В ходе административной реформы федеральных органов исполнительной власти на Минсельхоз были возложены функции по выработке государственной политики и нормативно-правовому регулированию в сфере охраны, воспроизводства и использования охотничьих животных. Для решения этих вопросов набраны штаты охотоведов, которые начали свою деятельность по совершенствованию охотничьего законодательства. Эффективной эту деятельность при всем желании назвать нельзя, поскольку нормативно-правовых документов было издано крайне мало, а их качество оставляет желать лучшего.
Пожалуй, наиболее значимым из этих документов, получивших многочисленные отклики российских охотоведов в печати, стали так называемые Правила добывания объектов животного мира, отнесенных к объектам охоты, изложенные на 25 страницах убористого текста. Проработав 30 лет в федеральных органах государственной власти, занимающихся подготовкой документов по вопросам охотничьего хозяйства, я прекрасно понимаю, как иногда не хватает рук при составлении нормативных документов. Однако в этой работе должна присутствовать еще и голова. А вот с этим, по-моему, у разработчиков Правил проблемы.
Марк Твен пишет: «Брюкву не следует рвать руками, от этого она очень портится. Лучше позвать мальчика, чтобы он залез на дерево и осторожно потряс его». Но Марк Твен писал юмористические рассказы, а не нормативно-правовые акты федерального уровня. Между тем, авторами Правил были установлены правовые нормы на добывание пернатой дичи и пушных зверей с применением холодного клинкового оружия. Ни один находящийся в здравом рассудке человек не может додуматься до подобной глупости. Или охота на горных копытных с применением гужевого транспорта. Согласно Большому энциклопедическому словарю – «Гужевой транспорт (от слова гуж – кожаная петля, которой с помощью дуги прикрепляются оглобли к упряжи).
В зависимости от типа повозки различают колесный или санный транспорт. Как в условиях горных охот, где нередко требуется специальное снаряжение, можно использовать для добывания этих животных гужевой транспорт, видимо, знают только в Минсельхозе, но хранят по этому поводу гробовое молчание.
С какой целью в Калмыкии и в целом ряде степных областей специалистами Минсельхоза установлены сроки охоты на медведя, также остается тайной за семью печатями. Признать это технической ошибкой нельзя, поскольку в обновленной редакции Правил все эти сроки остались без изменения. Правила разрешают также добывание медведей во время «зимней спячки». Однако медведи не впадают в спячку, у них зимний сон, это вам скажет любой студент-охотовед, биолог или зо-олог. Что же тогда регулирует данная норма Правил? Видимо, тот, кто готовил эти нормы очень любит медведей, разрешая охоту на этих зверей в тех регионах, где их нет и в те жизненные циклы, которые вовсе отсутствуют у этих хищников.
Приводит в изумление норма, разрешающая охоту на бурундука из засады. Мало того, что она абсурдна по своему содержанию, кроме того слово «засада» не используется в охотничьей терминологии. По определению Большого энциклопедического словаря – это замаскированное расположение воинского подразделения (партизан) для внезапного удара. Чем охотоведам Минсельхоза не нравится с давних пор применяемое в охотничьей лексике слово «засидка» (см. Современный толковый словарь русского языка Т.Ф. Ефремовой) остается только догадываться. А может быть, действительно в современных условиях охотятся из засады, а мы с вами и не знаем?
В Правилах введено понятие «спортивная охота». Зачем оно понадобилось авторам – неизвестно, поскольку ни одной нормы, регулирующей чисто «спортивную» охоту данный документ не содержит. Кроме того, охота и спорт – совершенно несовместимые вещи. Спорт – это состязательный процесс, установление каких-то рекордов, присвоение званий, награждение победителей. Где все это в охоте? Охота – это страсть, сравнимая лишь с таким чувством, как любовь, так писал член французской академии наук, наш земляк Н. Давыдов, эмигрировавший из России после революции. Почитайте классиков охотничьей литературы – Тургенева, Аксакова, Сабанеева, Черкасова, Пришвина. Где в их творчестве спортивная охота? Ее нет. Так зачем же придумывать то, чего на самом деле нет и вводить эту глупость в федеральные нормативные документы? Чем не устраивает охотоведов Минсельхоза термин «любительская охота»?
Однако самое страшное не в терминологии. Вводя в Правила новые нормы, авторы, видимо, или не думали, или не представляли, к каким последствиям приведет их нормотворчество. Так, изменение редакции понятия «охота» дало браконьерам дополнительные возможности уходить от ответственности, поскольку нахождение в угодьях с незаряженным огнестрельным оружием, по этому понятию, охотой не является.
Разрешив для добывания охотничьих животных применение самоловов, «нормотворцы» не удосужились определить перечень разрешенных к применению самоловных орудий. В результате на государственном уровне легализован весь перечень браконьерских орудий. Теперь спокойно можно поставить петли на зайца, ведь петля – это самолов, а применение самоловов разрешено Правилами. Странно сейчас выглядит Россия, недавно ратифицировавшая соглашение о запрете для добычи пушных зверей ногозахватывающих капканов.
Если браконьерам Правила открыли дополнительные возможности, то легальным охотникам, наоборот, создали дополнительные трудности. По неизвестным причинам, без каких-либо обоснований авторами Правил запрещено применение гончих собак на лосиной охоте. При этом для охоты на других копытных этих собак применять разрешается. Где логика? Разработчики Правил ввели ограничение по оружию, применяемому для отстрела волка. Учитывая современное состояние популяций волка, их численность и причиняемый волком ущерб животноводству, охотничьим животным, а также ситуацию с бешенством это ограничение также не выглядит разумным.
Введя норму, обязывающую при транспортировке продукции охоты иметь при себе лицензию, разработчики Правил поставили под удар участников коллективных охот на диких копытных животных и медведей. Лицензия одна, и на всех участников охоты ее не разделишь. Таким образом, людей искусственно превращают в нарушителей Правил со всеми вытекающими последствиями. Зная наше ГАИ, можно представить, с какими проблемами придется теперь добираться с охоты.
Изначально затея зарегулировать всю охоту в России одним нормативным документом федерального уровня была обречена на провал. Читайте классиков. «Нельзя объять необъятное», – говорил Козьма Прутков. Концепция Правил в корне неверна, поэтому вместо нормального документа получился «нормативный уродец», как метко и образно назвал это бюрократическое творение охотоведов Минсельхоза кировский охотовед С.П. Матвейчук.
Напрашивается вывод, что вся эта несуразица является следствием либо халатного отношения к подготовке документов, либо слаборазвитого профессионального мышления, либо полного профессионального невежества. Если в первых двух случаях еще есть возможность что-то поправить, то в последнем надо менять работу.
Говорят, что даже самое благое дело можно довести до абсурда. Именно это происходит в Минсельхозе с согласованием лимитов на добычу охотничьих животных. Традиционно в России лимитировалась добыча диких копытных животных, медведей и ряда видов ценных пушных зверей. По планированию добычи указанных животных существуют соответствующие нормативные документы, в которых подробно определена вся процедура формирования лимитов добычи указанных животных. Всех эта ситуация устраивала, в том числе и работников Минсельхоза. Однако с передачей функций по формированию лимитов добычи охотничьих животных органам государственной власти субъектов Российской Федерации, Минсельхоз стал требовать установления лимитов на все виды охотничьих животных, включая волка. При этом порядок определения лимитов, за исключением диких копытных животных – медведей, соболя, бобра и выдры не определен, не установлены размеры изъятия. Более того, по большинству видов нет сведений по численности. Тем не менее охотоведы Минсельхоза согласовывают лимиты добычи таких видов охотничьих животных. Какая государственная политика в этих требованиях? На что они направлены – на увеличение численности охотничьих животных, сохранение их видового многообразия? Нет. С точки зрения сохранения и рационального использования охотничьих животных они совершенно бессмысленны. Это чистой воды бюрократические игры, в которых охотоведы Минсельхоза пытаются показать свою значимость. В результате этих игр опять страдают охотники. Приведу один пример. Скнятинское охотхозяйство, расположенное в Тверской области, имея 58 тыс. га угодий, получило весной 2009 года лимит на добычу 5 вальдшнепов. В этом суть вашей государственной политики, господа охотоведы Минсельхоза?
Апофеозом нормотворческой деятельности минсельхозовских охотоведов явился принятый недавно закон об охоте. В этой публикации я не буду подробно останавливаться на рассмотрении указанного закона. Скажу только одно: с точки зрения охотоведа, закон подготовлен на крайне низком профессиональном уровне и не решил насущных вопросов развития охоты в России.
В конце хочу обратиться к охотоведам Минсельхоза. Братцы, если в новых нормативных документах, которые вы готовите, медведи будут впадать в спячку, а на горных копытных будут охотиться с применением гужевого транспорта или из засады, то вы их лучше не пишите. Поверьте, так будет лучше для охотников и в целом для российской охоты.