По меркам современного моторизованного рыболова, не так уж оно и далеко от Москвы, Вашутинское озеро, - свернуть на 183 километре Ярославского шоссе налево, проехать еще пару километров по асфальту - и вот она, база, с несколько неудобочитаемым названием ЦВО СВУ МО. Она, правда, популярна в основном среди охотников - здешние места богаты всяческой пернатой дичью. Но по мне, что кряква, что чирок: все едино - водоплавающее существо с перьями. Было бы с чешуей, другое дело.
Вытащила меня сюда младшая дочка: “папа, обещал взять меня на рыбалку - поехали!” Для серьезной рыбалки - на леща, к примеру, или на щуку - она пока не доросла, а вот бойкая веселая ловля уклейки да плотвички как раз по плечу непоседливому восьмилетнему ребенку. Сам-то я раз и навсегда отдал свои симпатии щукам и лещам Чашницкого озера, о чем несколько лет назад уже писал в тогда еще “Московской охотничьей газете”, а к подводным обитателям Вашутинского озера относился с легким пренебрежением. Зря, как выяснилось. Озеро богато рыбой - щука, окунь, плотва, уклейка, линь, карась, карп - и все это в весьма солидных количествах.
База встретила нас прохладным полумраком уютного холла, тишину которого неожиданно взорвал испуганный взвизг дочурки. Да и немудрено испугаться маленькому человечку, столкновшись в полутьме нос к носу с оскалившейся внушительными клыками метровой головой солидного кабана-секача. Правда, испуг быстро прошел, и моя Полина начала с увлечением таскать меня от стенки к стенке (далеко тем не менее от себя не отпуская), рассматривая чучела оленя, привольно раскинувшего рога, матерого волка, матового отблескивающего хищным оскалом приоткрытой пасти, и прочие достопримечательности. Увести ее из местной кунсткамеры удалось только после нескольких настойчивых напоминаний о цели нашей поездки.
Порасспросив местный персонал и немного поплутав среди разбросанных в прихотливом порядке домиков базы, мы, наконец, добрались до административного корпуса, где и нашли охотоведа хозяйства Алексея Ивановича.
К внушительному потоку самой разнообразной информации, который обрушился на меня за почти часовую беседу, я, к стыду своему, оказался не готов и с первых же минут пожалел о том, что не захватил с собой диктофон или, на худой конец, обычный блокнот с ручкой. Алексей Иванович на базе работает уже 24 года. Видел и времена расцвета озера, когда в нем водилась даже стерлядь, вместе с озером пережил и несколько тяжелых заморных зим. По всему было видно, что человек очень неравнодушен к судьбе полюбившихся ему мест. С болью и горечью он рассказывал о современной чуме - электроудочке, из-за которой огромное число окрестных водоемов превратилось в безжизненные пустыни, о загрязнении воды из-за неразумного хозяйствования человека, о гибели родников и усыхании мелких речушек и ручьев из-за бездумной распашки заливных лугов и массовых лесозаготовок. Слушая его, я твердил себе, что наша съемочная бригада “Диалогов о рыбалке” просто обязана побывать в этих местах и отснять передачу о всем этом варварстве.
Одной из сложнейших проблем озера в настоящее время являются участившиеся заморы и связанное с ними уменьшение рыбьего населения. Причиной этого явилась лень или халатность дорожных стоителей, проложивших водоводную трубу при строительстве дороги через речку Каменку на полтора метра выше ее русла. Каменка - единственная водная артерия, связывающая Вашутинское с рекой Нерль. Раньше рыба из Нерли по Каменке приходила по весне на нерест в озеро, теперь же рукотворный водопад преградил ей дорогу. Ухудшидшился кислородный режим озерных вод, резко ускорились процессы эвтрофикации в самом озере и подпруженной реке и, как следствие, участились заморы.
Для исправления строительного ляпсуса нужны средства. Для местных властей и администрации хозяйства - неподъемные, около ста тысяч рублей. Именно столько стоит у виновников экологического бедствия - дорожных строителей - перекладка злополучной трубы. Деньги взять неоткуда - в местном бюджете выкуум, взносов охотников едва хватает на самые насущные потребности охотхозяйства (и это при смехотворных по московским мерках размерах зарплат работников хозяйства - двести-триста рублей), а дорожники успешно отражают все слезные жалобы. Остается в такой ситуации надеяться только на спонсорское участие. Может, кто-нибудь из читателей “РОГ” и озаботится судьбой озера.
После разговора с охотоведом и взъерошенным со сна местным “водяным”, рыбинспектором Геннадием, мы прихватили весла и отправились к лодочной пристани. В душе у меня копошился этакий червячок сомнения - по словам Геннадия: “рыбы после замора, почитай, и не осталось вовсе” - что же мы ловить-то будем?
Озеро встретило нас неласково - встречному ветру было где разгуляться на почти пятистах гектарах водной глади. Якорем мы не запаслись, так что о ловле спиннингом не могло быть и речи. Пришлось довольствоваться дорожкой. Поставил плавающий воблер, предупредил дочку, чтобы покрепче держала спиннинг в руках - и мы двинулись к противоположному берегу, туда, где полоска спокойной воды под щеткой прибрежного камыша обещала хоть какую-то защиту от ветра. Поработать веслами мне пришлось изрядно. За короткое время двух вынужденных стоянок, пока я очищал крючки воблера от незамеченной на волне травы, лодку успевало весьма солидно снести к исходной точке маршрута. Мораль - рыбаку в лодку без якоря лучше не соваться. Несколько извиняет меня то, что я являюсь приверженцем ловли с берега, так что некая рассеянность в этом вопросе простительна.
Заякорились мы за камыши - что-что, а уж моток капроновой веревки в кармане рюкзака у меня всегда с собой. Поразительно полезная вещь - и лодку привязать, и сбрую для пойманного карпа связать, и на льду подстраховаться, и полог от дождя у костра смастерить за пару минут. Просто диву даешься, для какой кучи самых разнообразных дел пригоден обычный капроновый шнур.
Удочку я успел размотать только одну, для ребенка, - легкую угольную пятерку. Дальше все время уходило только на то, чтобы помочь Полине извлечь из плотвиной глотки глубоко засевший крючок, да насадить новую перловину. Буквально через пять минут после того, как первый комок “Тим-файтера” плюхнулся в воду, прикормленное место прямо-таки кипело от рыбы. Поклевки не заставляли себя ждать - порой поплавок просто не успевал принять вертикальное положение. Плотва точно взбесилась. Правда, большую часть пойманной рыбы приходилось выпускать назад - размером не вышла, а уж как подобная мелочь ухитрялась заглотать совершенно несоразмерную своим габаритами перловину, остается загадкой для меня и по сей день.
Среди всей этой кутерьмы мне не удалось улучить и минуты, чтобы подбросить «вертушку» или небольшой воблер к веерам разлетавшихся тут и там мальков - явного признака охоты полосатых разбойников. “В следующий раз”, - успокаивал я то и дело вскипавший внутри азарт, - “обещал ребенку рыбалку - держись”. Наградой за терпение был чистый радостный блеск детских глазенок при виде очередной плотвички на леске, да уморительно-серьезное выражение Полиного лица в ожидании очередной поклевки. Час ловли пролетел как мгновение и пришлось несколько раз напомнить о данном нами бабушке обещании вернуться к условленному времени.
Улов поначалу показался мне довольно скромным, совершенно не соответствующим бешеному клеву, и только потом я сообразил, что виной тому неопытность юного рыболова. Сам-то я поймал бы раз в десять больше рыбы. Но потом, остыв от азарта, я подумал - а зачем, собственно? Опять по приезду домой раздавать рыбу соседям? Деревенские жители, конечно, всегда благодарно принимают плотву и окуней, которых я привожу из нечастых своих вылазок на местные водоемы. Свежая рыба на их столе появляется редко. Однако я давно уже забросил практику тащить рыбу домой с водоема мешками. Видимо, само осознание того факта, что достаточно опытному рыболову это не так уж и сложно сделать, удерживает от хапужнического вылова рыбы. Что запоминается лучше - пяток белых грибов, отысканых с большим трудом в межсезонье по заветным местам, или притащенная домой двухведерная корзина чернушек и волнушек в пик грибного сезона? В первом случае - это трофей, а во втором - просто добыча, мясо, провизия. Ведь каждый белый вспомнится потом дома отдельно - как стоял, спрятавшись в густой траве, или прикрывшись под елкой шапочкой прелой хвои, а корзина черных груздей даст в итоге лишь усталость от бесконечных поклонов, да четкое осознание того, что возни с ними еще - ого-го! А вспомнить, где нашел вот эту чернушку - не удастся, все они сливаются воедино.
Так и в рыбной ловле - мне бесконечно дорог каждый окунь или судак, добытый после сотен пустых забросов, а битком набитый садок плотвы или карасей, выловленных в бешеный клев, вызывает потом лишь досаду на то, что не смог вовремя приструнить свой рыболовный азарт. И хоть пойманную рыбу я никогда не брошу в мусорное ведро (и засолить к пивку можно, и с соседской кошкой поделиться), добычу рыбы я прекратил. Исключение делается только для карасей и карпов с платных водоемов. Ловить там рыбу - все равно, что ходить за ней в магазин. Все обитатели платных карповников - это смертники, заранее приговоренные человеком к роли жертвы на кухонном столе.
Надо сказать, что дочкин улов вызвал-таки удивление у егерей: сами они считали, что озеро после замора опустело. Тем приятнее было разочаровать их в этом заблуждении. А три полновесные сковородки жареной рыбы внесли вечером приятное разнообразие в наше дачное меню.