Вдвоем с братом Анатолием поехали мы на охоту на Белое море, точнее на берег Онежской губы. Обосновались там в избушке, стоявшей в устье небольшой речки Нижмы. В этой же избушке обитал рыбак Виктор, который тремя рюжами ловил на взморье рыбу.
Взаимопонимание с Виктором установилось сразу же – мы ставили на стол бутылку, он – замечательную уху из камбалы, корюшки и наваги. Впрочем, ухой он кормил нас и тогда, когда водка кончилась. Замечу, уху мы ели в два приема – сначала ее жидкую часть, накрошив в нее черных сухарей, а затем Виктор ставил на стол своего рода поднос из большого куска бересты, на котором аккуратной горкой раскладывал вареную рыбу.
Было начало сентября и погода стояла прекрасная. Наш отпуск на Нижме проходил радостно и безмятежно. Отдыхая от московской суеты, мы жили там тихой, размеренной жизнью, не перетруждали себя ни охотой, ни рыбалкой.
И вдруг наша спокойная жизнь неожиданным образом оказалась нарушенной. Как-то в середине дня к избушке подошли два рыбака и рассказали, что они ходили рыбачить на озеро, расположенное километрах в пятнадцати отсюда.
– Ну, и как улов? – спросили мы с Толей в один голос.
– Да больше мелочь ловилась. Вот только трех красных щук поймали, да и тех пришлось в уху определить.
– Как так? Разве щуки бывают красными? – удивились мы.
Рыбаки рассказали, что в том озере ловятся именно красные щуки.
Не строя никаких планов, все-таки расспросил их, где находится озеро. Оказалось, что до озера ведет тропинка, идти по которой надо сначала вдоль Нижмы, а дальше все время прямо, никуда не сворачивая.
На вопрос, есть ли на озере избушка, рыбаки ответили, что избушки нет, но недалеко от берега они построили просторный шалаш, в котором и ночевали несколько дней. Если мы надумаем идти на озеро, то рыбаки настойчиво советовали нам не терять тропинку. По дороге будет соблазн поохотиться на рябчиков, несколько выводков которых попадутся почти наверняка. Во время такой охоты одному надо оставаться на тропинке.
Щук они ловили на жерлицы, которые ставили с имеющегося на озере небольшого плотика. Еще они сказали, что видели на берегу озера следы медведя.
Рыбаки ушли, а в наших душах возникло некоторое беспокойство. Вдруг просвещенное человечество ничего не знает о красных щуках, а мы тут, рядом с ними, и можем сделать открытие. Вправе ли мы и дальше бездельничать? Такие мысли возникали еще и потому, что мы уже так наотдыхались, что тянуло на новые подвиги. Особенно меня. Брат был настроен менее решительно. Последним доводом, который склонил его в пользу похода, был такой: если это действительно неизвестная науке щука, то назовем ее щукой Анатолия Окуня.
День посвятили сборам и изготовлению десятка жерлиц. У нас все было для этого, не оказалось только металлических поводков и поиски в избушке подходящего материала ничего не дали. Пришлось понадеяться на авось. Не всегда же щуки перекусывают леску.
Напутствуемые добрыми пожеланиями Виктора, вышли поутру. Погода нам явно благоприятствовала: было прохладно, но сухо. В душе, правда, кошкой скреблись сомнения: уж слишком долго держится хорошая погода, на север это мало похоже. Но энтузиазм, подогреваемый надеждой на поимку красной щуки, глушил мрачные мысли.
До озера шли часов шесть. Пока ноги делали свое дело, глаза отдыхали на красках, которыми осень щедро разукрасила лес. Шли, не торопясь, и немного охотились по дороге. В двух оврагах, через которые проходила наша тропинка, удалось подманить по рябчику, – обед был обеспечен.
Озеро со всех сторон оказалось окруженным широкой полосой тростника и только в одном месте оставался открытый подход к воде. Там к воткнутому в берег колу был привязан небольшой плотик, выдерживавший вес одного человека. А неподалеку, на сухом возвышенном месте среди сосен стоял шалаш. Здесь разгрузились, развели костер, согрели чай. С рябчиками заниматься не стали, оставили их на ужин. Затем занялись ловлей живцов. Утренняя зорька уже прошла, и клев был неважный, но все-таки натаскали в котелок с десяток плотвиц и окуньков.
Жерлицы ставить можно было только с неустойчивого плотика, плавать на котором приходилось очень осторожно и, конечно, с молитвой. Как меньший по весу, в плавание на плотике отправился Анатолий. Установка жерлиц облегчалась тем, что остались воткнутые в дно использованные ранее рыбаками колья. Некоторые из них Толя переставлял, другие оставил на месте.
К концу дня почувствовалось, что погода меняется. Зашумели вершины сосен, синее до этого небо стали затягивать облака. Но устав от перехода и последующих хлопот, мы не очень обращали на это внимание. Усевшись у котелка с шулюмом из рябчиков, мы пустили в ход наши деревянные ложки, а опустошив котелок, улеглись спать, хотя до наступления темноты еще и оставалось время.
Ночью пушечными ударами грома и сверканьем молний разбудила гроза, обрушившая на землю потоки воды. Как же мы хвалили себя, что не поленились захватить с собой большой кусок полиэтиленовой пленки, которым с вечера накрыли шалаш. Ни одна капля дождя не проникала в него. Вскоре грозовая туча ушла дальше, но мелкий дождь продолжался. Можно было бы под его шелест спокойно спать дальше, но тут объявилась новая напасть: мы явственно услышали недалекий рев медведя. Трудно сказать, чем он был недоволен. Может, ударила недалеко молния и нарушила его покой, может, надоели визиты людей во владения, которые он считал своими.
Тут же зарядили ружья и сделали несколько выстрелов в том направлении, откуда слышался рев, да еще и покричали по очереди, чтобы медведь понял, здесь не один человек. Видимо, это произвело впечатление на него и рев прекратился. Твердо знали, что не сунется медведь в наш шалаш, но пытались спать по очереди, хотя какой там сон после таких волнений.
Медленно наступал рассвет, а дождь почти прекратился. Сгорали от нетерпения узнать, что же попалось на наши жерлицы. Рискуя перевернуться на мокром плотике, Толя, орудуя шестом, отправился их проверять.
Даже с берега видно, что ближайшая жерлица размотана, а леска натянута. Толя осторожно начал ее подтягивать, чувствуя, что там крупная рыба, которая сильно сопротивляется. Но вот она выскакивает из воды, проводит зубами по леске и та обрывается. Из-за поднимающегося над водой тумана мне не видно, какого она цвета, но Толя потом говорил, будто ему показалось, что она была намного светлее, чем обычные щуки, и если не красного, то, похоже, розового цвета. Все остальные жерлицы оказались тоже размотанными, но там были или просто сорваны живцы или перекушена леска.
Бесперспективность ловли щук без металлических поводков, испортившаяся погода, да и, чего греха таить, неспокойный сосед с непредсказуемым характером вынудили нас прекратить эксперимент и пуститься в обратный путь. Так мы и не узнали, водятся ли в этом озере красные щуки или местные рыбаки просто нас разыграли, что они обычно делают с большим удовольствием по отношению к москвичам. У Сабанеева, во всяком случае, о красных щуках нет ни слова. Может быть, кто-нибудь из читателей РОГа знает что-нибудь достоверное о красных щуках?