Каждый из авторов концепции Принципов имел неограниченное право вето, и в дальнейшем большинство моих предложений были отвергнуты или сильно изменены. Разделяют ли охотники мои взгляды? Правильнее сказать наоборот: я разделяю многие их представления. Больше всего мне жаль, например, что в итоговый документ не вошли формулы петербургского охотника, кандидата физико-математических наук: «Государственные угодья общего пользования есть основная форма охотничьего хозяйствования»; и магаданского охотника, врача, капитана внутренней службы: «В целом остаточный подход применяется не к угодьям общего пользования, а к закреплению угодий». Что ж, таковы правила совместной работы, консенсус требует жертв. Могу сказать только, что за двадцать лет исследовательской работы я впервые участвовал в реальном мозговом штурме и наглядно ощутил разницу между комфортным, но бесплодным единомыслием и конфликтным, но продуктивным «единомышленничеством». Я чрезвычайно удовлетворен своей ролью застрельщика, редактора и рядового автора, причем не самого активного.
Разрабатывая Принципы, мы и не рассчитывали на их официальное утверждение. Принятие их отраслевой общественностью важнее официального признания. Масса нормативных предписаний фактически не работает, а многие представления действуют, не нуждаясь в легализации.
Видел кто-нибудь полное воплощение принципов свободы, равенства, братства, закрепленных во множестве конституций? Вряд ли. Умаляет ли это значение принципов? Видимо, нет. Они — ориентиры, не более того. Но и не менее.
Уже сейчас видно, что разработанные нами Принципы вошли в отраслевой оборот идей, их формулы прослеживаются в проектах разных документов, в частности, региональных законов о распределении разрешений в общедоступных охотугодьях. На моем рабочем столе — проект региональной концепции развития, в которую предложено включить эти Принципы. Уверен, они будут востребованы при разработке в регионах предусмотренных новым Законом об охоте региональных схем размещения, охраны и использования угодий.
«Будьте реалистами — требуйте невозможного!» — этот давний девиз, принадлежащий Че Гевара, неоднократно подтверждал свою практичность. То, что сейчас выглядит нереальным, необязательно таковым является. Вот бедность государства, на которую принято ссылаться в оправдание сплошного закрепления угодий, — несомненный миф. Он удобен охотпользователям, на нем строилось обоснование полувековой давности закрепления магистральных массивов угодий за обществами охотников. «Мы все сделаем сами, — говорили общества. — Государство может расслабиться». Расслабление государства довело его до атрофии. И пока она обратима, нужно сталкивать государство с лежака, доказывать ему, что охотники не в состоянии одни компенсировать ущерб среде обитания, наносимый разбалованной государством индустрией. Принципиальная неспособность государства разумно регулировать охоту без обществ — миф из того же ряда, что неизбежность краха сельского хозяйства без крепостного права.
Люди сгрудились в общества не в силу симпатий к этой форме организации — общественность человеку присуща и иногда полезна. Академик Б. Рыбаков писал, что коллективная охота древнего человека на гигантских животных ледникового периода воспитала в нем навыки сотрудничества, а когда ледник отступил, человек изобрел лодку, смастерил лук, и одиночные походы выработали в нем личность.
На этом равно уважаемом наследии коллективизма и индивидуализма замешены и современные люди. Потому любить или не любить общества охотников глупо, а для охотоведа-исследователя и непрофессионально. Что бы мы сказали о бухгалтере, проставляющем в балансе симпатичное ему число или предпочитающем одиноко стоящие цифры?
Другое дело — отношение к руководству охотничьих обществ.
Год назад президент Росохотрыболовсоюза Э. Бендерский заявлял публично, что договорился с властями о том, что выдавать госбилеты будет именно и только РОРС, а билеты вышедших из него обществ станут незаконными, если они не вернутся под знамена РОРСа. Но ведь угрозами не привлекают союзников — ими подчиняют вассалов. Какой теперь осадок остался у обществ, которым были адресованы слова Э. Бендерского, когда его план сорвался?
Тогда же два члена высших органов РОРС, его Центрального Совета и Центрального Правления, заслуженные работники охотничьего хозяйства Е. Братухин (руководитель Кировского областного общества) и В. Слободенюк обжаловали в суде минимальные нормативы выдачи лицензий местным охотникам, и недавно Верховный Суд России признал эти нормативы установленными незаконно. Если это победа, то вполне бессмысленная, поскольку нормативы и так автоматически утратили силу с вступлением в силу нового Закона об охоте. Но и будь иначе, можно ли считать победой главный результат: осознание целым слоем сельских охотников, что РОРС — его принципиальный враг?
Не нужно быть тонким аналитиком, чтобы понять: у обществ охотников России нет сейчас большего врага, чем некоторые его руководители. Они компрометируют саму идею объединения охотников, и негодование охотников рикошетит по тем обществам, которые этого не заслуживают.
Знаю, скажут, что я злонамеренно вбиваю клин между руководством и членами обществ. Нет! Клинья вбивают в трещины, а такие господа уже организовали пропасть, преодолеть которую скоро можно будет не иначе как в два прыжка.
Идея объединения охотников имеет широкую опору в нашем наследии. В числе прочего общества — лучшая форма «дисциплинирования» государственной власти, и только членовредительские действия центральных органов Росохотрыболовсоюза могут привести к их разрушению.
Десять лет назад мной был опубликован такой прогноз: «История… сделала петлю, и будет печально, если она станет удавкой для охотничьих обществ, застывших в старых формах».
К сожалению, дело идет к худшему, и моя критика продиктована тревогой о том, что стимулируемая самим Росохотрыболовсоюзом неприязнь рядовых охотников к верхушке некоторых обществ, распространяясь на всю систему, приведет к тому, что с водой выплеснут и ребенка.