял: морская чернять, крохали, гоголи, турпаны, широконоски, шилохвость, свиязи, чирки-свистунки. Хорошее время – весенняя охота, но и она подошла к концу, десятидневка закончилась, лед унесло, и мы уже на лодке выехали домой. А в памяти остались незабываемые мгновения этой весновки.