Как и Тургенев, всю жизнь охотился с собаками, только он предпочитал легавых, а я гончих. К сожалению, я не являюсь вашим постоянным читателем. Но газету все-таки периодически удается получать от друзей, привозящих мне ее из областного центра – спасибо им большое. Ей богу, это для меня радостное событие, ибо радостных событий вообще, к сожалению, становится все меньше.
Я бы не стал писать это письмо, если бы не прочитал в последних номерах газеты несколько статей разных людей, посвященных новому Закону об охоте. Прочитал и понял тревогу своих собратьев-охотников. Закон действительно носит антинародный характер. Поразмышляв немного и вспомнив кое-что, решил написать в охотничью газету, потому что больше некуда, да и незачем.
Охочусь я с детства. Эта страсть передалась мне от отца, а к нему – от деда. Все мы жили и работали на нашей многострадальной земле – Смоленщине. Всю жизнь я держал гончих и предпочитал охоту на мелкого зверя – лису и зайца. Охотился, конечно, и на лосей, и на кабанов, и весной на токах. Одной из любимейших охот всегда была тяга вальдшнепа. Все это было раньше, а что теперь?
Лет пять назад в наших общественных угодьях сменился председатель, сменились и егеря. Встретили они меня в лесу на охоте с пожилой гончей в тех местах, где охотился всю жизнь, и сказали, чтобы здесь больше не охотился! А где охотиться-то? Начали меня отправлять на выселки, где и зверя-то отродясь не было. Послал я их куда подальше, а они мне пригрозили: будешь разгонять копытных, пристрелим собаку.
Кое-как доохотился я со старой собакой и, похоронив ее, новую заводить не стал – какая уж тут охота. Так что нет на старости лет ни гончака, ни охоты, ни радости от музыки гона в зимнем лесу, иногда только забирают друзья с родной земли поохотиться в другие места.
Бояться мне, уже далеко не молодому человеку, особенно нечего: дети выросли и разъехались, так что скажу и напишу правду, как она есть. В новом законе черным по белому написано, что всем охотникам дадут единый государственный охотничий билет, но простым людям, вроде меня, вход в угодья будет закрыт. Я узнавал цены в соседнем хозяйстве – моей ежемесячной пенсии не хватит, чтобы поохотиться там на зайца даже полдня. В общественных угодьях охота тоже далеко не бесплатная.
Хорошо еще дети помогают. Единственным развлечением остается телевизор. Включаешь его вечером и видишь: наши проиграли в футбол, наши проиграли в хоккей. И ведь берут интервью у этих героев, которые все до одного на машинах по сотне тысяч зеленых, все важные и гордые. А ведь раньше за небольшую зарплату ЦСКА канадцев так громил, что только перья летели. Другое было время – другие люди. По другой программе – новости. С кем-то беседует президент, кому-то дает поручения премьер, кто-то отчитывается, кто-то рассказывает – бесконечные разговоры. Раньше у меня была машина – старый «Москвич». На нем ездили на охоту. Но уже несколько лет цены на бензин такие, что далеко не уедешь. И, что удивительно, цены на нефть в мире растут, правительство наше радуется. А в итоге только растет цена на бензин, растут цены на все остальное, да безнадежно усиливается людская нищета. Плохо все это, господа руководители, очень и очень плохо.
Напоследок хочу привести два примера – районного и городского масштаба.
Напоследок хочу привести два примера – районного и городского масштаба.
В наших местах в прошлую войну шли жестокие бои. Тут полегли и пропали без вести миллионы наших солдат. В начале девяностых государство выделило небольшие средства на поиск и захоронение останков незахороненных солдат. Приезжали группы ребят-поисковиков, и... районное начальство вымогало у них за «разрешение» проводить работы на своей территории, как минимум, половину выделенных средств. Ребята сами строгали гробы, сами красили их раствором марганцовки... Думаешь порою, как же надо оскотиниться, чтобы брать так называемые откаты со святых вещей. Если уж госчиновники не гнушаются «зарабатывать» на святой памяти павших, то что тогда говорить обо всем остальном. Такое общество с людьми, честным трудом зарабатывающими 3,5 или 7 тыс. рублей (очень высокая у нас зарплата) в месяц, и чиновниками, важно разъезжающими на дорогих лимузинах, в конечном итоге обречено. Вот, наверное, о чем в первую очередь нужно думать и о чем заботиться, господа руководители верхних уровней.
Я был учителем истории и знаю ее неплохо. Исторический опыт показывает, что в нашей великой стране народ никогда не жил богато, но еще недавно были времена, когда он жил достойно. В мировом масштабе страна встает с колен – это объективно и, конечно, очень важно, но совсем забывать о своем народе неправильно.
Бывает, по вечерам беру ружье и выхожу в поля побродить, подумать. Вспоминаются былые охоты, собаки, товарищи по охоте. Нет, ребята! Пока не примут людского закона, никакого государственного билета получать не пойду. Оставлю себе на память свой старый истрепанный билет, он согреет душу в лютую стужу бездуховности и цинизма настоящего времени.
С грустной улыбкой вспоминаются слова Ивана Сергеевича Тургенева:
Чистое небо, здоровье и воля,
Здравствуй, приволье широкого поля...
С охотничьим приветом из Смоленской глубинки,
С охотничьим приветом из Смоленской глубинки,
Иван Сергеевич СЕРГЕЕВ