АРТУР И ЧЕРРИ

  С Артуром Шустовым судьба сводила меня трижды. Первый раз в институте, где мы, будучи студентами-охотоведами, учились на одном курсе. Затем на Таймыре, куда в числе пяти выпускников МПМИ поехали на работу в комплексную землеустроительную экспедицию МСХ РСФСР. И, наконец, в Кирове, во ВНИИОЗ, поступив сюда по конкурсу - я в 1965, он - в 1967 году. Этот город был его родиной - здесь жили его родители, тут он учился в школе, сюда и вернулся после почти двадцати пяти лет отсутствия. Увы, в мае следующего 2003 года исполнится уже десять лет, как Артур покинул этот мир, “присоединившись к большинству”, как говорят англичане. И теперь вся их семья лежит рядом на Макарьевском кладбище. Артур умер прямо “на рабочем месте”, в угодьях, на берегу реки Чепцы во время весенней охоты. Подвело сердце. Ему было 62 года.

Теперь несколько слов о его питомице Черри - русском охотничьем спаниеле. Еще во время работы на Севере Артуру однажды пришлось познакомиться с работой собаки этой породы по апортированию дичи. Он был тогда покорен послушанием и безукоризненной подачей с воды спаниелем уток и гусей (“РОГ”, №39, 2001). С тех пор мысль обзавестись спаниелем неоднократно посещала его. И вот когда он окончательно созрел для этого, такой случай представился. У суки одного из наших коллег по институту появился помет. Я тоже хотел взять щенка из него, но какое-то теперь уже забытое обстоятельство тогда сработало против, и мне пришлось отложить переход в клан спаниелистов почти на год. Артур же щенка взял. Собачка оказалась излишне возбудимой, а владелец неважным натасчиком, так что поставить ее толком так и не удалось.
На коллективную охоту по лосю мы обычно ездили на электричке. И Артуру в силу семейных обстоятельств приходилось брать собаку с собой. Когда перед выходом из вагона при подъезде к станции Рехино мы начинали собираться, вагон оглашали дикие вопли Черри. Окрики владельца не производили на пса ни малейшего впечатления. Окружающие начинали роптать, и все их недовольство выливалось на Артура. Он страшно расстраивался, но ничего поделать не мог. Бывалые кинологи советовали ему отлупить собаку, а не ограничиваться словесными увещеваниями. Но у мягкого по натуре Артура рука не поднималась это сделать. Так эта история с воплями к всеобщему неудовольствию пассажиров и повторялась каждую пятницу.
Обратно в воскресенье после каждой охоты мы ездили то на электричке, то на грузовой машине ГАЗ-66. Машина была плохо приспособлена для таких поездок. Она хотя и была закрыта тентом, но только спереди, с боков и сверху. Задней стенки у нее не было. Так что температура в кузове практически равнялась наружной. А дело, напомню, происходило зимой, когда температура опускалась порой до очень низких величин. Спасал тент только от ветра. Да и то по каким-то неведомым мне законам аэродинамики нередко его вихри вместе с выхлопными газами проникали в наш “салон”. Тем не менее большинство охотников все же стремилось ездить на машине, потому что от охотбазы, где мы жили в поселке Мотоусы, она привозила нас прямо к дому в Кирове. Не нужно было пять километров, нередко пешком, добираться от Мотоус до железнодорожной станции Рехино, сидеть, а то и стоять, около двух часов в электричке, а потом уже в Кирове ехать на каком-нибудь транспорте от вокзала до дома.
В тот воскресный декабрьский вечер мы, несколько человек, включая Артура, договорились ехать на машине. Собачку, чтобы она не мешала при сборах и куда-нибудь не “слиняла”, владелец привязал к забору. В последний момент, как это нередко бывает, шофер нас заторопил. Мы быстренько загрузились и поехали. У кого-то из охотников нашлась заначка, и он поделился ею со всеми желающими. Артур, естественно, был в их числе, ибо слыл, и не без основания, большим поклонником Бахуса. Нежданно и приятно подогретый, он размяк, и, будучи хорошим рассказчиком и остроумным человеком, стал развлекать присутствующих своими многочисленными историями и афоризмами. Вот некоторые из них, которые мне запомнились.
- Хорошая одежда телогрейка. Правда, быстро намокает, зато долго сохнет!
Артур, будучи секретарем партийной организации, написал характеристику на директора института, выезжающего за границу. Машинистка, которая перепечатывала этот документ, спросила:
- А что, разве директор заболел?
- Почему?! - удивился Артур.
- Но вы пишете: “морально устойчив”. Здоровый мужчина не может быть морально устойчивым.
- Ты зачем взял мою зубную щетку? - Извини, я думал, она общественная.
Зарисовка с натуры: чукча сидит в чуме, грызет олений мосол. Рядом, истекая слюнями, неотрывно глядит на него собака.
- Чего смотришь? Тундру, тайгу иди - бурундук, мышка ловить надо!
- Мы вдыхаем кислород, выдыхаем... перегар!
- Признаками морской болезни являются: волчий аппетит, непреодолимая сонливость и полное отвращение к труду.
Незаметно за этими рассказами мы уже почти подъехали к Кирову, оставалось каких-нибудь 15-20 км, как вдруг внезапно замолчавший Артур нарушил наступившую тишину отчаянным вскриком:
- Братцы, а ведь я собаку-то забыл в Мотоусах!
- Как? - оживились уже было начавшие подремывать охотники.
- Она же там у меня к забору привязанной осталась!
- Так поезжай обратно!
- На чем? Электрички-то сегодня уже не будет, - заохал Артур, - теперь уж только завтра. Может, выдержит, бедолага!
- Ну ты даешь... Хорош хозяин, нечего сказать... Забыть собаку!
Вконец расстроенный Артур вылез из машины у своего дома, а на следующий день с первой же электричкой выехал обратно в Мотоусы. Собаку он нашел живой, но порядком продрогшей, все на том же месте, где ее и оставил. Радость их встречи была неописуема.
... Судьба человека! Интеллигент, эрудит, в качестве начальника экспедиции побывавший в странах Азии, Австралии, в Антарктиде, на островах Океании, в Латинской Америке, ряде европейских стран, общавшийся на равных с известными зарубежными учеными, вышел на заслуженный отдых с нищенской пенсией, не обеспечивающей достойной жизни. Государство не оценило его труд, и он вынужден был в последние годы жизни подрабатывать сторожем в ветеринарной лечебнице...