К сожалению, все это кануло в Лету.
В стране отсутствует государственная политика, направленная на решение насущных вопросов охотничьего хозяйства и перспективу его развития. Очень наглядно это иллюстрирует пример с реформированием в последние годы органов государственной власти, на которые возложены полномочия по вопросам охоты и охотничьего хозяйства. Результатом этих реформ, проводимых людьми далекими от охотничьего хозяйства, явилось полное разрушение системы органов государственного управления охотничьим хозяйством. Служба охотничьего надзора осталась без оружия. Право рассмотрения административных дел за нарушение правил охоты предоставлено только руководителям региональных органов охотнадзора, что крайне отрицательно сказывается на борьбе с незаконной охотой. Вместо существовавшей ранее стройной системы органов управления охотничьим хозяйством, охватывавшей все административные образования от федерального уровня до уровня района, страна получила недееспособную структуру разобщенных региональных органов, не объединенных общей идеей управления, а, следовательно, не способных проводить в жизнь общегосударственную политику. Разрушена система государственного учета численности охотничьих животных, методология которых предусматривала обязательное участие в этой работе организаций федерального уровня. В настоящее время Минсельхозу России отведена в этом вопросе лишь роль статиста. Каким образом это министерство может согласовывать квоты на добычу охотничьих животных, если оно не располагает данными о численности этих животных и базируется только на данных субъектов Российской Федерации? В результате вместо дальнейшего развития вопросов учета численности охотничьих животных их уровень отброшен на 50 лет назад. Все эти преобразования происходили с участием Минсельхоза – специально уполномоченного органа по охране и регулированию использования объектов животного мира, отнесенных к объектам охоты, т.е. того государственного органа, который по законодательству призван защищать интересы охотничьего хозяйства Российской Федерации. Вполне понятно то, что Минсельхоз, обремененный проблемами разгромленного сельского хозяйства, физически не может полноценно решать вопросы развития охоты и охотничьего хозяйства. Взять хотя бы возложенное на это министерство согласование структуры и кандидатур на должности руководителей региональных органов по охране, контролю и регулированию использования охотничьих животных. Вместо создания предусмотренных Феде-ральным законом «О животном мире» специализированных органов в целом ряде субъектов Российской Федерации функции по управлению охотничьим хозяйством с благословления Мин-сельхоза возложены на органы власти, не имеющие к охоте никакого отношения. Например, в Калужской области эти полномочия поручены Минсельхозу, в Московской области охотой ведает Минсельхозпрод, а в Псковской – комитет по лицензированию и природопользованию. Что общего у охоты и охотничьего хозяйства с лицензированием, наверное, знают только псковичи.
Между тем, на Минсельхоз возложены правительством полномочия по государственной политике в сфере охраны и использования охотничьих животных. Несмотря на то, что с 2004 года министерство освобождено от хозяйственных функций и функций государственного контроля за охраной и использованием объектов животного мира, отнесенных к объектам охоты, каких-либо активных действий по разработке этой политики со стороны этого органа не наблюдается. По крайне мере, в выступлениях высших руководителей министерства в средствах массовой информации вопросы государственной политики в сфере охоты и охотничьего хозяйства ни разу не нашли отражения. Даже на открытии ХХIХ Международного конгресса биологов-охотоведов министр сельского хозяйства Е.Б.Скрынник ограничилась общими фразами.
Во времена Главохоты существовала долгосрочная программа развития охотничьего хозяйства России, на основании которой производилось планирование охотхозяйственной деятельности в республике. В настоящее время корабль охотничьего хозяйства отдан на волю волн и не имеет собственного курса. Государственное управление в этой сфере осуществляется по принципу «куда кривая выведет».
Совершенно другое отношение к охоте мы видим в развитых странах. Примером тому могут быть США, президент этой страны в 2007 году издал специальный указ о поддержке охотничьего наследия и сохранении диких животных. Цель этого указа – обязать федеральные ведомства, которые осуществляют программы и действия, оказывающие значительное влияние на управление общественными землями, рекреацию вне населенных пунктов и менеджмент диких животных, включая Министерство внутренних дел и Министерство сельского хозяйства, оказывать содействие расширению и росту охотничьих возможностей, менеджменту охотничьих видов животных и среды их обитания. По данному указу федеральные ведомства должны, в соответствии с их компетенцией, оценивать влияние действий ведомства на изменения количества и активности охотников и, в случае выявления тенденции к сокращению, принимать меры к расширению и росту охотничьих возможностей для публики; принимать во внимание экономические и рекреационные ценности охоты; управлять на общественных землях дикими животными способами, расширяющими и увеличивающими охотничьи возможности, в том числе включением охоты в планы менеджмента диких животных и т.д. Сохранение дикой природы, в том числе и охотничьих животных, в США и Канаде осуществляется в соответствии с североамериканской моделью сохранения дикой природы, включающую семь основных принципов.
В эти принципы входит: распределение диких животных в соответствии с законом; ликвидация рынков диких животных; демократизм охоты и другие принципы, направленные на сохранение дикой природы. Эффективность данной модели в Северной Америке подтверждается успехами в восстановлении численности белохвостого оленя, дикой индейки, белоголового орлана и сапсана. В США ежегодный оборот финансовых средств, связанных с любительской охотой и рыбалкой, оценивается суммой около 100 миллиардов долларов. Даже в слаборазвитых странах Африки проводится государственная политика, направленная на развитие охоты как источника иностранного охотничьего туризма, приносящая этим странам ощутимые доходы.
Однако наше правительство в упор не видит экономической составляющей охотничьего хозяйства. В немалой степени в этом виноват Минсельхоз, который не в состоянии показать возможную роль охоты в экономике страны и выработать стратегию развития охотничьего хозяйства на перспективу.
Вспоминая разработанные этим министерством Правила добывания объектов животного мира, отнесенных к объектам охоты, которыми Минсельхоз «посадил в лужу» правительство во главе с премьером, можно с уверенностью сказать, что если предложения по государственной политике в сфере охраны и использования охотничьих животных будут готовить те же «специалисты», что и Правила, то дела охотничьего хозяйства России весьма печальны.